Я – телохранитель. Забыть убийство
Шрифт:
Он так выразительно посмотрел на Китайгородцева, что было понятно: раскрыл большую тайну.
– М-да, – протянул Китайгородцев неопределенно.
Лисицын ждал, что Китайгородцев ещё что-то скажет, но тот молчал.
– Там ещё есть кто-то! – выдохнул в лицо Китайгородцеву Лисицын, приблизившись вплотную. – Они его прячут!
Его глаза были совсем близко.
Безумные глаза.
Почему-то именно о безумии Китайгородцев подумал в эту минуту.
Луна была такая яркая, что могло показаться, будто за окном горит фонарь. Но никакого фонаря, конечно, не было. Китайгородцев, не зажигая света, подошёл к окну. Лужайка лежала перед ним выглаженной скатертью – ни складочки. А сразу за лужайкой –
Наутро Китайгородцев продолжил работу, начатую накануне. Он обошёл дом снаружи, занося в записную книжку свои соображения по поводу того, что здесь нужно сделать по линии безопасности.
Камеры наружного наблюдения. По периметру. Чтобы ни одного непросматриваемого участка.
Фонари освещения.
Дополнительные фонари – с инфракрасными датчиками. Включаются при приближении любого объекта. При срабатывании датчиков – сигнал на пульт в доме. Одновременно – разворот видеокамер на точку срабатывания.
Проверить, что за стёкла установлены в оконных рамах. При необходимости заменить на бронестекло.
Заменить все замки входных дверей – неизвестно, у кого могут находиться ключи от ныне используемых замков.
Китайгородцев увидел отъезжающий автомобиль. Михаил отправился куда-то по своим делам. Дождавшись, пока машина скроется из виду, Китайгородцев поднялся по ступеням, повернул ручку входной двери – дверь открылась.
Предусмотреть автоматическое закрывание дверей. Каждому из обитателей выдать ключ-карту. Подошёл к двери, ключ-карта разблокировала замок, ты миновал дверь, доводчик её прикрыл, после чего она автоматически блокируется. А иначе это просто проходной двор.
Оказавшись в зале первого этажа, Китайгородцев собирался пройти в свою комнату, но вдруг услышал голос наверху. Ещё не веря, вслушался.
Наталья Андреевна с кем-то разговаривала. Слов было не разобрать, но её голос Китайгородцев узнал безошибочно. Озадаченный, он пошёл вверх по лестнице, и чем выше поднимался, тем явственнее слышалась речь. Уже находясь почти на самой галерее, Китайгородцев даже мог слышать, о чём идет разговор.
– Ты сам подумай, – говорила Наталья Андреёвна. – Что можно сделать в такой ситуации? Вспомни, как ты сам обычно поступаешь. Ввяжемся в драку, а там посмотрим. Правильно? Мне трудно, я женщина, я мать, а на это скидку никто не делает.
Китайгородцев шёл по галерее, стараясь не шуметь.
– Я одна пытаюсь что-то делать, я сама по себе.
Дверь комнаты открыта. Похоже, это там.
– И я тебя спрашиваю, что мне делать в этой ситуации, Георгий?
Это Наталья Андреевна спросила у своего воскового мужа. Она стояла спиной к Китайгородцеву и не видела его. Генерал Лисицын задумался надолго. И вряд ли он жене ответит. Китайгородцев попятился, не в силах оторвать взгляд от изумившей его картины. Безумие какое-то.
Он доковылял до лестницы и стремительно, насколько это было ему по силам, спустился вниз.
Наверху слышался голос Натальи Андреевны. Она продолжала свой разговор.
Когда Китайгородцев бродил вокруг дома, в одном из окон первого этажа он разглядел шкаф с рядами книг. Очень похоже на библиотеку – он видел подобное в старинных усадьбах Подмосковья, куда ему доводилось сопровождать своих клиентов – из тех, кто увлекался историей дворянских гнезд.
Позже Китайгородцев, приблизительно представляя, где может располагаться эта комната с книгами, отыскал её. Дверь была не заперта. Здесь, в огромной комнате, в которой убери мебель – и можно танцам обучать, стояли высокие застеклённые шкафы, в них тысячи книг, самых разных. Запах библиотечный – пахло книгами и неистребимой пылью. Кажется, сюда давно уже никто не заходил.
Из нескольких окон в этой комнате только одно не было закрыто защищавшими книги от прямого солнечного света шторами, и в библиотеке, особенно в дальних углах, было не очень светло – Китайгородцеву приходилось вплотную приближаться к шкафам, чтобы прочитать фамилии авторов на корешках книг, и он видел своё неясное отражение в стёклах. Невозможно было поверить в то, что библиотека эта создавалась на протяжении длительного времени и что книги подбирались тщательно, сообразно пристрастиям хозяев. Здесь было много серийных изданий, и можно представить, что закупалось подряд всё издаваемое в данной серии на протяжении какого-то времени, и если серия была, например, философская, то там бессистемно были собраны все – от Тита Лукреция Кара до Жана Поля Сартра – и по внешнему виду книг невозможно было сказать, что их снимали с полок многократно и изучали подолгу и вдумчиво.
Были энциклопедии. Много справочников, самых разных. Мемуары и биографии – от Александра Македонского до маршала Жукова. Фотоальбомы: по музейным залам и художественным галереям, ландшафтные и много какие ещё. Отдельные шкафы – со старыми, дореволюционного издания, книгами.
Большой стол у окна, кресло перед ним, очень удобно, здесь можно было бы читать часами и не замечать, как бежит время. Раскрытая книга на столе. Китайгородцев склонился, всматриваясь в текст. Что-то про армию. И вдруг – знакомое словосочетание. Генерал Лисицын. Заинтересовавшийся Китайгородцев взял книгу в руки. «Вместе с армией. Судьба генерала». Издательство «Современная военная мысль». Пять лет назад эта книга вышла. Получается, что через пять лет после смерти самого Георгия Лисицына. Посмертное издание. Портрет генерала в книге. Китайгородцев его сразу же узнал, потому что тот человек, который делал восковую фигуру генерала, был настоящим мастером своего дела – один в один получилось, как на фотографии. Портретное сходство.
Ночной сон Китайгородцева был глубок и долог. Проснулся он в половине десятого утра. Даже припозднившееся осеннее солнце уже успело подняться над лесом. В комнате было светло. Тут действительно как в санатории, подумал Китайгородцев. Прав был Хамза. Красивая природа, тишина, воздух чист и свеж – в Москве такого спокойного сна у Китайгородцева не было давно.
Во всём доме, как казалось, не было ни одной живой души. Китайгородцев позавтракал в полном одиночестве. Затем он составлял текст докладной записки для Хамзы: что тут надо сделать и в какой последовательности. На самом деле в записке только очерчивался круг проблем, а заниматься детальной проработкой будут настоящие спецы. Этих технарей пришлёт сюда Хамза, они осмотрятся на месте и сами решат, где какой датчик надо ставить, и какие должны быть характеристики устанавливаемых видеокамер. Записи Китайгородцева будут для них всего лишь подсказкой, не более того.
Днём позвонил Хамза. Спрашивал, как дела. Нормально, отвечал Китайгородцев. Ночь прошла спокойно. Хамза обещал приехать на днях.
За целый день Китайгородцев так никого и не увидел. Он даже не мог сказать с уверенностью, есть в доме кто-нибудь, или нет. Никаких звуков. Хорош телохранитель – он не знал, где его подопечные.
Когда за окном сгустились сумерки, уже вечером, Китайгородцев растревожился. Опираясь на палку, вышел из дома и отправился в обход, вглядываясь в окна. С противоположной стороны, там, где был пруд, в одном из окон второго этажа он увидел свет. Единственный освещённый прямоугольник в тёмной громаде дома. Только так Китайгородцев смог определить, что он здесь не один.