Я в моей голове
Шрифт:
На следующий день Галина Ивановна передала мне приглашение в милицию на беседу после уроков в кабинет 14. Я поинтересовался:
– А еще кого из школы пригласили?
– Жарова из 10-го, - проинформировала. Мне идти категорически не хотелось. Из будущего я помню один из психологических методов использующихся перед допросом. Промариновать в коридоре вызванного человека несколько часов в неизвестности, пока он не будет сам рад, что про него наконец вспомнили и вызвали на допрос или беседу. Тогда он невзначай может проговориться, о чем собирался молчать. Я то, все равно ничего
– Галина Ивановна, Вы разговаривали с сотрудником милиции?
– Нет, позвонили по телефону секретарю и мне передали, - удивляется.
– То есть, Вы не знаете кто позвонил в школу? А они хоть представились?
– пытаюсь уточнить я.
– Понятия не имею, мне только передали о вызове, - она не на шутку заинтересована моими вопросами.
– Дело в том, что я все, что мог сказать, я сказал вчера участковому. Вы знаете - меня вчера опрашивали? (Кивает с усмешкой). Я не знаю за собой никакой вины. И не вижу смысла терять свое время на бессмысленные беседы. Я бы хотел выяснить, чего от меня хотят. Если я, по их мнению виноват, то пусть вызывают официально повесткой. Может это, вообще чья либо шутка?
Вы знаете, что я занимаюсь музыкой и хожу к репетитору. Можете спросить у Евгении Сергеевны. Я веду секцию по общефизической подготовке. Александр Михайлович и директор в курсе. У меня ни на что не хватает времени. Еще ведь и комсомольская работа. У меня на свои дела нет времени. Поэтому приходится порой прогуливать, т.к. все выходные заняты. А тут еще какой-то непонятный вызов. Конечно, если что-то серьезное, то я готов сходить в милицию, но тогда пусть сообщат, к какому времени я должен подойти туда и когда я освобожусь. А то потрачу время, а потом выяснится, что я там был не нужен.
– Разъясняю. По мере моего монолога лицо классной менялось, от заинтересованного, до понимающего и наконец до сердитого и решительного.
– Пойдем, - повернулась и мы пошли в канцелярию. Там она наехала на секретаря, требуя назвать абонента, который ей звонил и передал приглашение учеников в милицию и по какой причине. Бедная девчонка, недавняя выпускница нашей школы, растерянно в своей тетради нашла записанное сообщение, но ни фамилии абонента, не причины вызова там не было.
– Позвонили, сообщили, чтобы двое учащихся - вот фамилии, прибыли в милицию в кабинет 14 после уроков и все. Я Вам передала.
– Испуганно пробормотала она.
– Такие сообщения не должны быть анонимны, - решительно заявила классная, строго глядя на покрасневшую девчонку.
– Телефона звонившего тоже нет?
– Продолжает обличать она секретаря. Та сокрушенно мотает головой.
– Звони в милицию и выясняй, не глупая шутка ли это. Если подтвердят, передашь трубку мне, - инструктирует она. Девчонка, услышав про шутку, совсем теряется и неуверенно набирает 02.
Когда ей там ответили, она неуверенно пытается выяснить про вызов школьников. Но что-то разговор у нее не получался, т.к. что-то услышав, смутилась еще больше. Видя такое дело Галина Ивановна решительно забрала у бедной секретарши трубку. Послушав в трубку какое-то время, она, как опытный педагог с многолетним стажем чеканя слова стала по телефону строить ментов:
– Послушайте уважаемый, не знаю как вас там, вот, что я вам скажу. В школу поступил анонимный звонок, о якобы вызове учеников школы в милицию в 14-й кабинет в свободное от школы время. Я хочу от вас узнать, действительно ли был такой вызов, а если был, то по какой причине моего ученика вызывают в милицию.
– Какое-то время слушает, а потом повышая голос, - И не надо меня учить, как надо поступать по звонку якобы из милиции. Слушает и поворачиваясь к секретарю: - Ваш номер телефона?
Та в замешательстве диктует цифры. Классная дублирует их в телефонную трубку.
– Хорошо, я жду 10 минут.
– Кладет трубку и с укоризной смотрит на секретаршу, - ничего там не знают. Обещают выяснить и перезвонить через 10 минут.
Поворачивается ко мне.
– Точно за тобой ничего нет? А откуда эти отметины на лице?
– Сурово спрашивает.
– Подростковые забавы, к милиции никакого отношения не имеют, - заверяю пожимая плечами.
– Хотелось бы верить, - пробормотала, присаживаясь на стул для посетителей, - подождем 10 минут, - посмотрев на часики.
Зазвонил телефон. Галина Ивановна взглянув на нас, взяла трубку, послушала и представилась:
– Черная Галина Ивановна классная руководительница ученика Соловьева Сергея.
Послушала:
– Соловьев утверждает, что его не за что вызывать в милицию, - слушает, - да вчера опрашивал ваш сотрудник, - слушает, - Соловьев по школе характеризуется только положительно, активист, секретарь комсомольской организации школы, активно участвует в художественной самодеятельности, пишет стихи и песни, занимается игрой на музыкальных инструментах, ведет спортивную секцию в школе, учится на хорошо и отлично.
Слушает:
– Вы его ни в чем не обвиняете? Так, так.
– Кивает головой.
– Вы сами должны понимать, какая нагрузка на школьников в школе, особенно в последних классах. А у него и секции и репетиции и общественная работа.
– Слушает, - Да, он пользуется авторитетом в школе среди подростков, иначе бы его не избрали секретарем комсомольской организации школы. И не доверили бы вести спортивную секцию среди старшеклассников. Да, да. До свидания Николай Николаевич.
– Кладет трубку. Встает и выходит из канцелярии.
По дороге сообщает:
– Тебя ни в чем не обвиняют. На танцах произошла драка среди подростков города. Я что-то не поняла. Драка не понятная, какая-то организованная драка или драки. Впервые слышу такое.
– Внимательно смотрит на меня.
– Ты там участвовал?
– Обличающе тычет в меня пальцем.
Покаянно киваю.
– Идти в милицию тебе не надо. Как мне объяснили в милиции собирают лидеров подростковых группировок на профилактическую беседу и для знакомства. Вот тебя и вызывали с Жаровым. Где Жаров и где ты? Ты ведь его недавно побил? За дело, тем более он сам первый затеял драку. И он тоже с тобой принимал участие в драке?