Я вижу тебя насквозь! Искусство разбираться в людях. Самые эффективные техники секретных агентов
Шрифт:
Что все это значило? Что произошло там, в Стамбуле? Наши проверки заставили нервничать тамошних обитателей? Эти трое не заплатили? Или они нарушили какие-то договоренности? Подделка паспортов – которая по-прежнему оставалась нашей главной гипотезой – удалась хуже, чем обычно? Тогда почему это обнаружилось так поздно? Или они намеревались, затерявшись среди других пассажиров, перевезти через границу наркотики, оружие и еще бог знает что – недопустимый дополнительный риск? Или все дело было в простом сведении личных счетов, не имевших ничего общего с нашими
Разумеется, на основании последней информации НУ не стал бы поддерживать идею об очередной полицейской проверке, однако донесение источника все же внесло в расследование определенную динамику. Малейший знак, указывающий на то, что «Сарай» ориентировался отнюдь не на туристический бизнес, был нам очень кстати. Здесь под прикрытием легенды осуществлялась совсем другая деятельность. А в легендах мы знали толк!
Наблюдение и наблюдатели
Ближе к вечеру я поехал к фрау Мюльталер. Еще здороваясь с ней, я заметил: что-то не так. Старая женщина казалась подавленной. Едва открыв дверь, она сразу, не говоря ни слова, удалилась на кухню. Что случилось?
– Все о’кей? – спросил я Андреаса, который возился в гостиной с одной из камер.
– Все о’кей. Сегодня ничего нового, все те же лица, лишь одно исключение – девушка, должно быть, родственница, у них родственников хоть пруд пруди.
– А в остальном?
Он пожал плечами.
– Как вы ладите друг с другом, ты и фрау Мюльталер?
– А чего тут ладить? Она целый день торчит на кухне и не издает ни звука.
Похоже, положение было серьезным.
Андреас криво усмехнулся и добавил: «Вообще тут немножко пахнет кладбищем». Чем только усилил мои подозрения.
Фрау Мюльталер сидела на табурете перед транзисторным радиоприемником и нервно мяла в руках кухонное полотенце в красную и белую клетку.
– Как поживаете? – спросил я.
– Долго он еще тут пробудет? – вместо ответа она кивнула головой в сторону гостиной. – Он больше смотрит в свой телефон, чем из окна.
Ага, значит, ветер дует оттуда. Как я и опасался. Плохо, очень плохо. Фрау Мюльталер уже не предлагала мне кофе. Она даже ни разу не посмотрела на меня. Почтенная дама страдала. Требовалось срочно принять действенные меры. Конечно, старой женщине было тяжело терпеть в своей квартире постоянного гостя, но все-таки нельзя было допустить, чтобы в своих четырех стенах она чувствовала себя нежелательной персоной. Иначе вся наша работа здесь лишится прочной основы. Я решил немедленно положить конец пребыванию Андреаса в этой квартире и связался по рации с Робертом, который дежурил в двух кварталах от дома.
– Ты не мог бы подняться сюда наверх?
– Три минуты, – ответил он без лишних вопросов.
Даже его приход не улучшил настроение фрау Мюльталер. Без слов, лишь с помощью взглядов и легких движений головой мы с Робертом договорились о наших дальнейших действиях.
Роберт объявил Андреасу, что сегодня он может окончить работу немного раньше. С молниеносной быстротой
Мы спускались по лестнице – я рядом с Андреасом, Роберт чуть впереди.
– Вот и еще один день прошел, – сказал я непринужденным тоном.
Андреас закатил глаза:
– Как только подумаю, что завтра опять идти к этой старой карге…
– По-моему, она очень даже симпатичная, – возразил я, чтобы побудить Андреаса высказаться более подробно.
– Симпатичная? Ха! Попробовал бы ты сам проторчать у нее в хибаре целый день! – И он начал передразнивать писклявым голосом: – Не хотите ли чашечку кофе? Дать вам рогалик с маслом? А у вас есть среднее образование? Окно должно быть закрыто…
– Она говорит все это с добрыми намерениями, – небрежно сказал я.
– И как там противно пахнет. Больницей и кладбищем.
Да, кладбищем. Внутренне я уже похоронил надежду на успешную работу этого коллеги. И не только в данном конкретном случае. Отныне я не буду больше привлекать его к участию в операциях. Он нарушил сразу несколько важнейших заповедей. Роберт на мгновение обернулся. И мы снова обменялись с ним взглядами.
– А ты знаешь, что она каждый день ест на ужин? Зельц! Кровяной, холодный, тошнотворный, жирный зельц!
– Ну и что? – мой голос звучал не так нейтрально, как бы мне хотелось.
Он это заметил и решил, что ему нужно выразиться яснее:
– Это так омерзительно. Как он колышется. А старуха берет кусок своими подагрическими пальцами и спрашивает меня…
Мы дошли до первого этажа. Андреасу нужно было еще спуститься в подвал. Я простился с обоими в абсолютной уверенности, что Роберт отзовет Андреаса от участия в наблюдении, и поэтому три минуты спустя уже разговаривал по телефону с фрау Мюльталер:
– Завтра к вам придет другой коллега. Надеюсь, что с ним вам будет немножко веселее.
– Ах…
– С господином Брауэром вы, похоже, не нашли общего языка.
– Вы заметили?
– Заметить было не слишком трудно. Он молод и должен еще кое-чему поучиться. Но, прошу вас, если опять произойдет нечто подобное, то звоните мне. Я отвечаю за ваше хорошее самочувствие в непривычных и тяжелых условиях. Я высоко ценю вашу готовность идти нам навстречу и сделаю все от меня зависящее, чтобы этот период, несмотря ни на что, оказался для вас как можно более приятным.