Я – Ворона
Шрифт:
Отрабатываю фотосессию. На сегодня с меня больше ничего не требуется. Остаток дня расписан на другие сцены, без меня. Снимки мне обещают показать сразу по готовности. В горах их не распечатают, надо вернуться в цивилизацию сначала.
Уф. Начало выдалось напряженное. Времени ушло всего ничего, а эмоций — море. И это только начало.
За белым
— Ай, п-фе, — фыркают из-под высокой укладки с драгоценными украшениями (хотя это может и бутафория быть, я ж не разбираюсь). — С дороги. Думаешь, главная?
Давно не виделись, звезда моя. Лин Сюли, собственной персоной. Ради того, чтобы звездочка не осталась обделенной, сценарист Ма вписал в измененный сценарий нового персонажа. Принцессу, на меньшее ведь прелестное создание вряд ли согласилась бы.
Ага: куколка будет прелестная, но устрашающая, а принцесса — прелестная без всяких «но». И все как бы довольны. Ян выбил для меня роль куклы, Пэй не оставил за бортом звездочку, Ма через добавочную роль подмазался к малышке (и деньгам ее семьи) по полной программе. Что получила Цзя, я без понятия, да и демоны с нею. Лотос получил спонсора для масштабных высокобюджетных съемок. Для небольшой студии — великая удача.
Нет. Не все довольны. Принцесса глядит волком, а ей милоту на камеру демонстрировать.
Что до меня, то мне не до нее особо. Да, количество серий увеличили, сценарий раздули, и на фоне этого моя роль сбавила в значимости. Вроде как. Мы еще поглядим, кого запомнят зрители.
Принцессу или куклу. Восторг или тревогу.
Ворона умеет выживать в неблагоприятных условиях. И бороться за место под солнцем. Даже если солнце — свет софитов.
[1]?? (кит). [hehua] — лотос.
Глава 2
Самое смешное в этом столкновении пары деловых малипусек — это то, что мы обе на ручках. Меня придерживает младшая Чу, мой личный раб… работник киностудии Лотос-Фильм.
Мне нельзя ходить самой, у меня на ноженьках белые тапочки. Тьфу, туфельки. Матерчатые, с вышивкой. Их таких на меня две пары изготовили, одни с белой подошвой, а у вторых и по стопе вышивка идет. Это для кадров, где кукла сидит на попе (ровно).
Если запачкаю вышитые, девочка-костюмер будет недовольна. А если порву, она меня утопит. В слезах. Ей же где-то посреди нигде волшебным образом придется добывать такие же.
Сюли транспортируют в переноске, как хомячка, которого везут к ветеринару. Ладно, это меня снова заносит. На самом деле она перемещается в деревянной конструкции вроде паланкина, только мельче. Я так понимаю, детская версия, и в этой штуке принцесса появится и в кадре, и на фото, которые на постеры пойдут. Это не точно, так, мои предположения.
Надо будет поговорить с мамой, пусть на правах помощника сценариста разузнает про сцены с этой наипрелестнейшей мелюзгой.
Но первым делом — переодеться и избавиться от грима. Я в этой застывшей маске реально не чувствую себя человеком.
И, пока маленькую амебку не гонят прочь, можно краешком глаза подглядеть, краешком уха подслушать. Любопытно же, что происходит, что обсуждают.
— Я ведь еле успела закончить грим второй малышке, — наклоняется одна низенькая китаянка к другой, бормочет вполголоса. — Мне говорили, что до обеда по графику снимать будут первую. И накладок не будет. А закончили до завтрака.
Ну да, Ян начал съемку в шесть ноль-ноль. По его мнению, самый лучший и подходящий для создания мистической атмосферы свет — утренний. Сумерки и ночь тоже сгодятся, но для иных сцен.
Завтрак у актеров и съемочной команды в девять.
— Не повезло тебе, — сочувствует вторая коротышка (натуральная полторашка, причем с учетом пучка на макушке). — Даже обидно: столько работы, и почти сразу очищать.
— Старшие! — вытекаю из удобного положения, крепко встаю на свои две. — Спасибо.
— А? — замирают болтушки. — О.
И где их многословие, куда делось? Они забыли про меня, что ли, как закончили со снятием грима? Я, если что, не в обиде. Девы сделали свое дело, преобразили меня до неузнаваемости, затем вернули к нормальной жизни. Благодарю за дело, а не за перемывание косточек маленькой вороны.
От стены отлипает тень — Чу бдит, Чу на страже.
— На съемочную площадку, — оповещаю труженицу об изменении в маршруте. — Ножками. Сама.
Это в белых тапках меня можно вперед ногами носить. Но раз переобули — баста. Перед гримеркой встречает мамочка, ее с какими-то организационными вопросами отвлекали до этого. Вышагиваем к обрыву втроем.
Хотя режиссера нет, возле края света роится кучка черноголовых насеко… сотрудников студии. При нашем с мамой и Чу приближении многие оборачиваются, удивленно глазеют и перешептываются.
— Старшие! — поднимаю ручку с раскрытой ладошкой. — Благодарю за вашу заботу обо мне!
Доброе слово — оно и кошке приятно. Все об этом знают, но многие почему-то забывают. Мне не сложно помахать ладошкой всем этим незнакомым людям. И от «спасибок» язык не отвалится.
Хм. Я несколько иной реакции ожидала. К более улыбчивой аудитории, скажем так, готовилась. Привыкла уже, что нравлюсь людям. А эти как будто смущены?
— Ну что вы, — натужная улыбка и поклон от помощника оператора.
Так, а что это у него в руке? Осмотр ставит все на свои места. Команда дружно пьет одинаковые напитки. Что-то бутилированное, вряд ли алкоголь. Водичка или лимонад какой-то? Не суть.
Кое-кто успел подсуетиться. Одинаковые бутылочки всему стаффу на съемочной могли принести специально обученные сотрудники этого стаффа. Но тогда вот та младшая не прятала бы свою бутылку. И глазки бы не бегали. Занятно, занятно.
Мэйли достаточно продвинутый ребенок, чтобы уметь складывать один плюс один. Напитки (с почти сто процентной вероятностью) разнесли подчиненные Лин Сюли. Стафф их принял. И теперь принять мою устную благодарность им… слегка неловко.