Я все отдам за тебя
Шрифт:
Я даже пару раз ездила к ней на зимние каникулы — и в Вену, и в их шале неподалеку от Кицбухел.
Анна с родителями приезжали ко мне на свадьбу. В то время подруге исполнилось девятнадцать, и она только-только вернулась обратно в Вену. Стив нашел ее ужасно привлекательной, но сказал, что она пугает его. Ему бы не хотелось жениться на такой. Старушка Крис — вот кто ему нужен, вот на кого можно положиться, говорил он. После этого мы долгое время не виделись, но постоянно переписывались, и я была в курсе всех ее многочисленных любовных похождений.
И вот теперь, когда я оказалась
Оказалось, что жизнь Анны очень сильно изменилась. Она пережила несколько драм и выглядела гораздо старше своих лет, изможденной и больной. Мы с ней оказались единственными постояльцами шале. Отец ее умер, а мать, которую скрутил артрит, безвылазно сидела в Вене.
Анна поделилась со мной всеми своими несчастьями. Неужели жизнь и впрямь может быть настолько жестокой?
Ни один порядочный мужчина так и не предложил ей руку и сердце. В итоге она без памяти влюбилась в самого не подходящего для их круга молодого человека — скрипача из бара без гроша в кармане.
Я прекрасно помню тот вечер в шале. Анна сидит на подушечке у моих ног напротив камина. Крупные снежинки кружат за окном. Я до сих пор вижу ее бледное изможденное лицо, огромные испуганные глаза, и чувствую, как холодные пальцы судорожно цепляются за мою руку.
Почти одиннадцать лет с тех пор минуло, а я ни одной детали не забыла.
Ее скрипач — совсем не та партия, на которую рассчитывала мать Анны. Мама Руди, английская танцовщица, умерла при родах, а отец, молодой австриец знатного происхождения, сбежал, как только узнал о том, что его возлюбленная беременна. Воспитывался мальчик в приюте, там же его обучили игре на скрипке, заметив необычайный музыкальный талант. Но ни о какой карьере с таким происхождением ему и мечтать не приходилось, Руди зарабатывал на кусок хлеба без масла в дешевых барах и танцхоллах.
Высокий, стройный, с золотыми кудрями папы и карими глазами матери, Руди был необычайно очаровательным молодым человеком, и Анна не смогла устоять перед ним. И любовником он оказался отменным. Такого взаимопонимания, такой нежности и страсти Анна не встречала ни в ком из богатых сыночков ее окружения. Но Анна понимала, что ее мать, фрау Шмидт, старая мегера, не одобрит выбор дочери.
Целое лето длился их безумный роман, и к осени Анна обнаружила, что беременна. Ребенка ей не слишком хотелось, но Руди настоял на том, чтобы она оставила малыша. Умолял любимую сбежать с ним, несмотря на свою бедность. Ничего, он станет работать как вол и обеспечит всем необходимым и жену, и ребенка.
Анна знала, что это означает окончательный разрыв с матерью и что та оставит все состояние ее брату Вилли.
Я немного помню брата Анны по редким визитам к ней в дом в школьные годы. Довольно приятный мальчик, и отец у нее тоже был весьма милым человеком, но вот мать — действительно настоящая стерва. И она доказала это. Бедняжка Анна! Она выгнала бедную девочку из дома и заявила, что не желает ее больше видеть.
Анна вышла за Руди, но он не мог дать ей того, к чему она привыкла, а она — уж я-то знаю! — такая избалованная. Брак продлился недолго. Однажды вечером владелец бара, в котором играл Руди, послал за Анной и сообщил ей, что Руди умер от сердечного приступа. Никто даже не подозревал, что у него врожденный порок сердца.
Анне ничего не оставалось, как похоронить своего Руди, и вместе с ним она похоронила и свое сердце, и свою молодость. Так она говорила мне в тот зимний вечер в Кицбухел.
Пришлось проглотить свою гордость и пойти к матери, ведь она осталась без крова и скоро должна была родить. Но это бесчеловечное создание ее даже на порог не пустило. Однако фрау Шмидт ненамного пережила бедного Руди. События развивались с бешеной скоростью, словно в адском калейдоскопе. Вилли унаследовал все состояние, но его жена, баронесса крови, не хотела видеть Анну под своей крышей.
Однако Вилли не оставил сестру. Он презентовал ей это шале в горах и довольно крупную сумму денег, но с одним условием — она должна уехать в Америку, к кузине, которая после войны перебралась в Филадельфию и которая с радостью примет и Анну, и ее малыша.
Родственникам не обязательно знать о мезальянсе Анны. Поедет туда как молодая вдовушка и, бог даст, снова выйдет замуж (Вилли очень на это надеялся). Она ведь такая молоденькая и просто красавица.
Я с участием выслушала рассказ Анны, пожалела ее и высказала свое мнение, что Вилли, по-видимому, прав. Анна оставит здесь свои печали и начнет в Америке новую жизнь.
Но потом Анна поразила меня в самое сердце и навсегда потеряла мое уважение. Она сказала, что не хочет этого ребенка, что детей она ненавидит. Как так можно, говорила я, ведь это кровь от крови ее любимого Руди, но она твердила, что ребенок только испортит ей жизнь.
Я готова была разорвать ее на части и с завистью смотрела на располневшую талию и набухшие груди. Какая насмешка судьбы — я так хотела малыша и не могла забеременеть, а Анна пребывала в отчаянии от того, что ждала ребенка.
Я смотрела на нее — бледные впавшие щеки, золотые волосы потускнели и повисли — и всем своим существом желала, чтобы этот малыш был моим — да, моим — и лежал в моем лоне!
И вспоминала слова Стива, которые он сказал мне перед самым отъездом:
— Вот это ночь любви, милая! Просто закачаешься! Как ты думаешь… вдруг у нас получилось?
Мне не хотелось расстраивать его, и я просто улыбнулась в ответ:
— Кто знает…
Я смотрела на Анну и думала, как же Господь Бог несправедлив, если, как говорят, все в нашем мире творится по разумению его. Почему же тогда он сделал так, что Анна забеременела? Почему я должна оставаться бездетной, да еще не по своей вине?
Я приготовила омлет и кофе. Мы засиделись далеко за полночь.
Именно тогда меня и посетила безумная идея.
Что, если я останусь с Анной в секретном месте, — да даже здесь, в горах, — пока она не родит, а когда младенец появится на свет, я возьму его себе, как будто это я его родила. А Стиву я напишу, что давно жду ребенка, но боялась выкидыша, поэтому ничего не говорила, а теперь опасность миновала, ведь уже шесть месяцев прошло! (И он никогда не узнает, что бесплоден.) Так что по возвращении в Англию его будут ждать уже двое.