Я выбрал бы жизнь
Шрифт:
— Больше всех вчера набрался Бруно. Он такое нес! Мне, честно говоря, было не смешно. Шуточки мачо-переростка. У него проблемы с либидо, уверяю тебя. И он думал, что затащит Сильвию в постель, с его-то дурным юмором и дыханием алкоголика? Она его быстренько отшила! Она изо всех сил старалась подцепить красавчика Шарля. Но он же у нас сменил ориентацию, и женщины его больше не интересуют. Знаешь, я думала, что парень, которого вдруг потянуло на мужчин после двадцати лет вполне активной гетеросексуальности, он ведь раньше был тот еще ходок, станет как минимум бисексуалом. Как бы не так! Он теперь любит только мужчин. Тебе приятно? Эй, мог бы хоть мне ответить!
Жереми не слушал Клотильду. Он лежал, ошарашенный, и не мог встать. Ему хотелось, чтобы она замолчала и куда-нибудь исчезла.
Клотильда легла на него сверху.
— Давай сделаю боди-боди? Может быть, это восстановит твой… потенциал. Я не намерена удовольствоваться вчерашним фиаско!
Она поцеловала его затылок, потом спину.
Эти поцелуи переполнили чашу терпения Жереми. Он резко повернулся, и Клотильда скатилась с него.
— Вставай и убирайся! — рявкнул он, садясь.
Ее глаза округлились.
— Ты шутишь? Что с тобой? — спросила она, явно не зная, удивиться ей или разозлиться.
— Уходи отсюда!
— Да что с тобой? Ты спятил? Это потому, что я сказала о твоей вчерашней неудаче? Я же пошутила… ты был пьян, вот и все… я тебя достаточно хорошо знаю, чтобы…
— Уходи!
Клотильда испуганно отпрянула. Потом, разъяренная этим унижением, вскочила и встала перед ним.
— Да что ты о себе возомнил? — выкрикнула она со злостью. — Думаешь, напугал меня? Думаешь, можешь со мной играть? Я тебе не твои шлюшки, которых ты снимаешь в барах за бабки, чтобы сваливать, едва ты щелкнешь пальцами.
Жереми ничего не ответил. Эта сцена его больше не касалась. Клотильда приняла его молчание за знак слабости.
— Ты мне противен. Придурок! — с презрением бросила она. — Я ухожу. Твоя жена права. Ты сумасшедший! Да, ты жалкий недоумок! И не вздумай звонить мне с извинениями. На этот раз я не вернусь!
Она вышла, хлопнув дверью.
Жереми бессильно обмяк на кровати.
«Я изменяю Виктории. С женой Пьера. Я все потерял. Все потерял. Я не переменился. Мой план не сработал. Я не вылечился. Я болен. Я сумасшедший! Сумасшедший!»
Эти последние слова он выкрикнул вслух и, схватив стоявшие на столе стаканы, яростно швырнул их в стену.
— Я сумасшедший, сумасшедший, — зарыдал он и рухнул на кровать.
Он услышал шипение кофеварки и почувствовал запах подгоревшего кофе. На него накатил тот же голод, который он испытывал в прошлые свои пробуждения. Но эта физиологическая потребность показалась ему ничего не значащей в сравнении с его драмой.
Вскоре лукавая мысль заставила его горько улыбнуться.
«Я несчастлив. Но, в конце концов, я ведь несчастлив лишь несколько часов время от времени, когда сознаю свою болезнь. В остальное время я счастливый человек. Негодяй, плохой муж, недостойный отец, но человек, живущий, как ему нравится. Почему бы не удовлетвориться этим? Всего лишь подождать: закончится этот день, и я вернусь к своей разгульной жизни».
Нет, он не мог с этим смириться. Он должен был знать. Непонимание было пыткой. Кое-какие мысли уже зашевелились в голове.
Жереми направился к шкафу и продолжил свои поиски. В одной из коробок он нашел документы. Прочел на картонной папке слово «Развод», и сердце у него упало.
Он открыл ее и увидел письмо адвоката, датированное 4 января 2012 года.
«Если сознание опять вернулось ко мне восьмого мая, то с моего последнего приступа прошло не меньше двух лет», — сказал он себе, отыскивая информацию среди юридических формулировок.
«Месье Жереми Делег ушел из семьи больше полугода назад. С тех пор он ни разу не связывался ни с детьми, ни с супругой…
Месье Делег передал своей супруге сумму в десять тысяч евро только после того, как та обратилась в суд…
Месье Делег прошел длительный курс лечения в психиатрической больнице Сент-Анн в Париже. Он был помещен в лечебное учреждение по собственной просьбе (см. документы 3 и 4), в связи с серьезными расстройствами. Заключение врача, наблюдавшего его в течение шести месяцев, является красноречивым свидетельством. В нем говорится, что месье Делег страдает редкой психической патологией, проявляющейся в раздвоении личности…
Лечащий врач указывает также, что месье Делег обладает незаурядным умом, которым пользуется, чтобы манипулировать окружающими…
Месье Делег выписался из больницы 2 октября 2010-го со значительным улучшением и при условии продолжения лечения амбулаторно…
Его супруга, оказывавшая ему всестороннюю поддержку на протяжении лечения, приняла его с радостью…
Через две недели месье Делег прекратил прием медикаментов и вернулся к своим прежним привычкам: ночной образ жизни, злоупотребление алкоголем, словесная невоздержанность…»
Далее в письме подробно излагалась процедура развода; истицей выступала Виктория.
Жереми был буквально уничтожен. Его кошмар принял трагический оборот.
Их любовь закончилась. Виктория бросила его. Один лишь позитивный элемент он извлек из чтения: она поверила его рассказу и пыталась бороться вместе с ним против его недуга. Но у нее, видно, опустились руки, и теперь она боролась против него самого.
«Она лечила меня. Надеялась, что я переменюсь. Она еще любила меня тогда. Какое жестокое разочарование это было для нее, когда я вновь скатился в безумие! Она наверняка страдала. А дети! Они должны меня ненавидеть!»
Вдруг в дверь постучали. Его первым побуждением было пойти открыть, но, уже взявшись за ручку, он заколебался. Что еще его ждет?
Смирившись с неизбежностью, он все же открыл.
За дверью, прислонясь к косяку, переводил дыхание молодой человек. На нем были линялые джинсы, футболка с надписью «be mine» [6] и серебристые кроссовки. Волосы длинные, каштановые, со следами давнего обесцвечивания. Он направился к кровати и опустился на нее. Лег, раскинул руки и уставился в потолок.
6
Будь моей / моим (англ.).
Жереми так и стоял неподвижно у открытой двери.
— Да закрой же ты дверь! Долго будешь тут торчать?
Жереми послушно закрыл дверь и остался стоять, прислонившись спиной к косяку.
Молодой человек еще тяжело дышал.
— Черт! Никогда не догадаешься, что со мной приключилось! За мной гнались легавые. Им, верняк кто-то стукнул!
Он приподнялся на локте, чтобы удобнее было рассказывать.
— Прикинь. Выхожу я из дома, весь из себя в порядке и все такое. Ну, я говорю «в порядке», а вообще-то малость опухший: вчера-то оторвались на вечеринке. И сразу просекаю: что-то не так. Шестое чувство. Смотрю и вижу — на другой стороне улицы два мужика в тачке! Они еще не поняли, идиоты, что двое в тачке — это сразу наводит на мысли? Ну, думаю, Марко, это по твою душу. Но в панику не ударяюсь, иду себе как ни в чем не бывало, а сам кумекаю, как бы смыться.