Я выжил, начальник!

Бабкин Борис Николаевич

– Поняла!
– рассмеялась Алла.
– Но ты, придет время, пожалеешь об этом!
– Она быстро пошла к машине.

– Ой-ой-ой!
– усмехнулся Матвей.
– Перепугала, аж ноги дрожат. Вали отсюда, кобылица объезженная.

– Зря ты так, - сказал Макар.
– Она баба еще та. Я видел, как мужика одного охаживала. Как специалист била.

– Да ежели меня такая кобылица лягнет, положу картечью!
– резко ответил Матвей.

– Не могу я больше!
– промычал Роман.
– Надоело тут сидеть. Как кавказский пленник. Только еще яму вырыть и…

– Не причитай, как баба на сносях, - усмехнулся Пахом.
– И поверь старому каторжанину - все-таки

здесь лучше, чем в тюрьме, особливо такому, как ты. Ты ж ничего сам не можешь. Ни за себя постоять, ни другого поддержать. В зону попадешь, начнешь батькиным именем прикрываться. Покедова гревы идти будут, наверху будешь. А как только перестанут тебе поставлять бабки и продукты, враз вниз опустишься, рванешь к администрации защиты искать. И кончишь ты или на ноже, или на суку у мужика. А ты батьку драконишь - сдам. Да ежели про это прознают, тебя еще на этапе петушком сделают. А по мне там тебе и место.

– Слушай, Пахом, - помолчав, спросил Роман, - а при каких делах тут Тимофей? Ведь они с отцом вроде как…

– Это для всех вроде как. А на самом деле они ближе, чем братья. Ведь за всем, что твой пахан делает, Тимофей стоит.

– Вот оно как?
– удивился парень.
– А я думал…

– Так что сиди и не рыпайся. Тебе выхода нету. Или отец отправит, когда сможет, за границу эту, или тебе башку снимут.

– Да я хотел отца только напугать. Не собирался я его сдавать.

Пригород Казани

– Да я здесь по ментовскому произволу, - проговорил Борис.
– Начальство, чтоб себе карьеру не портить…

– Понятно, - усмехнулась крепкая женщина в белом халате.
– Значит, не дурак?

– Нет, разумеется.

– Ладно, буду иметь это в виду. Следующий.

Борис встал и вышел. В кабинет вошел Лохматый.

– И что теперь?
– спросил рослого санитара Борис.

– Топай в душ, - кивнул тот.
– Вымоешься, переоденешься и в палату. Все уже там будет, матрац и остальное, что нужно. У тебя десять минут.
– Он открыл дверь в душевую.

Двое санитаров растягивали руки лежащему на кровати мужчине. Он кричал.

– Да коли ты!
– крикнул один.

Третий санитар воткнул иглу шприца в оголенное бедро мужчины.

– Хорошо, что его укололи, - сказал один из обитателей палаты, - а то бы он нам устроил!..

– Да прибили бы на хрен, и все дела!
– ухмыльнулся стоявший у двери бритоголовый верзила в белом халате.

– Ты, земляк, опасайся Фантомаса, - тихо проговорил лежащий на койке худой мужчина.
– Он тебе вещи выдавал. Та еще сука! И бьет мужиков, вообще полный беспредел. Его главный лепило на длинном поводке держит и поощряет. Вот и беспредельничает, сучара. И баба тут, - кивнул он на дверь, - Нинель, та еще шкура. Тоже полный отстой. Базар есть, у нее с мужиком не срослось, вот она, шкура, на нас и отыгрывается. Но это, как говорится, человеческий фактор. А куда хуже - лекарства. Видать, какую-то хренотень испытывают на нас. Сера по сравнению с этой хреновиной сахаром кажется. Вколют, и ломает неделю. Ни жрать, ни пить не хочется. Тело горит, голова вот-вот, кажется, лопнет. Я думал, хана. А делов-то - на хрен эту Нинель послал. Она мне какие-то уколы назначила, меня сушняк давить начал. Ну я и попросил что-нибудь полегче. Я из-за жмура тут. В зоне завалил завхоза, и мент нарисовался. Ну я и ему впорол. Пожизненное сто пудов. А мне осталась от пятнашки треха. Я и закосил под дурика. А сейчас, думаю, лучше бы под суд попал. Короче, земляк, придержи характер и не блатуй. Тут и законников двоих угробили. В соседней палате есть

такой Жора Столичный. Его по полной прессуют. А все эти фуфлыжники по защите зэков сюда, блин, и не кажутся. Мне еще бы недельку продержаться, и на этап уйду. Но не уверен, что вытяну. А ты не шляйся никуда. Вообще не вылазь. Если только в сортир. Так спокойнее будет. А то Фантомас спровоцирует на слово, и привет - растяжки, уколы, и все. Лучше под дубинал ментов на зоне попасть. Главный коновал тут вроде профессор по психиатрии. Та еще падла! Морда ему не понравится, и пиши письмо с заказом на гроб. Сейчас дуриков тут мало, время, видно, не то, да и научились не попадать по глупости. Сюда больше здоровых волокут. Чем-то не угодили начальству в управлении или у хозяина зоны блат там имеется, считай, что ты здесь. А тут очень хреново. Я не гоню на тебя жути, просто прислушайся, тогда, может, и выживешь.

– Тебя как зовут?
– спросил Борис.

– Андреем мать назвала, - протянул тот худую бледную руку.
– А по зоне Бобром прозвали. Я два раза через подкопы уходил. А последний срок был пятерик. На спор ушел из «пятерки» под Нижним Новгородом. На воле мента прирезал по пьяному делу. Ну и навесили до пятнадцати. Осталась трешка. Уж больно хочется на воле побыть хоть недельку. На могилку матери сходить и прощения попросить. Она ж из-за меня на сорок пятом году ноги протянула.
– Андрей отвернулся.

* * *

– Козлотень поганая!
– извиваясь в руках двух дюжих санитаров, вопил Лохматый.
– Я вас, козлы, завалю! Аа-а!

– Хватит, Фантомас, - проговорил высокий седой мужчина.
– Этого буду лечить я сам.
– Улыбаясь, он подошел к извивающемуся на полу Лохматому.
– Значит, козырной фраер?
– стоя над ним, кивнул он.
– Решил в больнице полежать? Полежишь. На третий курс лечения, - сказал он медсестре.

Она записала. Седой вошел в палату.

– Обход, - шепнул Андрей.
– Сейчас эта шкура припрется. Не груби ей и соглашайся со всем. Может, просто поколет разной хреновиной, но без испытаний обойдешься. А твоему знакомому хана, - кивнул он на дверь, - Мюллер им займется. Главный коновал наш. Муллер его фамилия, а прозвали Мюллером. А он не обижается, и, похоже, ему даже нравится, сучаре. Сейчас наша Нинель притопает. Во, слышишь? Борис услышал приближающийся перестук каблучков. В палату вошла врач, принимавшая его.

– Здравствуйте, больные, - улыбаясь, приятным голосом поздоровалась она.
– Жалобы есть?

В палате лежали, кроме Бориса и Бобра, еще восемь человек. Но все молчали.

«Под уколами все, - вспомнил Борис слова Андрея.
– Да и просто говорить боятся. В основном тут мужики. Только вон там, в углу, фраер козырный лежит. Вроде как на сходняке его хотели короновать, но менты сюда отправили».

– А как у нас Лопатин?
– Врач подошла как раз к тому человеку, о котором думал Вулич.

– Нормально, - негромко ответил тот.
– Только задница болит.

– Боль чувствуете, это уже хорошо.
– Сев рядом, она стала измерять давление.
– Высоковато для вашего возраста, - улыбнулась она.

Борис смотрел на зарешеченное окно с жалюзи за решеткой.

«Облом вышел, - проносились в голове мысли.
– Я думал, на Лесной. Там бы я попытался… Но я выживу. Все равно выживу и уйду».

– С вами мы только что знакомились, - услышал он голос врача.
– Как вам наше заведение?

– Насколько мне известно, вас зовут Нина Петровна, - сказал Борис.
– Я бы хотел знать, что меня ждет. Вы, судя по всему, честный человек. Меня убьют, искалечат, сделают дураком или есть шанс выжить?