Я знаю
Шрифт:
— Тебе чай чёрный или…, — я вспомнила про гостеприимство и подошла к столику с электрическим чайником… — или чёрный? — закончила я с улыбкой. Когда это мы с Витой успели выпить весь каркаде.
— Пожалуй, — Давид показушно задумался, — всё-таки чёрный, — ванная там? — он указал рукой на дверь.
— Да, не вломись только в соседнюю комнату, — улыбнулась я.
— Думаю, справлюсь.
Когда Давид вернулся, я тоже убежала в уборную. Вымыв руки, я внимательно себя осмотрела. Глаза блестят, будто у меня лихорадка,
Тональный крем чуть-чуть смылся, являя миру веснушки, и я, вдруг решившись, взяла ватный диск и, обильно смочив миццелярной водой, окончательно убрала остатки косметики на коже.
Расплела волосы. Рыжие кудри рассыпались по плечам, придавая мне какой-то ведьминский вид.
Кажется, впервые в жизни я себе нравилась.
Когда я зашла в комнату, Давид стоял боком возле стола, разливая кипяток из чайника по кружкам. Повернулся на звук захлопнувшейся двери. Так и замер на месте, смотря на меня.
Я медленно подошла к парню, забрала горячий чайник из его руки и убрала на подставку. Смущённо, но вместе с тем, решительно положила ладонь Давиду на твёрдую грудь, обтянутую чёрной рубашкой, и медленно повела её вверх.
— Что это ты делаешь? — недоверчиво поинтересовался одногруппник.
— А на что это похоже? — я подняла глаза на губы парня.
— Ася? — укоризненно сказал Алиев.
— Давид?
— Послушай, — парень схватил мои пальцы, которые уже нежно поглаживали его шею, — я признался тебе в любви, но не рассчитываю по этому поводу сразу с тобой переспать. Я могу потерпеть.
— Я знаю, Давид, — тихо ответила я.
— Тогда…
— Я это делаю не потому, что ты сказал, что любишь меня, — перебила я, — а потому что я тоже тебя люблю.
Не дав Давиду отреагировать, я встала на цыпочки и быстро прильнула своими губами к губам парня, взяв его лицо в ладони. Давид никак не отреагировал. Я неумело всунула язык в его приоткрытый рот, плотно прижавшись всем телом.
Алиев со стоном выдохнул, уже полностью беря инициативу в свои руки. Я мгновенно расслабилась. Он притянул меня к себе ещё плотнее. Ноги перестали меня держать.
Давид приподнял меня, как пушинку, и, не переставая целовать, уложил на спину на мою кровать. Угадал.
Я ждала, что сверху прижмёт своим телом, но этого не случилось. Недовольно открыла глаза. Алиев сидел рядом и смотрел на меня. В горле уже давно пересохло. Грудь требовала прикосновений. Внизу живота, по ощущениям, завязался узел. И я прекрасно знала и помнила, что делал Давид в прошлый раз.
— Ася… — начал парень, шумно вздохнув. Он упёрся локтями в колени, сжав руки в замок и уткнувшись в него подбородком, и смотрел в одну точку. Замолчал.
— Давид? — вопросительно позвала я его, не понимая, почему он остановился.
— Хочу, чтобы ты знала. В прошлый раз я поспешил, и сейчас боюсь того же. И тебя потерять боюсь. Я правда. Могу.
Я аж разозлилась. Да что он заладил? Потерпеть да потерпеть. Медаль, что ли, хочет?
— Ты слышал, что только что я тебе говорила? — с раздражением спросила я.
— Слышал, — кивнул парень.
— Теперь вся ответственность на мне, — с вызовом бросила я, пересев на колени. Повернула лицо парня к себе, — пожалуйста, поцелуй меня.
Наконец-то Алиев меня услышал. Резко бросившись вперёд, он прижался к моему рту губами, снова уложив на спину. Поцелуй не имел ничего общего с предыдущими на этой неделе. Ни ласки, ни нежности. Этого и не надо было.
Парень накрыл большой ладонью грудь. Даже через ткань шерстяного платья моего любимого молочного платья и бюстгальтера моё тело отозвалось. Давид легко нащупал возбудившийся сосок.
Я застонала парню прямо в губы. Он снова оторвался. Открыла глаза. Алиев смотрел на меня с каким-то восхищением.
— Ты не представляешь, какая ты красивая, — прохрипел он, наклоняясь и прикусывая нижнюю губу. Тихо прошептал: — Ведьма.
Именно так я себе и ощущала. Самой красивой, желанной, сексуальной. Самой настоящей ведьмой, сводящей парня с ума.
Я уже интуитивно развела ноги в сторону. В бедро уже давно упиралось каменное возбуждение парня. Моё тело начало жить своей жизнью, выгибаясь и бесстыдно трясь о Давида.
Он вдруг охнул:
— Ася, у меня нет презервативов.
Я замерла, глупо хлопая ресницами. В смысле? И у меня нет.
— Я так понимаю, у тебя тоже, — вдруг рассмеялся Давид.
Вот просто обнять и плакать. Закрыла лицо руками. Соблазнительница хренова.
Ощущения отвратительные. Тело всё ещё горело и жаждало прикосновений, а душа самым натуральным образом страдала. Скажи мне кто месяц назад, что я по такому поводу собралась убиваться, то пальцем покрутила бы у виска.
Давид ловко скатился с меня, а его рука вдруг погладила бедро, приподнимая платье. Минула вверх плотных колготок и легла на голый живот. Как если бы бросили камень в воду, так и от его прикосновения к оголённой коже пошла дрожь по всему телу, словно рябь.
Опустила руки на плечи парня.
Его губы оказались на моей шее, проворные пальцы уже залезли под резинку колготок и трусиков. Я зажмурилась и снова перестала соображать, когда его рука оказалась плотно прижата одеждой прямо к лобку, а пальцы коснулись возбуждённого клитора. Я задрожала всем телом, хотя рука Давида вдруг замерла.
Я знала, что его остановило.
— Что скажешь, Ася? Готовилась? — пошло прошептал мне прямо в ухо Давид.
Вроде бы ничего такого, но я за секунду покраснела. Я никогда не брила зону бикини полностью, потому что не видела в этой необходимости. К предыдущему вечеру у Алиева дома я, естественно, не готовилась, а на этой неделе решила, что пора.