Ябеда
Шрифт:
И пока я гоню прочь нервные мурашки, иголками пробегающие по коже, Ар подцепляет мою футболку за край и тянет меня за собой в своё царство, бесцеремонно запирая за моей спиной дверь на ключ.
Я прихожу в себя слишком поздно. Бросаюсь к двери, но сколько ни дёргаю ручку, всё бесполезно. Я взаперти, наедине с монстром. Но самое страшное — я пришла сюда по доброй воле.
— Открой эту чёртову дверь! — кричу, не оставляя попыток сбежать.
— Что? Совсем не задержишься? — язвит Турчин, вертя на указательном
— Просто открой! — прошу чуть тише, ибо злить Арика не в моих интересах. — Мне нечем тебя обрадовать! Ничего нового я не узнала!
— Жаль, — с нескрываемым разочарованием в голосе произносит он и даже на мгновение сникает в своём злорадстве, но уже через минуту приходит в форму.
— Нужен ключ? — Он нахально ведёт бровью. — Так забери!
Губы Турчина растягиваются в наглой улыбке. И пока я в замешательстве хлопаю глазами, засранец засовывает связку с ключами под резинку своих боксеров и, играя упругими мышцами, противно хохочет.
— Совсем чокнутый?! — злюсь, обхватив себя за плечи: от одной только мысли, что мне придётся прикоснуться к парню, становится тошно, несмотря на все его идеальные формы и неземную красоту.
Я ненавижу Турчина! Сейчас осознаю это особенно остро! Если бы не он, не его дурацкие требования, в моей душе не разгорелся бы костёр под названием «Гера», меня бы не терзали угрызения совести и не сводили с ума детские воспоминания. Что бы там ни произошло в прошлом, сейчас Турчин ведёт себя как настоящая сволочь!
— Жаль, Ника не знает, какой ты гад! — бросаю в сердцах, не ожидая ответа. Да и что может сказать в своё оправдание Арик? Только рассмеяться в очередной раз? Оскорбить?
— Плевать я на неё хотел! — выбивая почву у меня из-под ног, признаётся Турчин. — Твоя сестра лишь симпатичный пропуск в ваш дом, не более того. Не будет её — найду другой способ отравлять жизнь Савицкому. Тоже мне, проблема!
— Ну ты и подонок! — еле сдерживаю себя, чтобы не броситься на парня с кулаками. — Я сегодня же всё расскажу Нике! И Вадиму! Духа твоего больше не будет в нашем доме!
— Валяй! — скалится Турчин, медленно подбираясь ближе. —Тебе не привыкать ябедничать, верно?
— Не подходи! Стой, где стоишь! — Пячусь назад, выставляя вперёд руки.
— У нас камеры по всему дому, Тася! — Не обращая внимания на мои трясущиеся ладони, Турчин продолжает наступать. — Восемь утра. Все спят. Ты сама пришла в мой дом. Сама постучала в мою спальню. Сама зашла внутрь!
Ядовитый шёпот Ара парализующими импульсами разбегается по телу.
— Тебя нисколько не смутил мой внешний вид, Тася!
Ещё один шаг, и спины касается прохладная стена, а трясущихся кончиков пальцев — горячая кожа груди Турчина. Интуитивно отдёргиваю руки, чем напрочь лишаю себя защиты.
— Глупая, влюблённая в жениха своей старшей сестры Тася! — шепчет Ар, пока неистово мотаю головой. — Я отказал — ты взбесилась. — Мерзавец смеётся мне прямо в лицо, сокращая расстояние между нами до считаных сантиметров. — Кому поверят, девочка?
— Да что с тобой не так, Арик? — Переборов страх, я всё же пытаюсь оттолкнуть от себя Турчина, да только силы неравны! Мои удары для него — как комариные укусы, назойливые, но бесполезные.
— Ты же был нормальным! — отчаянно шепчу, окончательно загнанная в угол.
— А говоришь, что ничего не помнишь! — Склонив голову набок, Турчин проводит ладонью по моей щеке.
— Ну же, Тася, что ещё ты мне расскажешь?
— Это из-за меня ты не попал на игру. Прости!
— На игру? — хмурится Ар. — Да и чёрт с ней! Что было потом?
—Я не помню! Ничего больше не помню! Но что бы там ни случилось, это всё было давно! И я, и Гера — мы сполна рассчитались за свои ошибки! Хватит, Ар, остановись! Нельзя всю жизнь ненавидеть! Оглянись! Ты красивый, здоровый, успешный! Какого чёрта ты пристал к Савицкому?!
— Заступаешься за него? — Физиономия Турчина кривится в гримасе отвращения. — Ну и дура же ты, Тася!
— Пусть так! Но Гера в отличие от тебя не сделал мне ничего плохого!
— Ты в этом уверена? — Арик грубо проводит пальцем вдоль моего шрама на щеке.
— Да! — отвечаю не колеблясь.
— Зря! — Турчин снова начинает хохотать, правда, в его смехе совсем не остаётся места для веселья.
— Хватит, Ар! — прошу, задыхаясь от его близости. — Я устала от твоих нападок!
— Мне осточертело твоё враньё! — обжигает он меня дыханием, переставая ржать. — И ничего! Как видишь, живой!
— Выпусти меня! — Морщусь от неприятия чужих прикосновений, чужого запаха, чужого тепла.
— Ключ всё там же! — издевается Турчин. — Или ты смелая только в своей лжи?
— Ненавижу тебя, Ар! — Пересилив себя, скольжу ладонью по каменному прессу парня и пытаюсь нащупать ключи. Слёзы отвращения стекают по щекам, солёными ручейками упираясь в напряжённые пальцы Турчина на моём лице.
Хорошо, что ключи мне удаётся отыскать весьма быстро.
— Ненавижу! — Бренча находкой, до крови кусаю губы.
— Вспомни, что в тот вечер произошло на пирсе! Вспомни! — повторяет, как молитву, Арик, в сотый касаясь едва заметного шрама, и наконец отходит, позволяя вдохнуть полной грудью.
Ловлю момент и, сжимая в руках спасительные железяки, бегу к двери. Судорожно подбираю к замочной скважине нужный ключ и несказанно радуюсь, когда замок поддаётся. Не разбирая направления, бегу прочь как можно скорее, но слова Турчина снежной лавиной бьют в спину:
— Вспомни, Тася! А потом приходи — ещё раз расскажешь мне о своей ненависти!