Яд на крыльях бабочек: рынок чувств
Шрифт:
Под кожей высветились цифры. Ура! Есть сигнал! Отобразилось время. Я положила на запястье большой палец и принялась за настройку.
Звуки продолжали нарастать, а я отмечала сменность периодов между троекратными хлопками крыльев и стрёкотом.
– Топай, Блогерша! – снова потребовал Федот и обратился к Павлу: – Уведи её. Опасно. Я догоню.
Сам же Федот присел рядом с восьмилапой тушей. Принялся рассматривать её.
Я оглянулась, когда стрёкот оборвался. Федот с рюкзаком на спине и бластером в руке продолжал осмотр, а я –счёт.
Ветки поначалу хлестали по плечам и лицу, но, пристроившись за Павлом почти вплотную, ударов по лицу удалось избежать, да к тому же я втянула шею, приподняв плечи, инстинктивно защищаясь от зелёных насаждений. Попутно настраивала чип, чтобы активировать другие его функции.
Щелчок раздался снова лишь на счёте девяносто. Я вдавила палец в утилисме. Автоматически сработал режим записи. Отпустила. Затем последовали хлопки крыльев, я повторила действия с аппаратиком, и во время стрёкота тоже.
Всё же пернатые. Летуны – так сказал мальчишка.
Тональность и периодичность соблюдались при повторной манипуляции. На счёте девяносто или, другими словами, полторы минуты последовала третья фаза. Потом всё стихло, а я продолжала считать.
Итак: три раза воспроизводился сигнал, а для чипа утилисме и двух достаточно. Постоянство звуков тоже сохранялась. Вопрос теперь состоял в том, какого рода прозвучал сигнал пернатых: призыв, песня в период ухаживания, территориальное опознавание, приглашение на обед или тревога? Если тревога, то может помочь в мобилизации и для нас. В любом случае настройки у чипа тонкие, а предупреждением станет небольшой удар током в руку.
Я принялась заплетать косу, раз уж справилась с задачей.
– Здесь не работает аппаратура, – выдохнул Павел, глядя на меня через плечо. – Я тоже ищу сигнал, но бесполезно. Время, температура воздуха, компас и всё.
Одноклассник продемонстрировал запястье на левой руке, но у него под кожей высвечивалось только время. Затем поднял правую – на ней мотался простенький браслет.
– У меня тоже браслет не работает, – кивнула, соглашаясь. – Но я буду пробовать.
– Ты никогда не сдаёшься, – утвердительно заявил Павел. – Выберемся!
– Да, не ловит сигнал, – Федот догнал нас быстро, но запыхался, вероятно, предыдущая отключка повлияла не только на мои лёгкие, но и его. – Пытался связаться. Увы, попытка не удалась. Дядька прав оказался: пришла другая животина. Они действительно ходят парами. Будет привал – расспросим ребят, что они видели.
– И кто такие «летуны»? – согласился Павел. – Меня это больше беспокоит.
– Птицы, думаю. Атака сверху не нужна, – согласился Гордеев. – Труднее отбиваться.
Мы ушли с поляны позже всех, но поравнялись с основной группой быстро. Лес перестал походить на смешанный, где деревья с широкими крупными листьями соседствовали с хвойными. Теперь я вообще отказывалась понимать, что значило соседство лиан, пальм с папоротником и лишайником.
Тарас разглядывал что-то мелкое в своих руках, а заметив нас, дождался, пока подойдём к нему. Галина, которую так и требовала моя натура называть прозвищем Монашка, потому что оно ей невероятно подходило, тоже притормозила, чтобы дождаться нашу квадригу.
– Странная биологическая аномалия, – ни к кому конкретно не обращаясь, заявил Тарас. – Такое ощущение, что я прохожу тест на очевидность.
Галина подёргала плечами, удобнее размещая рюкзак на спине, а Тарас автоматически помог девушке тем, что придержал её ношу за дно.
– Поясни, – попросил Павел.
Вивиан, Арсений и Охгол шагали сразу за подростками в полном молчании. Каждый из них осматривался, словно боялся внезапного нападения, ну или они тоже не верили своим глазам, разглядывая окружающий лес.
«Учитель», шедший впереди всех, похоже, единственный, кто знал, куда следовало держать путь. Он топал уверенно, бодро, а на бластере в его руках горел индикатор режима ожидания стрельбы.
Я мазнула взглядом по бластеру Федота и отметила, что и его оружие наготове.
– Старый земной тест, – улыбнулся Тарас. – Он призван идентифицировать некое явление по нескольким очевидным признакам. Если нечто выглядит как утка, крякает как утка и плавает как утка, то с большой долей вероятности это и есть утка.
– Ты это к чему? – дыхание Монашки сбивалось, потому её вопрос прозвучал неуверенно и с придыханием.
Тарас помотал в воздухе коробочкой размером с ладонь.
– Твоя разработка, – ухмыльнулась я. – Нужная машинка, наверное, Инженер?
– К тому, – повернувшись ко мне, а не к Галине, заявил Тарас, пренебрегая моими словами, но точно расслышав их, – что если грунт принадлежит Паксидее, забор воздуха выдаёт результат, что воздух принадлежит Паксидее и химические элементы в воде принадлежат Паксидее, то я должен сделать вывод, что с большой долей вероятности мы на Паксидее. Только…
– Только? – подхватил Павел.
– Только это риторическое условие и достаточное, чтобы пораскинуть мозгами, – почесал подбородок пальцем Тарас. – Я изучал вопрос перед прибытием и не припомню, чтобы в последних данных АРИС сообщалось о подобной биологической аномалии. Участок большой, и пропустить его АРИС не могла. Точность измерений соответствует одной миллионной процента.
– АРИС? Кто такая АРИС, Тарас? – вставила вопрос Галина.
Лицо Федота стало непроницаемым, брови сошлись в одну линию, губы поджались – ну чем не самый хмурый человек во Вселенной? Гордеев тоже скосил на меня глаза и неожиданно ухмыльнулся. Но коротко, мимолётно.
О боже, боже! Опять картинки в голове возникли. Мне вспомнились другие обстоятельства и губы Федота, раздвинутые в улыбке. Только тогда они были детскими, нежными и без небольшого шрама в уголке.
Чтобы избавиться от вспышек воспоминаний поторопилась ответить Гале вместо Тараса:
– АРИС – это аббревиатура космического аппарата под автономным управлением искусственного интеллекта. Автономная роботизированная исследовательская станция. Коротко: АРИС. Её запускают, когда планета имеет агрессивную для человека среду обитания, но освоение идёт полным ходом. Ну, как с Паксидеей. Станция перерабатывает весь спектр геопроблем, анализирует его.