Ядерные материалы
Шрифт:
Он уложил ее на кровать - уже сдавшуюся, обнаженную.
– У меня нет никаких... ну, этих...
– Да хватит развивать насчет презервативов, - сказал он, отбрасывая в сторону одежду.
– Ты девушка чистоплотная, а я человек семейно-тюремный. И знаю, кстати, об этих изделиях немного. То есть в курсе, какой они формы, из чего сделаны и для чего в принципе предназначены. Но вот насчет всего остального, что характеризуется как нюансы практического значения, могу рассуждать весьма отвлеченно, как полный профан...
Закрыв глаза, она закинула назад руки. И - застонала, плотно обхватив его бедра ногами. Он почувствовал блаженную, восхитительную близость, погружаясь в жар ее плоти...
Все действительно получилось, и уснули они лишь под утро.
– Люблю тебя, - совершенно искренне прошептал он, проваливаясь в сон.
– Любовь вечна, - отозвалась она со вздохом.
– Но вот партнеры меняются, в чем и беда...
ВЛАДИМИР КРОХИН
Три дня он предавался восхитительному безделью, наслаждаясь комфортабельным номером с климатической установкой, изысканными трапезами в уютном ресторане отеля, где над столиками нависали опахала тропической флоры, и плескался то в теплом океане, то в прохладном бассейне.
Подумывалось и о целесообразности курортного романчика, тем более, лишь мельком обозрев пляж, он пришел к выводу, что работы в данном направлении край непочатый и, возьмись за нее всерьез - будешь трудиться, забыв об отдыхе!
В отеле обитала публика, никакого отношения к мешочникам, бегавшим по Дубаю, не имевшая: множество одиноких респектабельных дам различных возрастных категорий, основной из которых была "слегка за сорок", благополучные бизнесмены из России и из сопредельных республик, а также бандиты, ведущие себя здесь, на отдыхе, подобно джентльменам из английского клуба - сдержанно, с достоинством и предупредительно-отчужденно по отношению к иным отдыхающим.
В отеле то и дело мелькал знакомец Крохина, местный временный резидент Вася, - молодой человек лет двадцати пяти, предлагавший постояльцам свои услуги знатока местных торгово-закупочных точек и злачных мест и настырно набивавшийся на приглашение в номер, дабы отметить знакомство наверняка имеющимся у свежеприбывшего соотечественника крепким спиртным напитком.
Знакомства с Васей и с его липкими предложениями из российского населения отеля избегали лишь бандиты кавказских национальностей - их Вася опасался. А многие из расслабленных бизнесменов "попадали", тратясь на такси и ужин для местного гида-общественника. Правда, слово "гид" по окончании -знакомства произносилось с иной, как был уверен Крохин, гласной буквой...
В течение тюремной отсидки Крохина Вася около недели пребывал с ним в одной камере, куда угодил за преступление довольно серьезное: ехал на машине с девочкой-челночницей, а на светофоре какой-то араб - из зависти, вероятно плюнул ему на капот.
Дабы не терять достоинства перед дамой, Вася покинул машину - и врезал арабу по морде, что означало, по его же словам, - приплыть к каторжному причалу и привариться к нему всеми якорями!
Однако уже через неделю Вася вышел на волю и дело замяли.
Парень был прыткий, циничный, скользкий, как налим, а потому Крохин заподозрил, что сокамерник договорился с властями, предложив определенные интеллектуальные услуги. И теперь, судя по тому, что Васю не трогала служба безопасности отеля, обычно настороженно относящаяся к чужакам, стал он человеком с определенным секретным статусом, старательно отрабатывающим запеченный из плевел - то бишь ядовитой пшеницы - хлеб контрактного меркантильного стукача.
Увидев Крохина, сдающего ключ портье, Вася явно и всерьез озадачился, видимо, размышляя, не появился ли в "Холидей Инн" его дублер, а потому в силу, очевидно, конспирации, здороваться с бывшим сокамерником, должным, по его соображению, мыслить точно в таком же направлении, не стал.
Некоторое время они толклись в холле, преодолевали взаимную неприязнь, различной, правда, природы, но одинаково соображая: "Подойти - не подойти?" - и наконец Крохин решил: "Ладно, чего уж там..."
– О!
– воскликнул он, будто только сей момент заметил Василия.
– Ты?!
– О!
– воскликнул тот с аналогичным притворством.
– Ты?! И они, как иуды, изобразили подобие дружеского объятия, воздержавшись, правда, от целований.
– Чего ты тут?..
– спросил Вася, бегая глазами по сторонам.
– А... дела!
– с вызовом ответил Крохин.
– Успехов...
Дальнейшие их встречи знаменовались лишь обоюдными сдержанными кивками.
Прошедшим вечером Крохин познакомился с двумя немками, покатал их по городу, затем полночи они пили у него в номере, а после до утра все втроем кувыркались В постели, предаваясь жуткому, впервые им познанному групповому разврату.
С гудящей головой и воспаленными глазами спустившись в ресторан на очередной завтрак, Крохин узрел Василия, сидевшего за столом с какими-то бритоголовыми российскими качками и оживленно им о чем-то повествующего.
Качки, внимая рассказам старожила, сдержанно усмехались. Во главе стола находился мужчина, одетый в дорогую, явно не ширпотребную рубашку, с элегантными золотыми часами на мускулистой руке, бросавший на Васю редкие снисходительные взгляды. Взгляд у него был острый, волчий, поседелые волосы, еще мокрые после утреннего душа, аккуратно зачесаны назад.
Внезапно Крохин преисполнился чувством щемяще-томительного узнавания...
И, еще не отдавая себе отчет в сумбуре мыслей, шагнул к столику, выдохнув изумленно имя, словно вынесенное на поверхность сознания непроизвольным толчком памяти:
– Игорек!..
Качки заиграли желваками на мигом сжавшихся скулах, взгляды их бдительно и враждебно устремились на незнакомца, приближающегося к их наверняка боссу, но тот лишь хмыкнул добродушно, заметив:
– Во где доводится встречать бывших соседей!
Вася, обладающий отменной реакцией, видимо, по достоинству оцененной полицейскими арабскими умами, посмотрел на часы и развел руками, озарившись безмятежной улыбкой:
– Извините, ребята, у меня тут свидание, совершенно забыл!
– И, судорожно допив стакан дармового фруктового сока, растворился в дебрях отеля.