Ядерные материалы
Шрифт:
– Контакты у тебя в реле стартера, по-моему, залипают, - откликнулся Забелин.
– И чего делать?
– Молоток есть? Постучим, может, стрясем окись...
Боря, достав из кармана телефон, принялся набирать свой домашний номер.
– Петя, сыночек? Это папа... Я тут через блок, у прачечной... С подполковником морским-заморским нашего кормильца в чувство приводим... Молоточек поднеси, ага?
– Обернулся к Забелину.
– Как насчет пивка?
Они едва успели раскупорить банки, как рядом возникла полицейская машина. Выйдя из нее, стражи порядка,
Один из полицейских развернул на ходу блокнот со штрафными квитанциями.
– В чем дело?
– испуганно проговорил Боря, уставившись на приближающиеся позолоченные кокарды.
– Пиво?
– вопросил полицейский голосом, требующим повиновения.
– Д-да...
– Пить пиво на улице запрещено, - сообщил страж порядка, поправляя аккуратный узел черного узкого галстука.
– Так пиво же в пакете... Если банка прикрыта, то можно...
– Согласно новому постановлению - уже нет!
– Мы не знали...
– забормотал Борис.
– Приносим дикие извинения...
Забелин стесненно кашлянул, узрев, как по тротуару, держа в руке молоток, шагает Борин сыночек Петя в драных джинсах и в жокейской кепке с козырьком, повернутым на затылок,, За Петей, сверля его спину настороженными взорами, следовали двое полицейских, видимо, заинтересованных, с какой целью и куда шагает по вечерней улице неблагополучного района человек с молотком.
– Все не слава богу!
– обернувшись на своего приближающегося отпрыска, прокомментировал Боря.
Полицейские, сопровождавшие Петю, явно напряглись, уяснив, что объект их внимания направляется к стоящему с открытым капотом "Кадиллаку", возле которого остановилась патрульная машина.
Петя, в чьих ушах гремела музыка из карманного плеера, укрепленного на брючном ремне с застежкой-черепом, равнодушно глядя на полицейских, вручил папе молоток, озаботив таким поступком уже всю правоохранительную рать.
– В чем дело?
– кивнув на молоток и настороженно отодвинувшись от Бориса, вопросил долговязый сержант, блюститель алкогольного уличного воздержания.
– Мы ремонтируем машину, - последовал честный ответ Забелина.
Полицейские сумрачно переглянулись.
– То есть?
Забелин, приняв молоток, воздел его над зевом капота, нанеся увесистый удар по стартеру. Объяснил кратко:
– Барахлит реле.
– И, усевшись за руль, повернул ключ в замке зажигания.
Стартер бодро провернул шестеренки, и двигатель завелся.
– Так ремонтируют машины в России?
– прищурился один из стражей порядка.
– Да, и результат - налицо, - с вызовом сказал Забелин.
– Вы кончили ремонт?
– поинтересовался сержант.
– Тогда... уберите молоток в багажник.
– И пиво, - вставил его напарник.
– Вам, кстати, пишут тикет, - сообщил ему Борис.
– Вы поставили свой "Форд" возле пожарного гидранта.
У патрульного автомобиля и в самом деле стояла расплывшаяся чернокожая дама в форменном коричневом кителе дорожной службы и старательно выводила какие-то каракули в своих служебных бумагах.
Внимание полицейских мгновенно переключилось на своего коллегу по соблюдению городского правопорядка.
Вспыхнула возмущенная перебранка, изобилующая агрессивной нецензурной лексикой.
Боря, сверкнув золотой фиксой, с довольным видом подмигнул криво усмехающемуся Забелину, уже не впервые наблюдавшему конфликт между "голубыми" так именовались городские полицейские - и "коричневыми" - специалистами исключительно по незаконным парковкам.
Это был антагонизм, чьи корни уходили в прошлое какого-то давнего конфликта служб, едва ли не каждодневно обменивающихся ныне друг с другом взаимными унижениями. Месяц назад Забелин наблюдал, как полицейскую машину едва не уволок штрафной буксир и офицеру, грозившему шоферу буксира оружием, пришлось, дабы отбить служебный транспорт, вызывать на помощь подкрепление, мгновенно заголосившее сиренами по всему Бруклину.
– Сваливаем, - сказал Боря, опуская капот.
– Пока волки грызутся, овцам самое время в сарай под запор... Пошли ко мне, пропустим стаканчик-другой под селедочку в сметанке...
Усевшись за стеклянным столиком в гостиной, разлили по рюмкам ледяной "Абсолют".
– Значит, за твое новое назначение!
– предложил Борис и, выпив, приложил к синяку на скуле новенький цент, взяв его из вазочки, заполненной мелочью.
– Чего случилось?
– спросил, кивнув на синяк, Забелин.
– Да вчера...
– неохотно поведал Борис.
– Пассажиры...
– Грабануть хотели?
– Ну да... Два латиноса с ножичками...
– И на сколько влетел?
– сочувственно поинтересовался Забелин.
– Влетел? Да хрен они угадали! Я же, ты знаешь, чего не люблю, так это платить! У меня, как платить, всегда чего-то с головой происходит, мысли путаются и никогда не получается... Но по фейсу они мне все-таки умудрились, паскуды...
– Ты к шишке доллар приложи, а не цент, - посоветовал Забелин.
– Зачем?
– Исчезнет в сто раз быстрее.
– Мысль, - сказал Борис равнодушно.
– О, кстати, возвращаясь к ментам... Не знаю, кому они там помогают, но у меня, помню, когда еще в Одессе жил, квартиру обокрали... Так не то чтобы воров не нашли, а покуда протоколы заполняли и всякими кистями орудовали, чтобы отпечатки пальцев выявить, блок сигарет увели, три кассеты магнитофонные и шарф... И в тот же, представь, день, я в такси тогда работал, подвез одного патрульного, все честь по чести, бесплатно, а вышел он, я глянул - оп-па!
– ручки стеклоподъемника нет, свинтил ее мент! Так и тут. Доят козлов отпущения, неуклонно увеличивая их поголовье! Из-за пива цепляются, а вот окажись ты где-нибудь в Гарлеме - попробуй до этих спасителей докричаться! Они туда и носа не сунут... Кстати, в прошлом году еду там - и вдруг колесо спустило. А запаска тоже пробитая. Вылезаю - ночь, ни одного фонаря, только луна светит, пустые дома, и тут целая делегация отмороженных "шахтеров" из-за угла выруливает. Ну, думаю, вот где будет моя могила.