Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь
Шрифт:
– Смотря какие зелья, – не все ингредиенты сочетались, что я и принялась объяснять, пока внутри трясло от воодушевления (ничего себе, с особыми поручениями ко мне теперь даже снарры приходят!), подозрительности (будто больше не к кому!) и восхищения нечеловеческой, эльфийской красотой. Нет, она не воздействовала на меня мужской притягательностью – я бы не посмела и подумать о таком, но надо быть слепой, чтобы не видеть разницу между нашими расами.
Внимательно вслушиваясь в каждое слово, снарр встал и прошел к стеллажам.
– Позволите? – с открытой полки он взял фиал Сайероны, покрутил в руках и положил
Я облегченно выдохнула – с таким заданием точно справлюсь, не хотелось разочаровывать великого снарра. Но когда за ним захлопнулась дверь, ноющей занозой засела мысль – почему он не поручил работу гильдии? Или личным зельеварам, которые наверняка имелись у таких важных господ? Снадобья на запрещенные не тянут, если только под ними не скрыты наркотические вещества. Это надо будет проверить. А пока снять нейтрализатор с печи, как раз время подошло. За ночь он остынет, и утром можно будет «снимать пробу». Боясь спугнуть удачу, я поставила котел в подпечье и отбросила ухват. Неужели у меня все получится?
Глава 9. Рин, или Кошмары во сне и наяву
Беспокойные сны, как обычно, пришли ближе к рассвету. Вира, моя огневолосая любовь, убегала по серебряному полю навстречу огромной лиловой луне.
– Постой! – я, как ребенок, хватался за полы длинного платья, за рукава, но оно ускользало из-под пальцев, словно сотканное из тумана. О том, чтобы коснуться руки, не было и речи. Непостижимым образом Вира всегда оказывалась впереди. И в глубине души я знал, что как бы быстро не бежал, никогда не догоню ее. Но в этот раз боги проявили снисхождение, не иначе.
Я неожиданно легко обхватил ее за талию и потянул на себя. Мы упали в колосящуюся траву, я приподнялся на локтях над хрупким и желанным телом.
– Попалась.
Моя «добыча» начала шутливо уворачиваться, и я завел тонкие запястья за голову. В какой-то момент стало понятно, что частое дыхание вызвано не только нашей потасовкой. Алые губы приоткрылись, руки больше не требовалось удерживать.
Напрасно я так считал!
Вира несильно толкнула меня в грудь, заставляя перекатиться на бок и на спину— вместе с ней, так что теперь она восседала надо мной с видом победителя, который положил соперника на обе лопатки. Нам обоим нравились эти игры, потому что каждый получал свой приз.
Я притянул ее ближе. С губ почти сорвалось родное имя, но вот я перевел взгляд от шнуровки платья, ставшего отчего-то серым и грубым, на лицо. Лицо Данари Кортера! Бледное лицо северянки, с упрямыми голубыми глазами и белыми вихрями волос, что накрыли нас шалью.
Похоже, я впервые в жизни закричал во сне.
– Рин! Рин! – сестра стояла у изголовья с полупустым кувшином, – я уже думала зелья применять! Ты скоро совсем себя загубишь, помяни мое слово!
Проморгавшись, я почувствовал себя мокрой собакой. Струйки воды стекали с волос в воротник ночного платья и неприятно холодили шею.
– Коррра! – прорычал под стать своему нелицеприятному сравнению. Разумом, конечно, понимал, что сестра ни в чем не виновата, и я должен быть благодарен за помощь, но злость бурлила, как кипящий котел. Как ни старайся, не уймешь, пока сам не остынет. Как я мог увидеть во сне эту северную гордячку, да еще вместо Виры… Может, не так сестра и неправа насчет последствий моей бессонницы.
Остыл я только к завтраку, после горячей ванны и утреннего туалета, и до тех пор Кора благоразумно не попадалась на глаза. Что уж говорить о немногочисленной прислуге в лице поварихи и горничной. Кем же я стал, пришло внезапное озарение, что даже самый близкий человек посматривает с опаской? Настало время все изменить, и начать придется с серьезного разговора.
Я вернулся в гостиную – куда более скромную, чем была в нашем фамильном доме шесть лет назад. Вместо шелковых обоев – камень и деревянные балки, вместо мягких ковров – соломенные циновки. Разве что подсвечники и столовое серебро сестра всегда возила с собой, с места на место, пока мы искали Данари. Большую часть семейного состояния я истратил в глупых поисках. Сестра осталась старой девой, даже по меркам прогрессивной столицы, что уж говорить о провинциальном Арингарде. Боги любят шутить – сначала я не застал Данари дома, на севере, а потом выяснилось, что гнался за химерой. Через всю империю. Шесть лет, пущенных гхару под хвост.
– Скажи, Кора, ты не скучаешь по нашему дому? – я сел за грубо сколоченный стол, вспоминая другой, гораздо более изысканный, с витыми ножками и покрытый лаком. Каково было сестре отказаться от привычной обстановки? От поклонников, от друзей? Избавившись от наваждения с поиском, я словно прозрел и наконец видел вполне понятные, очевидные вещи. Нет, не так – они до боли резали глаза.
– Конечно, – сестра так меланхолично сделала глоток, что было ясно – она воспринимает мой вопрос как очередное чудачество, – но столица не так уж плоха. Я бы не отказалась прикупить домик в среднем городе, ты давно это знаешь.
Зато моя бедная сестра не знала, что наших средств едва хватит на квартиру. Впрочем… пусть будет квартира! Для начала. Кора вытерпела достаточно, чтобы больше не морщиться от сточных канав и наслаждаться трубопроводом, видеть небо голубым, а не задымленным сотнями печей, гулять в парках… И работать она больше не должна. Дома Кора состояла в женском клубе для местных аристократок, основанном почтенной супругой городского наместника, а из-за меня ей пришлось стоять за прилавком. Пожалуй, о своем происхождении сестре напоминала только приставка Вэй к имени рода. Фамилии, как тут говорят.
– Давай купим. Можешь прямо сегодня нанести визит знакомому маклеру, если хочешь.
Кора поперхнулась.
– Рин! Тебя что, твоя Тварь покусала?
Тварью она беззлобно называла горшочек с плотоядной артисией – Артишей, моим молчаливым и всему внимающим собеседником в особо мерзкие вечера.
– Нет, просто я многое осознал.
– И поэтому проснулся от кошмара? – сестра не удержалась от шпильки, но я ее не винил, – прости. Ты действительно хочешь уехать отсюда?
С широко распахнутыми глазами, полными надежды, Кора напомнила ту юную девушку, какой она была… до отъезда из Арингарда. Годы со мной выковали ей прочную броню и снабдили острым язычком. Так непривычно видеть ее прежнюю.