Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь
Шрифт:
– Я не считаю тебя насекомым, – внезапно сказал эльф.
– А кто мы для вас, как не бабочки-однодневки, – я была оголенной струной. Еще одна подслушанная мысль, и я за себя не ручаюсь. Руки чесались расцарапать холеную физиономию.
– Основная масса и впрямь – то муравьи, не видящие ничего кроме работы, то глупые беспечные мотыльки, то жирные трутни, – изумрудные глаза мягко, завораживающе блестели, пока звучал негромкий, гипнотизирующий голос, – но ты другая.
– Не можешь опознать мой «вид»? – в глубине души сравнение снарра меня впечатлило – и опечалило, –
– То есть, тот ловец и негодяй, которого ты ненавидишь – я?
Он сделал шаг вперед, я инстинктивно отступила – по счастью, за спиной не оказалось ничего, обо что можно споткнуться.
– Не… ненавижу, – почему-то было важно прояснить этот момент. Глаза сверкали слишком странно, полностью преобразив снарра в опасного незнакомца, – но с твоей стороны было глупо считать, что я питаю теплые чувства. Ты играешь на моем желании жить – раз. Толкаешь на преступление – два. Хочешь государственного переворота – три.
Я говорила и поражалась самой себе. Вряд ли у меня хватило бы смелости на такое еще неделю назад. Словно вся храбрость, данная мне на жизнь, сложилась в единый монолит – мощный и неуязвимый, в общую сумму. Как соломинки, легко преломляемые по одиночке, и несгибаемые, когда их целый сноп.
– Догадалась про переворот, кузнечик, – из посмертной маски лицо снова стало живым и привычным. Красивым, признала я скрепя сердце, – если для тебя это важно – птенцу ничего не угрожает.
– Осталась такая малость – угроза империи, – язык пора было придержать, но я не могла остановиться. Словно и гнев копился все восемнадцать лет и теперь собирался обрушиться на главного обидчика, – зачем я тебе? Хочешь полюбоваться, как я проведу месяц агонии в тюремных застенках? Ни за что не поверю, что нет лучших кандидатов на эту роль.
– Ученицы со способностями пестователя, которая «своя» даже для грифонши—матери, и которой нечего терять. Такую я найду нескоро, а детеныш со дня на день раззявит глотку.
– Ты ошибаешься.
– Ты недооцениваешь свои силы.
– Нет. Я не о том. Ты ошибался, когда сказал, что мне нечего терять, – снарр теперь точно смотрел как на насекомое, не подходящее ни под один реестр, – у меня осталась семья. Друзья. Доброе имя. Память. А что можешь предложить ты? Где гарантия, что не избавишься от меня сразу, как только получишь яйцо? Насколько хватит одной порции крови? Неужели согласишься быть донором, пока я не состарюсь?
Неведомая сила проходила сквозь меня, накрывала с головой и грозила сбить противника с ног. Вот только им был снарр.
– Ты слишком напряжена для конструктивного разговора, – только и обронил он, – пора поесть, и я отведу тебя в одно уютное заведение. Уверен, оно бы заняло почетное место в твоем списке желаний, если бы ты о нем знала.
Еще одна насмешка над моим списком! Посмотрела бы я на него, смертного. Увы, это из разряда фантазий. У кого-то беспомощность способствует покладистости, но во мне рождает протест. Мог бы и понять, раз рылся в моей голове.
–Я. Никуда. С тобой. Не пойду, – после затянувшейся паузы пришлось озвучить очевидное решение.
– Веришь или нет, но я предусмотрел такой поворот, – снарр улыбался как мальчишка, которому удалось перехитрить взрослого. Надо сказать, заразительно. Или дело в том, что он впервые демонстрировал такую эмоцию? – Давай договоримся – если за завтраком мне не удастся тебя убедить, я уйду.
– Так просто? Насовсем? – в груди столкнулись разочарование и облегчение, и как результат этой алхимической реакции, возникла тихая грусть. Я уйду, но без лишних глаз и язвительных слов, и провожать меня будут только самые близкие люди. А уж точно не этот раздражающий тип.
– Не буду скрывать, твое упрямство может стоить мне лишних затрат и нервов – в лучшем случае, – голосом дельца ответил эльф, – пятнадцати лет ожидания – в худшем.
У снарров бывают проблемы с нервами! Я чуть не расхохоталась – подозреваю, потому что у меня эти проблемы уже начались.
– Пойдем, все разговоры потом, – не иначе, как остроухий посчитал меня совершенно неспособной воспринимать информацию, – обними меня.
Ччего?! Вместе с разумом мне отказывает слух?
– Телепортируемся, глупышка.
Накатили обида и стыд – меня, одну из лучших учениц, макнули носом, как котенка. В школе никто бы не посмел произнести столь нелестный эпитет – а если и рискнул, я бы не сочла его нужным внимания. Так почему сейчас хочется провалиться сквозь землю? Могла же догадаться, что его не мои бренные мощи интересуют. Слышала же про телепортационные кристаллы, по своей баснословной стоимости доступные только знати. Эти снарры даже не перемещаются по людски. Вместо того, чтобы остроумно ответить, я выпучила глаза. А хотя… какое мне дело до его мнения? Эта мысль немного успокоила – ровно до того момента, как я встретилась взглядом со смеющимися глазами.
– Ну так что? Сколько мне ждать? – снарр даже не думал прийти на помощь и разрядить обстановку. Интересно, как долго он живет, что единственным развлечением стали смертные?
Благодаря частичную темноту за то, что скрыла мой румянец, я нарочито решительно преодолела расстояние между нами и твердой рукой обхватила эльфа за пояс. Раз он в данный момент – средство передвижения, то и относиться к нему нужно соответственно. И держаться как за поводья. Если снарр надеялся меня смутить, у него не получилось. Один-один.
Как апогей моего маленького триумфа, вокруг нас разлилась голубая вспышка – прекрасней северного сияния далеко за Арингардом. Я там, конечно, не бывала, но видела картины и фрески. И тут меня наконец догнала умная мысль.
– Мы куда?!
Что, если я вот-вот шокирую почтенную публику в какой-нибудь шикарной ресторации верхнего города?
Эльф, как и следовало ожидать, не снизошел до ответа – лишь хватка на моей талии стала крепче. Думает, что сбегу?
Когда вспышка стала рассеиваться, я подавила малодушное желание зажмуриться – уж лучше быть во всеоружии и, в случае чего, дать деру.