Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь
Шрифт:
Девичья комната, просторная и светлая, была заполнена лекарями, как сети рыбой, и давила удушающей смесью «грязных» эмоций – отчаянием, злостью, нетерпимостью.
– Лайзиенна всегда была здоровой девочкой, – говорил, вероятно, сам Веррен – в песочном шалоновом сюртуке, не скрывающем брюшко, – сделайте хоть что-нибудь!
Дочь я рассмотреть не могла – над ней склонился тучный пожилой лекарь в добротном плаще со знаком гильдии – конусообразной склянкой в листах подорожника. Верно, представителей гильдии позвали прежде всего.
– Следов отравления не
– Позволите взглянуть? – я раздвинула плечом ряд зевак-лекарей, потерпевших поражение в установлении диагноза.
– Кто Вы? – хозяин дома смерил меня недоверчивым взглядом. Надежды в нем не было, и я не обижалась. Прекрасно понимала, как сейчас выгляжу – часто прядей прилипла ко лбу, а бедность как бы намекает на неспособность чего-либо добиться. А еще я была женщиной. В столице, конечно, давно прогрессивные взгляды, и участь девушки не ограничивалась воспитанием детей, но на деле многие представители старшего поколения до сих пор косятся подозрительно.
– Лиронна Кортера, господин. Вы прислали за мной, – с опозданием пришла мысль, что стоило захватить теткину лицензию, но в суматохе было не до того.
– Проходите, – он устало махнул в сторону большой кровати с аквамариновым пологом.
Я сделала пару шагов вперед и увидела пациентку.
В книге гномьих сказок была одна – про чужеземную принцессу, которую заколдовали вечным сном. По сюжету ее целовал принц, и та пробуждалась. Так вот, дочь сеньора Веррена была ожившей красавицей из старой сказки. Гладкие платиновые волосы, точеные миниатюрные черты… Впрочем, не совсем ожившей. Приложила пальцы к шее – пульс едва прощупывался.
– Что произошло? – я повернулась к ее отцу.
– Намедни за ужином она потеряла сознание, и больше в себя не приходила…
– За едой? – тут же уцепилась я за деталь. Сколько аристократов почило после сытного обеда… и больше никогда не открывало глаз.
– Все блюда уже проверили специалисты, ничего не обнаружено, – Веррен развел руками, как недавно неудачливый лекарь. Не лгал – при лжи аура начинает мелко вибрировать, «идти рябью на воде».
– Но саму вероятность отравления Вы не отрицаете? Сеньор?
Не дождавшись вразумительного ответа, я присела на круглый табурет у изголовья больной, став мишенью для множества взглядов. Тут неслышно скрипнула дверь, и меня настиг еще один – темный луч неприязни, смешанный с удивлением. Вейден. Конечно, прислали за всеми.
Ничего, справлюсь. Я открыла поясную сумку и проверила кожные покровы, слизистую обложку рта, приподняла верхнее и нижнее веко. Все в пределах нормы, в самом деле, здесь я понимала моих «предшественников». Но аура сеньорской дочери лежала вокруг тела бледно-серым ватным облаком, где-то более рыхлым, где-то прозрачнее… Совсем не так, как у здорового человека. Значит, надо найти подсказку, что не так. Я расфокусировала зрение, позволив ауре стать объемнее, выйти на передний план.
Внезапно перед глазами появилось нечто новое, чего я раньше никогда не улавливала, но о чем читала в теоретических трактатах, переписанных теткой. Циркуляцию жизненной энергии. Множество поперечных спиралевидных лучей пересекали тело с ног до головы – оно словно находилось в светящемся коконе, по которому скользили искры. Одинаково быстро, замедляясь только в районе горла… а потом постепенно восстанавливая привычный темп движения. Как по широкому каналу, в котором вдруг образовался засор.
Повторный осмотр горловины с расстегиванием сорочки до середины груди толку не дал. Что же с ней? Воздействие магии? Жаль, о самой магии и ее природе простым людям почти ничего не известно – только то, что силу можно влить и запечатать в неком предмете, получив на выходе артефакт – магический светильник, замок, телепортационный кристалл… Этому учат в гильдии магов – тех, у кого обнаруживается крупица таланта. А в ковен, который, по слухам, мог управлять стихиями, входили только снарры.
Сеньор Веррен переступил с ноги на ногу. Для него половина моих манипуляций была непонятна и незаметна, и в моей бесполезности он окончательно уверился.
Я снова раскрыла сумку и с помощью продолговатой латунной ложечки… что-то нащупала. Равнодушное любопытство зрителей усилилось интересом. А потом случилось непредвиденное – ложечка дернулась вперед, грозя застрять в пищеводе. Как будто ее тащили изнутри… Солнце, неужели…?
Я прокашлялась и глубоко вдохнула.
– Там плющовая змея.
Знахарское ремесло давно отучило бояться крови, ран и неприглядных зрелищ, но змеи вызывали во мне стойкое брезгливое отвращение. Особенно змеи-паразиты.
– Что?! – отец больной не спешил приближаться. Полукруг зевак тоже дернулся было вперед – и волной откатился назад, к дверям. Никто не хотел, чтобы тварь перекинулась на него. Глупцы. Если змея присосалась, то уже не отпустит жертву. Или они считают, что я ее вытащу и брошу в толпу?
Этот паразит, как средство умерщвления, одно время был популярен в жарком Ридгийском королевстве. Яйцо, неотличимое от гречневого зернышка, подкладывалось в пищу, а через сутки в благоприятной среде вылуплялась змея. Находила подходящее место и присасывалась зубами-щетинками, а в кровь жертвы запускала вещество, действующее сильным снотворным. Наподобие комара, который впрыскивает слюну против свертывания крови. Неудивительно, что девушка не приходит в себя.
Но как она подцепила подобное в империи? Сеньорита не наследница престола и не дочь советника, чтобы некто постарался ее убить именно таким способом. В наших краях плющовая змея не водилась – не тот климат.
Удерживая дергающуюся ложечку – крепко же тварь в нее вцепилась! – другой рукой я неуклюже развязывала сумку. В душе все выворачивалось наизнанку, стоило только представить, что предстоит достать железными щипцами…
– Позвольте, лиронна, – Вейден отделился от товарищей по ремеслу и перехватил ложку.