Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь
Шрифт:
– А что-то было? – спросила я шепотом, все еще пребывая в каком-то тумане от произошедшего.
– Можешь быть спокойна, я не совращаю детей, – снарр с безмятежным видом сидел за столом и наливал вина, – а ты, я теперь понял, сущее дитя.
Несмотря на то, что поцелуй с несносным эльфом совершенно не входил в список желаний, прозвучало обидно. В школе моя репутация была почти безупречной – и для наставников, и среди студентов. Парни принимали меня за равную в управлении вивернами и охотно звали в свою компанию, девушки – все, кроме Лили – сторонились,
Нет, ну сколько можно самокопания! Будто мне не все равно, что думает этот эльф.
– Верно, для тебя я и впрямь дитя, – язвительность в моем голосе вполне искупила унижение, – учитывая, насколько ты стар.
– Мой возраст не дает тебе покоя? – снарр усмехнулся и подал бокал, наполненный на три четверти, – Мне около двухсот.
Двухсот… он прожил столько лет и проживет в сотни раз больше… А по линии моей жизни фитиль уже подожжен. Первым порывом было выплеснуть вино ему в лицо, но это слишком… по-детски. Прицепилось же, не хуже репея!
– Я хочу уйти, – произнес деревянный голос, непохожий на мой, – немедленно.
Невыносимо тратить драгоценные секунды на неприятное общество, только и напоминающее о том, что неминуемо произойдет.
– У нас был договор, – снарр вложил ножку поразительно тонкого хрустального бокала мне в руку – тепло его ладоней я воспринимала как со стороны, – ты должна отзавтракать со мной, а потом иди, если захочешь. Куда угодно. Выпей.
Под тяжелым взглядом я отпила глоток. На удивление чувствуется крепость, при том что вкус в меру терпкий, в меру сладкий. Идеальный.
– Это старое эльфийское вино, – пояснил блондин, прочитав мой неозвученный вопрос. Что ж, даже кровь-противоядие не помешает насладиться напитком. Слава Солнцу, Фил ничего не прибавил про список и дал возможность урвать эту радость у судьбы.
В то же время цветы на арках расцветились особо яркими красками, солнечные лучи скользнули по мраморной плитке замысловатым узором – напомнившим ридгийскую роспись хной, а еда стала вызывать неподдельный аппетит.
Я взяла блинчик с каким-то деликатесом в качестве начинки и обвела взглядом океан. Из-за высоты не доносилось ни звука, кроме ветра и журчания искусственных водопадов здесь же, в нишах на террасе.
– Где мы находимся?
– А я уже было думал, что не спросишь. Редкая нелюбознательность для одной из лучших учениц, – кажется, у меня уже иммунитет к его словесным экзерсисам – или же вино действует на меня сильнее, – Селестар, как ты знаешь, начинает гряду Хрустальных гор, за ней Солнечный океан. Мы на одном из безымянных островов.
Про океан знает каждый ребенок из жреческой школы, которую посещают все с семи лет, но никому не удавалось пересечь неприступную гряду. С уроков истории я помнила, что она защищает империю от вражеских кораблей. И вот я тут. Расскажу друзьям, не поверят.
Вино расслабило меня настолько, что я начала получать искреннее удовольствие от этого утра – самого потрясающего в моей жизни, без преувеличения. Требовала еще выпить, пробовала неведомые кушанья и громко хохотала, когда они не оправдывали ожидания.
– А похоже было на огуречную пасту! – живот болел от смеха, а горло горело от ядреной приправы.
– Кто же заставлял тебя есть ложками! – эльф тоже веселился. Как я могла считать его врагом, если он такой приятный собеседник?
– Но дома мы мажем ЭТО на хлеб! – на глаза выступили слезы, – размешиваем с тертым сыром и чесночком… А тут будто один чесночок и положили! Был бы ты простым человеком, поиграли бы в угадайку вместе. Как орк с эльфом из романа Алиссана, не читал?
Взгляд Фила стал серьезным. Я чем-то его опечалила? Может, упоминание орка для современного эльфа оскорбительно? Но почти забытый классик первой эпохи действительно писал про таких разных побратимов. Я сама видела орка лишь однажды в далеком детстве, когда его везли в железной клетке… на каменоломни, наверное? Зеленокожие варвары давно не пересекали залива.
– Тебе хватит, выпей вот это, – со мной говорил суровый брат-близнец того весельчака, что подливал вино в бокал и смеялся над каждой моей шуткой.
– Если мне не понравится, с тебя… с тебя… – так и не придумав достойной компенсации, я махом опустошила серебряный пузырек. Ну и гадость! И ощущения такие, будто все мысли кто-то решил по-быстрому простирнуть на реке. До чего же голова кружится!
– Сейчас пройдет, – мрачно пообещал снарр… отнюдь не друг, а мой шантажист и практически похититель! И это ему я приделывала пушистые усы из укропа? Как он только стерпел? Я замаскировала рвущийся смех под кашель от снадобья.
– Что. Со мной. Было? – после отрезвления все мое недавнее веселье воспринималось как старый – страшный – сон.
– Я хотел, чтобы ты получила немного удовольствия, – усмешка криво разрезала гладкое лицо с твердой челюстью, – но раз ты не способна на это сама, пришлось помочь.
– Очень любезно с твоей стороны, – «сон» то и дело подкидывал воспоминания, за которые было стыдно. Нет, ничего неприличного, но я общалась с этим мерзавцем, как с другом. А он считал себя вправе решать, какие эмоции мне испытывать. Не по-людски это, как сказал бы деда, не по-людски. Даже если им руководили самые добрые мотивы.
– Что ж, перейдем непосредственно к делу, – снарр переплел изящные пальцы перед собой, на безымянном пальце левой руки сверкнул золотой перстень.
«Обращай внимание на детали, – учил деда годы назад, – глава рода всегда носит печатку на левой руке, на безымянном пальце. Младшие сыны – на правой». Дед Фрайт готовил меня к успешной жизни среди снарров… Знал бы он, чем все обернется – увез бы в самую глухую провинцию. А я, даже осознавая полную бессмысленность новой информации, продолжала ее воспринимать. В какой-то момент подключилось любопытство, и захотелось узнать имя рода моего шантажиста. Вот только герб с моего места не увидишь.