Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь

Лоринова Екатерина

Ждет подвоха – правильно, после всего, что он сделал. Но даже всегда яркие эмоции, вспыхивающие от встречи с ним как порох вблизи огня, поблекли после сегодняшнего обвинения.

– Гхар с ним, с зельем, – я хотела как можно скорее избавиться от Вейдена и отгородиться дверью, за которой можно кричать, плакать и проклинать судьбу без шанса быть увиденной, – благодарю за попытку помочь, а теперь простите. Мне нужно идти.

– Если позволите, – его голос настиг, когда я почти скрылась в дверях, – у меня есть решение Вашей проблемы.

Обернулась, почти жалея,

что ведусь на такую зыбкую надежду. С чего вдруг ему помогать мне? Но согласился же попробовать с зельем – возразил внутренний голос, и сегодня вытащил змею из сеньориты, будь она неладна. И змея, и сеньорита.

– Лучше будет, если мы поговорим… внутри.

Я всмотрелась в его ауру – он что, волнуется? А ведь совершенно не скажешь, не выдает себя ни интонацией, ни жестом. Поймала себя на мысли, что перестала испытывать неловкость за подобное «подсматривание» – с ним это банальное выживание.

– Проходите, – сказала не я – та, другая, наивная Дана, что не разучилась верить людям. Посторонилась, чтобы он – не дай Боги, не задел плечом. В моей прихожей сосед занимал слишком много места и, как подтверждение – тут же потревожил головой сухие пучки вербены.

Я с облегчением сбросила натершие башмаки и надела мягкие домашние туфли. Подняла глаза – и Вейден немедленно отвел свои, делая вид, что его безмерно заинтересовали лосиные рога на стене.

– Садитесь, – я не знала, куда себя деть. Присутствие врага в моем доме, да еще с моего согласия, было слишком чужеродным.

Вейден опустился на табурет – кажется, скоро на нем можно будет вешать табличку «для гостей», а я зажгла масляный фонарь и села на скамью у стены.

– Так что Вы хотели мне предложить? – спросила, когда тишина между нами стала невыносимой. Еще и аура в полумраке светилась как второй фонарь. …От которого хотелось спрятаться в самый дальний, в самый темный угол. Даже прежняя черная ненависть не смущала настолько сильно.

– Я бы предложил подменить зелье откровения на идентичное по виду и запаху, – деловито ответил лавочник – таким тоном, будто советовал снадобье для лечения подагры, – но увы, у меня нет должников среди законников. Подкупить кого бы то ни было там почти невозможно, их постоянно проверяют тем же зельем, – и на ауре снова ни единой «волны».

– Зачем Вы мне это говорите? – отчаяние грозило захлестнуть с головой.

– Потому что у меня есть еще один вариант. И должник среди жрецов, – он замолк, словно не мог подобрать слова.

Говори же! Я была готова кромсать повисшую тишину ножом.

– Я немного знаком с процессом магического дознания, – наконец заговорил Вейден, – за вопросами стоит строгий контроль – «во избежание излишнего вторжения в личную жизнь», как они объясняют. Имя, фамилия – и вопросы непосредственно по делу. Вы же не замешаны в покушении?

Подозрение еще и от него стало последней каплей.

– Убирайтесь!

– Прогоняете и даже не желаете дослушать? – он не двинулся с места, а мои руки сами собой сжались в кулаки. Еще слово – и будет повторение прошлой сцены с крысиным снадобьем.

– Зачем Вам помогать мне? С чего такая доброта? – я вскочила со скамьи, намереваясь вытолкать незваного гостя взашей.

– Начинаю жалеть о своем решении, – язвительно ответил Вейден, зеркально отразив мое действие – вот только он был на две головы выше. Повода вытолкать за дверь стало еще больше, – но верите или нет, я чувствую за собой… вину. За все произошедшее.

– За произошедшее с сеньоритой? – протянула не менее ядовито, хотя в груди на градус потеплело – я прекрасно понимала, о чем он. Лучше поздние извинения, чем никаких.

– За произошедшее с нами.

«С нами» – звучит слишком дико, и он тоже это чувствует, потому что замолкает. Мне, впрочем, этого достаточно – аура кричит о боли и честности.

– Значит, Вы согласны выслушать? – а у меня есть выбор? Если хочет, пусть искупит грехи, и я заодно выпутаюсь из неприятностей, – чтобы выйти сухой из воды, Вам нужно только новое имя и поправка в лицензии. Мой знакомый жрец внесет все необходимое в метрическую книгу прямо сегодня.

– Звучит заманчиво, вот только в чем подвох?

А в том, что он был, я не сомневалась – и хотя внешне Вейден снова ничем себя не выдал, аура мерцала волнением.

– Для изменения имени нужен официальный повод, лиронна Кортера, иначе даже мои связи не помогут.

– Какой же? – я прищурилась.

– Вам придется стать моей женой.

И пока я хватала ртом воздух, сомневаясь в реальности происходящего – а заодно и в собственном здравом рассудке – он продолжил: – можете быть уверены, мне это тоже не доставляет удовольствия, лиронна Кортера, – не лжет, отметила я механически, – но другого способа Вам помочь я не вижу. Когда все уляжется, жрец сделает новую запись, и Вы снова будете свободны. Никаких староэльфийских ритуалов, помилуй Солнце, только бюрократия. Можете не благодарить.

Грязно-синий – цвет вины и печали – накрывал фигуру напротив плотным плащом.

До чего же хотелось отказаться! И не только потому, что бытность даже фиктивной …не могу произнести этого слова – родственницей Вейдену моментально запятнает меня в моих же собственных глазах, но и потому, что он сейчас открыт как никогда раньше – и удар, не встретив сопротивления, станет критическим. Собственная неспособность искупить вину, ее груз – все это обязательно его сломит. Я чувствовала. Знала.

И благодаря все той же способности понимала, что отдача ударит по мне. Я тоже буду мучиться виной, сочувствием, жалостью… Пропади оно пропадом!

– Я согласна. Но чтобы сразу же все расторгли! – прибавила торопливо, чем вызвала его едва заметную усмешку.

– Полностью разделяю Ваши чувства, лиронна Кортера. И если в преддверии торжественного события Вы способны держаться на ногах, настоятельно рекомендую выдвигаться.

Это все не со мной. Не со мной. На улице Вейден остановил извозчика, и я устроилась на козлах рядом с хмурым стариком – всяко лучше, чем внутри кареты вместе с соседом.

Снова средний город. Начинаю его ненавидеть.