Ядовитые узы, или Два зельевара — гремучая смесь
Шрифт:
Подобный дикий ужас я испытала лишь раз – в детстве, когда училась кататься на северных скио и понеслась со склона, потеряв всякое управление. Нет, все-таки не настолько сильный, потому что рядом был дед.
Сейчас был только снарр. Не просто рядом – во мне. Его крови стало так много, что он завладел телом. Возможно, выпей я еще немного, то потеряла бы память, стала бы как голем, безвольным инструментом.
Мимо проплывали удивительные архитектурные композиции, увитые не менее дивными цветами, но их красота и величественность не достигали, не трогали души. А разве снарру не выгодно завладеть телами своих марионеток? Подумать только, можно быть и там, и здесь, в нескольких телах одновременно.
Нет, куда он решил меня завести? Ноги ступили на узкую тропинку, что вилась среди скал.
«Нет!»
«А я гадал, когда ты меня позовешь», – голос искрил горьким весельем.
«Скажи, Фил. Ведь эту кровь можно было закрыть под зачарованной посудиной и пить по капле в день. Верно?»
«Только не снартарийскую кровь. Она сама есть магия».
Значит, если Данари не удастся создать антидот, то я буду привязана к эльфу до конца своих дней.
«Давай договоримся, – я не теряла надежды достучаться через изумрудный лед. Растопить – нет, тут и драконье пламя не поможет, но он должен меня услышать! Не ушами, сердцем, если таковое у него имеется, – Фил. Я буду у тебя… на службе, – хотя вернее сказать, в рабстве, – пока ты не получишь трон. Но потом… Прошу, не чини препятствий, помоги создать антидот. Я не хочу обманывать и красть твою кровь. Доверие – наш единственный путь, ты ведь тоже это видишь? Потом тебе нет смысла держать меня рядом. Тебе самому это не выгодно».
Несколько минут стояло молчание, лишь ветер свистел да пронизывал до костей. Да, я не дипломат и не оратор, моя сумбурная речь только все испортила, но я не жалела, что использовала эту попытку.
– Сай.
Я испуганно обернулась и только тогда поняла, что тело снова подвластно воле. Слава богам!
Снарр стоял на тропе и протягивал руку.
– Ты очень необычная, Сайерона. Я знаю многих, кто предложил бы все и даже больше, чтобы выбить безбедную жизнь при дворе. Кого заботила бы зависимость? А сколько женщин продают свою невинность и живут в такой же зависимости от нелюбимых мужей или лордов? Мне нравится, что ты другая. Теперь я верю, что ты совершенно другая. Доверие… – струна между нами натянулась и словно раскалилась добела, до боли в груди, – я хочу попробовать, каково это.
А хотела ли я пробовать? Словно пробовать неизвестное блюдо с заковыристым названием, да еще рискуя, что в нем может таиться яд. Но в то же время оно могло открыть все грани нового вкуса…
– Пройдемся? – снарр ждал. В традиционных эльфийских шелках – от плотных до легчайших с искусной вышивкой, на этот раз оттенков листвы, он был слишком красив. Такая красота не должна была меня тронуть, и раньше не тронула бы – только эстетические чувства, но за каждой чертой проглядывала его личность, которую мне не посчастливилось узнать. Вздумай кто надеть его иллюзию (если такое вообще возможно), лицо будет просто безликой маской, статуей, одной из многих. Но Фил, сожри гхар мои сапоги, квинтэссенция жизни. Теперь и моей жизни. И его волосы сияют золотом. У других снарров, что я видела, они белые, как снег. Наверное, первые солнечные эльфы имели такой же пшеничный цвет волос, как у него. Он полностью, до кончиков аккуратных ногтей, соответствует названию своей расы. Даже его кожа словно светится в полуденных лучах. Какое-то наваждение.
– Ну так что? – краешек его четко очерченных губ подрагивал. От смеха, конечно же, но, к чести снарра, он хотя бы пытается его сдержать.
– Мне кажется, на такой тропинке лучше идти друг за другом.
– И в чем проблема? Я буду вести тебя, а где-то тебе может пригодиться моя помощь.
– Что я должна за нее? – брякнула и прикусила язык. Опустила глаза, опасаясь увидеть худшее – вековой лед, а ведь его не было, когда эльф вот так стоял на узкой горной тропе, словно древний бог на фоне неба.
– На твоем месте я бы не разбрасывался неосмотрительными предложениями, – по счастью, снарр оставался в добром расположении духа, – признайся, что боишься.
– Ч-чего?! – сам того не подозревая, а может очень даже подозревая, эльф попал в точку.
– Ты тоже боишься доверять.
– Ну уж нет! – умом я понимала, что он взял меня на слабо, но спасовать не могла. С некоторым трепетом вложила пальцы в его ладонь… и меня ослепила вспышка начинающегося видения.
Не иначе как он сам подзабыл, что физический контакт может вызвать обратную ментальную связь, а уж если я накачалась его кровью под завязку…
Россыпь света стремительно ширилась, меня затягивало в колдовской колодец, и я видела… боги, лучше бы не видела никогда. Но моя воля, как давеча на тропе, не имела никакого значения.
…Вот снарр улыбается Лайзе – блондинка глядит щенячьими глазами, вот под его ногами поскрипывает щебень, под рукой поворачивается круглый замок—артефакт от загона с мантикорами. Те же изящные пальцы с печатками выводят письмо на шершавой дедовой бумаге, полы роскошных одежд поднимают пыль с пола в гостиной. В нашем с дедом доме.
Руки раздвигают ветви розолиста, внимательные глаза равнодушно наблюдают за моим падением, за траекторией черного жала. Шаги приближаются… Шаг, еще шаг, быстрее.
В такт биению сердца. Я не сразу осознаю, что видения больше нет – слезы размыли поверхность запечатленного, но снарр все еще стоит с затуманенными глазами – должно быть, переживая это вспоминание. Наши руки все еще соединены.
Снарр. Мой убийца. Знание просачивалось ядом сквозь неверие, призванное защитить. Проникало по капле и разъедало душу, все быстрее. Перед глазами разрасталась и густела черная пелена. Старухи шепотом рассказывали о давно изгнанных некромантах, способных умертвить жертву и поднять послушную марионетку. Снарр поступил куда хуже – умертвил тело при живой душе, да и в нее запустил щупальца своих ядовитых пут.
Ярость и жажда отмщения клокотали и выжигали все, что можно уничтожить. В тот момент вся любовь, что была подарена дедом, друзьями, любая светлая память, что могла остановить безрассудство, осталась далеко. Темное море затопило меня без остатка.
Я обошла эльфа со спины и изо всех сил, умноженных снартарийской кровью, толкнула вниз.
***
Волна схлынула стремительно – не отливом, не степенными толчками, давшими бы время осознать и привыкнуть. Я рухнула на тропу как подкошенная и уронила голову на колени. Это было не мое, не мое! Влияние его же крови, его ярость – то, как он бы поступил на моем месте. Из меня рвались то рыдания, то безумный смех, а в какой-то момент эмоциональный переключатель щелкнул, и наступила пустота. Словно наблюдателем из видения, я поднялась на ноги. Шагнула к обрыву – облака двадцатью ярдами ниже скрывали склон и подножие горы. Фил…имя мазнуло кровью на языке… погиб? Погиб сразу или страдал?
С выключенными эмоциями, я была почти безучастна – и к нему, и к себе. Спустя месяц, может раньше, его кровь полностью выйдет, как бы сказала Дана, естественным путем. А еще спустя месяц я в жутких мучениях умру. «Благодаря» ему.
Осторожно, чтобы не отправиться следом за зарвавшимся бастардом или кем он там был, я начала спуск. Спускаться всегда сложнее, но тропа ложилась под ноги на удивление легко. Эльфийская ловкость, конечно! И временное бесстрашие.
Нет, внизу тела не было. Но это ни о чем не говорило – Фил мог остаться на склоне, наколотый на какой-нибудь острый выступ, как насекомое.