Ягге и магия вуду

Ну и денек сегодня выдался!

У меня угнали гроб на колесиках, и я не смог поехать в школу. А за дедушкой Вурдиком с утра гоняется его старая деревянная нога, и он целый день отсиживается у себя в комнате.

Двуголовик, ухажер и прихехешник моей сестры Русалки, ухитрился вчера вечером подраться с самим собой. Его правая голова, командующая правой рукой, поставила левой голове здоровенный фингал. Зато левая нога так пнула правую ногу в коленную чашечку, что вопль был слышен даже на Трупном болоте. В результате Двуголовик ходит с фингалом да еще и прихрамывает. А все ревность проклятая!

М-да, этот Двуголовик тот еще фрукт, недаром Ягге зовет его уголовным типом. Правая голова у него еще ничего, с ней можно иметь дело, зато левая – совсем тупая. Она иногда такую чушь ляпнет, что мы все с хохоту укатываемся.

Что касается моего братца Утопленника, то он подвергся нападению Полосатых носков. С носками-то он справился, но они позвали на помощь Корябалу. В результате Утопленник теперь выглядит очень скверно, даже хуже Двуголовика.

Ну да шут с ними, с этими родственниками! Меня больше волнует мой гроб на колесиках! Обнаружив, что его угнали, я ужасно разозлился. В прошлой жизни я не злился так даже тогда, когда у меня увели из-под самого носа новенький велосипед с шестнадцатью передачами!

Это уже пятый гроб на колесиках, который у меня здесь угоняют. О том, чтобы найти его потом, и не мечтай. Небось опять эти отвязанные оборотни постарались. Погоняют ночку-другую, ведьмочек своих покатают, а, как кровь в баке закончится, об ограду разобьют или бросят в Порту, где раз в день причаливает ржавая баржа капитана Харона. Знаю я эти дела и оборотней этих знаю! Взять бы хорошую палку и по кумполу их, да разве им чем повредишь, мертвякам этим?

Внимательно осмотрев место, где стоял гроб, я отыскал на земле обрывок савана и клок волчьей шерсти, что подтвердило мое первоначальное предположение. Собрав улики, я отправился к бабушке Ягге. Она, когда захочет, может отлично навести порчу.

– Ба! – пожаловался я. – Оборотни снова угнали у меня гроб! Уже второй раз за месяц мне приходится пропускать школу. Напусти на них порчу!

Однако я со своей просьбой заявился не в тот момент. Ягге была не в духе. Она как раз занималась тем, что подлатывала физиономию Утопленника. Пострадавший Утопленник стенал и гнал пессимизм. Кажется, на сегодня у него было назначено свидание с какой-то девицей из школы ведьм, и вот теперь приходилось откладывать его по крайней мере на неделю.

– Ба, так ты напустишь на них порчу? – повторил я.

– Некогда мне! Иди к деду! Пускай он напускает! – огрызнулась Ягге.

Я обиделся и в самом деле пошел к деду, оставив Ягге возиться со своим хнычущим любимчиком.

Дедушку Вурдика я нашел в его комнате. Он сидел под склепом, и наружу торчал только кончик его балахона.

– Дед, ты что там делаешь? Вылезай!

– Ты один? – подозрительно спросил Вурдик.

– Один, один!

– Деревянная нога точно не с тобой?

– Точно.

– Тогда закрывай скорее дверь. Прочнее закрывай: на два заклятия. И смотри внимательнее, не то она прошмыгнет.

Дедушка Вурдик, кряхтя, выбрался из-под склепа. Я невольно содрогнулся. Хотя я уже почти год здесь, никак не привыкну к тому, как выглядит мой старичина. В моем старом мире все хлопались бы в обморок, едва взглянув на него.

Папа у дедушки Вурдика был мифическим циклопом, пострадавшим от Одиссея, а мама – заурядной вампиршей. В результате получилось нечто в высшей степени невероятное: один огромный глаз на лбу и четыре страшных клыка. Добавьте к этому кучу морщин и редкую, как у Чингисхана, бородку, и вы поймете, что даже для Параллельного Мира, где ко всякому привыкли, мой дедульник выглядит довольно экстравагантно.

– Вчерась опять мне бока намяла. Подкараулила меня на полдороге к кладбищу. Если бы знакомый скелет не вступился, она бы меня совсем ухайдокала! – хмуро пожаловался Вурдик.

– Делать нечего, придется тебе идти с ногой на мировую. Она вообще-то у тебя неплохая, только излишне вспыльчивая, – сказал я.

– Что? Помириться?! Да я скорее тресну! Я дракона вызову, чтобы он ее сжег! Я на нее Красную Руку напущу! – завопил непреклонный дед.

С его бывшей деревянной ногой у него самые скверные отношения. С тех пор, как он полгода назад выбросил ее на помойку, она все время подкарауливает его и мстит.

Я попытался пожаловаться Вурдику на оборотней, угнавших мой гробульник, но дед меня даже слушать не стал. Он потрясал кулаками и крыл свою деревянную ногу на чем свет стоит.

На середине его тирады стекло нашей Многоэтажки на Тиранозавриных Лапах разлетелось вдребезги, и в комнату, пылая местью, влетела стоптанная деревяшка.

Вопя, что он забыл наложить заклятье на окно, Вурдик полез прятаться под склеп. Взбешенная деревяшка устремилась за ним, а мне ничего не оставалось, как отправиться восвояси.

Сунув обрывок савана и клок волчьей шерсти в карман в надежде, что позднее все-таки уговорю кого-нибудь разобраться с оборотнями, я вышел из дома. Многоэтажка на Тиранозавриных Лапах, скучая, топталась на месте. Возле одной из лап на асфальте виднелась красная лепешка: должно быть, ночью многоэтажка опять раздавила какого-нибудь незадачливого мертвяка, пытавшегося пробраться внутрь. Ободряюще похлопав Лапу по среднему когтю – выше никто бы не достал! – я отправился в Порт.