Якудза из другого мира. Том XI
Шрифт:
Вскоре вчерашняя служанка принесла нам отварной рис, маринованную рыбу и мисо-суп. Также поставила рядом кувшинчик с ключевой водой и три тявана. Её волосы были уложены в другую прическу, не открывающую, а закрывающую лицо.
После этого служанка кивнула, пожелала приятного аппетита и повернулась к нам спиной, чтобы отправиться к другому клиенту. И снова моих ноздрей коснулся запах куркумы. Мысль о ночном происшествии только мелькнула у меня в мозгу, а рука уже дернулась сама по себе.
Кувшинчик упал со стола, но не
При этом она дернула головой и чуть отлетевшие волосы открыли нашим взглядам синяк на челюсти…
— Неплохая реакция, — сказал я, глядя на женщину. — Такую реакцию я видел только у мастеров боевых искусств.
Служанка закрыла волосами лицо и опустила глаза:
— Вы преувеличиваете, молодой господин. На кухне часто падают тарелки, вот я и научилась их ловить.
Я сделал вид, что поверил.
— А у вас ещё есть мисо-суп? Или это последняя тарелка? — спросил Такаюки, чуть ослабляя пояс-оби.
— Конечно, господин самурай, я сейчас принесу, — поклонилась служанка и отправилась на кухню.
— Какой же вы сегодня неловкий, господин Такаги, — произнес Ногути, уплетая завтрак за обе щеки. — Я бы никогда не опрокинул кувшин, а вы вон как…
Я взглянул на него. Нет, самурай не издевался. Он в самом деле не знал ничего из того, что происходило ночью. Палочки мелькали, отправляя кусок за куском в ненасытный рот, за ушами трещало, по подбородку тек соус. Похоже, что Такаюки соскучился по нормальной еде.
Вот в этом и есть минусы самурайской жизни — во время походов не пожрать нормально, а потом и вовсе можно скопытиться на поле боя.
Ладно, не буду его тревожить ещё какое-то время и постараюсь сам всё разузнать. Ну, как сам… Сэнсэй тоже встал, когда я поднялся из-за столика.
— Ты ешь, Такаюки, наедай шею, а я пойду и извинюсь за свою неловкость. Заодно и супа принесу.
— Да-да, и побольфе, побольфе, — с набитым ртом произнес Такаюки.
— Изаму-кун, а я помогу тебе в этом, — сказал Норобу. — Господин Ногути, если хочешь, то у меня рыба нетронута…
Самурай поклонился в ответ и тут же подтянул к себе миску Норобу. Мы переглянулись, после чего Норобу неторопливо опустил ресницы. Такой жест сложно было непонять, поэтому я двинулся в сторону кухни.
Из дверей вышел хозяин и испуганно взглянул на меня:
— Всё ли вас устраивает, господа? Или вы чем-то недовольны?
— Мы хотим поблагодарить тех, кто нам это приготовил. Всё было очень вкусно. Так что спасибо тебе, хозяин, а теперь поблагодарим остальных…
— Но там люди работают, — произнес он, вставая у меня на пути.
— А мы быстро, — ответил я, оттирая его плечом.
— Но…
— Да я только поблагодарить, — буркнул я, протискиваясь мимо.
Хм… Хозяин никогда не был в наших больницах, где попасть без талончика к педиатру было целым искусством. Да, не был, поэтому только развел руками и посторонился под нашим напором.
Когда дверь распахнулась, то на меня уставились пять пар глаз. Женщины в возрасте взглянули на нас испуганно. Служанка произнесла:
— Я же говорила, что он нас узнает…
Длинные деревянные столы были покрыты мукой, заставлены посудой. У противоположной стены шипела на огне печи большая кастрюля. А вот теперь запах куркумы бил так крепко, что выдавливал слезы из глаз. Я даже чихнул и, в то мгновение, пока отвел глаза во время чихания, в руках поварих и служанок появились мясницкие ножи.
Сэнсэй насмешливо поклонился. Я же хмыкнул:
— Вам было мало ночи?
— Стойте, сестры, — произнесла служанка с синяком на скуле. — Не стоит вступать в битву здесь.
Я кивнул. Драться здесь действительно не стоило. Посуду перебьем, заноз нахватаем, завтракающих перепугаем.
— Красавицы, я правильно понимаю, что это мы с вами ночью порхали по крышам и бамбуку? Молчите? Ну и ладно, ваше молчание красноречивее тысячи слов. Сам я человек в вашей деревне новый, многих традиций не знаю. Возможно, у вас так принято встречать гостей… Если у вас такой обычай, то будьте аккуратнее с моим другом. Он очень нервный и может убить кого-нибудь с испуга.
Сэнсэй поклонился ещё раз. Улыбка так и не сходила с его лица.
Служанка с синяком на скуле вытянула руки по швам и поклонилась:
— Молодой господин, просим у вас прощения за ночное пробуждение. Мы перепутали вас с другим человеком. Если мы сможем как-нибудь загладить свою вину за это, то…
— Можете загладить, — улыбнулся я и прислонился к косяку, придавливая дверь изнутри. — Можете начинать прямо сейчас — рассказывайте, что заставило вас ночью пойти в атаку на бедных прохожих и как вы смогли увидеть меня среди ночной темноты.
Служанка переглянулась с остальными. Те склонили головы в общем молчаливом согласии и отбросили мясницкие ножи. Стальные лопасти с легким шелестом вонзились в полено-подставку. Каждый нож влетел в свою прорезь, словно там и был всё это время. Это движение было таким легким и естественным, и в то же время оно выдало немалую практику в обращении с оружием.
Да что же это за женщины? Клан ночных убийц? Ниндзя?
Служанка с синяком поманила нас за собой. Я отстранился от двери и поспешил следом. Как бы я не старался держаться подальше от стола, но непостижимым образом испачкался в муке. Пришлось отряхаться по пути в небольшую комнату.
Да уж, комната была явно маловата для проживания стольких людей. Женские кимоно, тряпки и оби сушились на натянутых веревках. Шесть свернутых циновок прильнули к стене напротив двери. Комната была не длиннее трех метров в длину и трех в ширину.