Якудза из другого мира. Том XI
Шрифт:
Но, это могут быть просто досужие слухи — слуги любят потрепаться между собой о тех, кто вчера был на коне, а сегодня упал ниже их уровня.
А мы… А что мы? Спасителям императрицы предоставили полный картбланш по развлечениям. И мы на целую неделю поселились в доме увеселительных утех госпожи Каноти. Что-то мне подсказывало, что её шикарный дом и приусадебное хозяйство со временем выльется в Кабуки-тё, место, где разрешены многие сексуальные фантазии…
Четырехэтажный дом был украшен лентами, затейливыми украшениями, красными бумажными фонариками. И это снаружи, а изнутри его украшали прелестницы всех возрастов и фигур. Причем там был не только страстный секс,
Конечно, в подобных развлечениях участвовали только мы с Такаюки, а вот более мудрые Киоси и Норобу спросили разрешения сёгуна поселиться на время ожидания в богатой библиотеке. С высочайшего соизволения два этих ученых мужа подобно книжным червям зарылись в свитки, нагружаясь мудростью до ушей. Над чем они там корпели — нам было неведомо. Да и не до этого нам было. Пришла пора разнузданного веселья и отдыха.
Я наконец-то дал себе волю — в нашем времени меня ждала Кацуми Утида, рядом с которой особо не погуляешь. А тут… А какая тут измена? Только удовлетворение сексуальных потребностей и ничего больше. А за время жёсткой диеты этих потребностей накопилось выше крыши, так что требовалось их немедленно удовлетворить.
К нам иногда присоединялся Гоэмон. Но в основном он пропадал по своим воровским делам, что-то устраивая, о чем-то договариваясь. К сёгуну он старался лишний раз не забираться, но вот в дом госпожи Каноти наведываться не стеснялся.
И да, в этом доме его знали и встречали с радостью — Гоэмон никогда не скупился на подарки и вознаграждения местным красоткам. Я не буду рассказывать, на что способны мастерицы прошлого, которые зарабатывают на хлеб чувственностью и страстью. Лишь скажу, что так здорово я не отрывался уже давно. Каждая молекула моего тела кайфовала и наслаждалась свалившимися секундами отдыха.
Сколько через меня прошло женщин за время отдыха? Я не считал, но могу предположить, что цифра могла приблизиться к трехзначному числу. И да, я не горжусь своим сексуальным здоровьем, а просто констатирую факт.
Я отрывался как мог! А мог я многое…
Мне кажется, что кое-чему я смог научить даже этих опытных жриц любви. По крайней мере, у госпожи Каноти я был на самом хорошем счету.
И праздник плоти мог бы ещё долго продолжаться, если бы за нами не прибыли гонцы, которые уведомили, что его императорское величество изволили прибыть во дворец сёгуна. А завтра должны будут доставить Аки Тиба…
Нас попросили привести себя в порядок, чтобы предстать перед императорские очи побритыми и благоухающими розовыми ароматами, а не с клочками щетины и красными от недосыпа глазами. Ну что же, лицам такого ранга отказывать нельзя, поэтому мы с Такаюки взяли себя в руки, слегка подержали, а потом передали в мягкие ладошки красавиц госпожи Каноти, чтобы они сделали из нас писаных красавцев.
После онсена, массажа, стрижки, бритья, примерки нарядов, мы стали выглядеть как два боевых петуха яркой окраски. Да, кимоно были цветастыми, шелковыми, мягкими и очень неудобными для ношения. Особенно бесили эти длинные рукава, которые при необходимости можно было использовать вместо мешков. Но тут эти наряды считались верхом изысканности, поэтому приходилось соответствовать событию — не покажешься же перед императором в грязных штанах и испачканной майке.
Подобным образом были одеты и Киоси с Норобу. Их таки смогли вытащить из библиотеки, с трудом разыскав под ворохом свитков. Привели уставших, но довольных собой людей, в порядок.
Вечером этого же дня нас вызвали к сёгуну во дворец. Разговоры с Аки Тиба предстояли завтра, а вот награждение должно произойти сегодня. Не зря же нас начипуривали так…
В гостевом доме Норобу с Киоси давали нам с Такаюки последние указания. Эти указания были сродни тем, что нельзя класть ноги на стол и рыгать, не закрывая рта. То есть глупые на мой взгляд указания, всё-таки по этикету и вежливости Малыш меня успел поднатаскать, так что за столом себя вести умею и при случае не заставлю сэнсэя лишний раз краснеть. Такаюки тоже с малых ногтей впитывал в себя искусство правильно приседать и не проносить палочки мимо рта, так что мы были готовы к приему.
Готовы все, кроме Гоэмона — он решил не дергать смерть за усы и не появляться среди тех, кто его мог узнать. Однако сказал, что будет за нами присматривать, когда пойдет награждение.
В пять вечера за нами пришли. Важный вельможа из числа тех, кому повезло родиться на шелковых простынках с золотой вязью, давал нам последние напутствия. Как оказалось, мы награждены самой величайшей наградой изо всех, что могли себе позволить смертные — допущены к императорским тронам на десять шагов. Обычно награды от императоров принимаются за тридцать шагов, но наш подвиг был настолько велик, что императрица Коноэ уговорила мужа даровать нам подобную привилегию.
Ну что же, мне-то пофиг, я и за пятьдесят шагов могу постоять — не обломаюсь. Понятно, что эти все расстояния показывали определенную степень доверия. Ведь если мы задумали какое-нибудь злодейство, то расстояние в десять шагов ничто для полета метательного ножа или брошенного огненного шара.
Ага, попробуй скрыться за наложенными заклинаниями или за щитами, но для ловкого убийцы они будут нипочем. А среагировать на неожиданный бросок или резкий взмах охранники хоть и способны, но смотря кто будет делать этот взмах или бросок. Вот и измеряется степень доверия приближением к императорской чете. И вряд ли можно найти большую награду для обычного смертного, чем слух о том, что его подпустили настолько близко, что можно унюхать императорский пердеж.
Между тем мы поднялись по ступеням вслед за ведущим вельможей. Шли мимо строя вооруженных самураев, которые казались истуканами, но прямо-таки пожирали нас глазами — ведь это мы шуруем получать награду, а не они. Нам полагалось хранить каменные лица, чтобы не выдавать свои эмоции, но трудно было видеть грозные глаза из-под шлемов и удержаться от показывания языка в ответ.
Каменные ступени закончились мраморными плитами. Мы вступили под своды дворца сёгуна. От вида этого великолепия у обычных людей должно захватывать дух, но я видел и не такое, поэтому со скучающим лицом скользнул взглядом по нефритовым колоннам, которые обвивали позолоченные тигры. Стены украшены красивыми картинами, знаменами императора и сёгуна. Кругом куча народа и все склоняли головы при нашем приближении.
Всё-таки приятно, когда перед хинином склоняют головы такие знатные вельможи, которые при другом случае и посмотреть бы на тебя посчитали собственным оскорблением. Да, тут пока что не было хининов, по крайней мере я не встретил ни одного с татуировкой сакуры на щеке, но всё равно, зная как к хининам и якудзе относятся в нашем времени, было забавно видеть склоненные головы.
Мы шли под негромкие звуки музыки, звучащей из пяти человек, которые играли на кото. Длинные аналоги гуслей издавали печальные звуки, призванные трепетать сердца и будоражить умы. Правда, звучали слаженно, этого было не отнять у музыкантов.