Якутия
Шрифт:
– Я, конечно же, совершенно не согласен с вами!
– сказал он, обращаясь к Ефиму.
– Но я переживаю ваше поражение, почти как крах моей собственной партии; словно крушение идеалов свободы и жары!
– Не говорите: <поражение>!
– немедленно отреагировал Ылдя.
– Это просто небольшая стычка, по которой нельзя судить о нашей мощи и потенции! Сейчас мы их недооценили, но завтра они попляшут у нас присядку!..
– Точно, ваше величие!..
– хохотнув, согласился солдат, идущий в первом ряду, услышав беседу.
Ылдя строго посмотрел на него и сказал:
– Вам слова не давали! Соблюдай дисциплину!
Солдат осекся и стал нарочито безразлично смотреть перед собой.
И они продолжали свой безрадостный путь по родной земле, которую собирались захватить, и они вышли по шоссе, ведущее вперед и назад, и сапоги их зацокали набойками по асфальту, словно подковы на лошадиных копытах, а солнце уже стало катиться к закату и краснеть, как варящиеся креветки в закипающей воде, и свежий предсумеречный ветер ласково подул на них, будто какой-то утешительный дух этих мест. Они прошли мимо креста с Ырыа, на котором он повис в жалкой позе, прибитый руками и ногами, и Жукаускас кинул всего лишь один взгляд в сторону этого мучительно умеревшего поэта. Ылдя, ни на что не обращая внимания, вел войско за собой и выглядел воплощением какого-то высшего самодовольства. Они дошли уже почти до начала первых строений Алдана, переименованного в Тюмюк, но тут им дорогу преградил рослый человек в странной военной форме абрикосового цвета. В руках он держал карабин с длинным Стальным штыком.
– Стой! Кто идет?!
– мрачно рявкнул он.
Ылдя изумленно посмотрел на него, потом поднял вверх правую руку и отчетливо проговорил:
– Ты кто тут, овца?! Я - царь Якутии Софрон Первый, это - мое войско, мы возвращаемся из похода! Как ты смеешь здесь стоять?! На колени, несчастный! Человек отошел назад, поднял вверх левую руку, засмеялся и громко сказал, обращаясь к кому-то:
– Вот они, эти козоньки. Сейчас я с ними разберусь; а вы пока тихо.
– Чего это?!
– взревел Ылдя, вытаскивая пистолет.
– Спокойно-спокойно, - тут же проговорил человек, взводя затвор карабина.
– На вас наведено в пять раз больше орудий отовсюду, поэтому не рекомендую выступать. Пока вы там играли в войну, в Алдан вошла национальная армия Якутии вместе с царем Семеном Первым. Вы, как самозванцы и негодяи, все приговариваетесь к ужасной смерти особым якутским способом, но царь настолько велик и добродушен, что он прощает всех и приглашает присоединиться к своей славной армии, чтобы сражаться за Якутию! Все, кто согласен, следуйте за мной, я проведу вас к царскому балагану и приведу к присяге.
– Чего?..
– пораженно воскликнул Ылдя.
– Чего слышал! С тобой разговаривает младший тойон Марга, понятно?!
– Какой еще Семен Первый?..
– ошеломленно спросил Ылдя, опуская пистолет.
– Погоди... Подожди... Ах, блин, это ж Ваня Инокентьев, мы вместе учились в институте связи, вот гад, точно, мы пили, и он назвал себя Семеном Первым... И блевал потом, и икал, и рыгал...
– Молчать!
– крикнул Марга.
– Сейчас получишь! Я обо всем доложу его величию!
– А. где же мои городские войска, охрана?!
– сокрушенно воскликнул Ефим.
Марга довольно усмехнулся и криво сплюнул.
– Они все перешли на нашу сторону. И вас я тоже приглашаю. Ну, кто желает служить великому царю Якутии, а?
Наступило напряженное молчание, потом какой-то воин сзади осторожно и тихо произнес:
– Да все, наверное, как я понимаю...
Тут же началась оживленная неразбериха, и воины устремились к одетому в абрикосовую форму Марга.
Ылдя недоуменно смотрел на это движение, вертя головой туда-сюда. Солдаты проходили мимо, не обращая на него внимания, только Чюппюю, проследовавший справа от Ефима без конвоя, отщелкал ему смачный щелбан по лбу и, ухмыльнувшись промолвил:
– Ужрись, скотина!
– Что это... Как это...
– лепетал Ылдя, видя, как его покидают все подданные.
– Я же ваш царь! Вы же со мной! Как же клятва, присяга, песня!
– Да иди ты!
– бросил ему Чохух и злобно харкнул. Скоро все войско в розовом выстроилось за человеком с карабином в абрикосовом. Перед ним остались стоять только Ылдя и Софрон, и остались лежать трупы Тюмюка и Борисова.
– Ну вот и все, - радостно проговорил Марга, чмокнув губами.
– А вы, значит, не желаете присоединяться к прекрасному войску великолепного царя Якутии?.. Или вы против Якутии?..
– Я - царь Якутии!
– твердо произнес Ылдя.
– Я родился царем и умру таковым. Делай свою гнусь, гадина!..
– Да кому ты нужен!
– расхохотался Марга.
– Вы объявляетесь вне закона. Сейчас вы свободны, но вы должны тут же покинуть Якутию и никогда не пересекать ее границ. И прежде всего границ замечательного города Алдана! Убирайтесь вон, в тайгу, в ямы, в болота. Схоронитесь там, пока мы вас не нашли. Все равно вы никуда не денетесь! Но мы вам даем шанс - ха-ха-ха-ха!!
– Да чтоб вы все сдохли!
– раздраженно взвизгнул Ылдя, взял Жукаускаса за руку и прошептал ему: - Побежали, или вы хотите остаться с ними?
– Зачем они мне?
– поразился Софрон.
– Вы же агент! Я не ел, наверное, уже больше суток. Вы умеете кушать мхи и мастерить силки?
– Ты что, думаешь, мы в самом деле в лесу будем?..
– сказал ему Ылдя, а потом громко добавил: - Мы уходим!
– Давай, давай!..
– засмеялся Марга.
– Желаю приятной мерзлоты и приполярных фруктов. Десять минут я не стреляю, а потом уж пеняйте. И - раз!!
Жукаускас и Ылдя тут же со страшной скоростью бросились в сторону от шоссе, и, петляя, побежали в какую-то рощицу, где росли вялые северные бананы с крошечными, похожими на пупырышки какой-нибудь детской игрушки, плодами. Они затерялись в пышных молодых лиственницах, нежно щекочущих их ладони своими мягкими иголочками, когда они раздвигали перед собой их ветки, и наконец тяжело дыша, остановились. Марга и солдат не было видно.
– Надо дальше бежать!
– сказал Ылдя.
– Сейчас стрелять будут.
– Я устал...
– мрачно сказал Софрон.
– Давайте, а то облаву сделают!
– А куда нам бежать?! Мы обречены.
– Перестаньте!
– строго крикнул Ылдя.
– Побежим на аэродром. Там летчики Советской Депии. Если их не захватили, попробуем спрятаться там. Я вообще знаю туда ходы - золото-то вывозили в свое время...
– Так вы еще и вор!
– жестко сказал Софрон.
– Перестань, сейчас главное выбраться из этого чертового Алдана. Ну, Семен, ну, гнида... И мои войска хороши. А ведь так раболепно ходили!..