Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный.

Автор неизвестен

СТИХ 96

УОТ УСУТААКЫ

Аарт-татай!!! А- аЧто скажете, богатыри? Ай, как ты придумал умно, Ай, как ловко ты повернул! Оказывается, и в народе айыы Рождаются не одни глупцы, Появляются и мудрецы… Ну, парнище — нойон-богдо, Порадовал ты меня, Прав ты был, возвеличиваясь предо мной, Прекрасный, как видно, ты человек; Удивлен я, Без меры я восхищен, Веское ты слово сказал! А ведь если правильно рассудить, Если прямо правду сказать, Куда бы нас Вражда завела — Неизвестно… Не верится мне, Что, нагрянув, как гром, на меня На небесном своем коне, Стремительный Нюргун Боотур Сокрушил бы мою богатырскую мощь, Милую Туйаарыму Куо Вырвал бы из-под власти моей, Вывел бы в солнечный мир… Попал бы он в пасть мою — И пропал. А ты — мудрец, Ты умом победил, Ты дорогу бедствиям преградил… Семикратно радостней Свадьбы справлять, Стократно вольготнее пировать, Чем драться да враждовать! А сестра моя — Остра, Пестра — Диво-девка она, Осчастливит тебя. Я тебе потихоньку скажу: Я ее, пучеглазую, припугну, — Захочет или не захочет она, А замуж пойдет за тебя. — Тут Уот Усутаакы Огневой аркан развязал, От веревок юношу освободил; Улыбнуться силясь, Харей кривясь, Юрюнг Уолана поднял с земли, Твердо на ноги поставил его. Солнцерожденный сын айыы Всей грудною клеткой вздохнул, Свой застывший стан распрямил, Богатырские плечи размял. Глазами пламя метнув, Зубами в улыбке блеснув, Красный свой рот открыл, Радостно заговорил…

СТИХ 97

ЮРЮНГ УОЛАН

Ну-ка, шурин будущий мой, Покажи-ка мне поскорей Золотую, обещанную тобой, Дорогую невесту мою! Порадей ты ради моей души — Со свадьбою поспеши… Пожалуй,

пустился в путь По девяти изгибам дорог, По восьми перевалам крутым Поспешает, скачет сюда Страшный в гневе Старший мой брат Нюргун… Как налетит он на нас — Не пощадит ни тебя, ни меня, Распорет нам животы, Растопчет в ярости нас, Опозорит, повалит ничком, Обуздает железной уздой, Обездолит нас! Великого рода сын, Воинственный выкормыш грозной семьи, Не приезжающий по добру, Не отъезжающий по добру, Лютый воин спешит сюда! — Так Юрюнг Уолан говорил, Так адьарая он торопил, Будто впрямь со свадьбой спешил… Дух великого моря Муус-Кудулу, Мира подземного исполин Уот Усутаакы, Руки раскидывая широко, Против хода солнца стремглав Закрутился, завихрился, топоча, Заклятия бормоча, Заржавленной кольчугой бренча, Широко разинув зубастую пасть, Высунув длинный язык, Вспыхивающий синим огнем, Шлепающий его на лету По шее и по плечам… Как ревет могучий трехтравный бык, Когда его холостят, Так Уот Усутаакы, Обращая к северу страшный лик, Зычно заревел, завопил…

СТИХ 98

УОТ УСУТААКЫ

Ыарт-татай! Ыар-дьаалы!!! Эй ты, яростная сестрица моя, В трехъярусной бездне подземного мира Выросшая, среди гадов гнездясь, Хлопающая ладонь о ладонь, Хохочущая во тьме, Чмокающая нёбом своим, Щелкающая языком огневым! Эй, щербатая сестрица моя, Чернолобая в половину лба, Белолобая в половину лба, С носом длинным, словно железный лом, Заостренным, словно пешня, Игриво изгибающая налету? Семисаженную шею свою, Быстроногая, вихря быстрей, С плечами, железных ножниц острей — Крутящимся подолом свистя, Дымным хвостом крутя, Болтливая, где летаешь ты, Блудливая, где пропадаешь ты, Огневая девка Куо Чамчай, Кровожадная Кыскыйдаан Куо, Половина — там, Половина — здесь, До половины явись, покажись! Эй, пучеглазая, с глоткой пустой, Плененный доброй славой твоей, Привлеченный именем громким твоим, Приехал жених за тобой, Прекрасный, достойный сын Солнечного рода айыы! На его лопатках поводья небес, Он Верхнего мира тойон, Он на высокой елани рожден, Удостоил тебя сватовством! В ожиданьи тебя Померк его блеск, Он как месяц ущербный стал. Эй, черная девка, Червивый бок, Рваные щеки, Кровавая пасть, Где б ни летали три тени твои, Я тебя повсюду найду, Не придешь — силком приведу. Если замуж добром не пойдешь За такого детину-богатыря, Я тебе хребтину переломлю! Волей — отдам И неволей — отдам! — Только выкрикнул такие слова, Только на место встал Уот Усутаакы, Тут же с северной стороны, Где тучами завалена даль, Оттуда, где буйствует Лютый илбис, Будто смерть дохнула — Огонь полыхнул. Из бездонной погибельной глубины Клубящийся вихрь взлетел, Будто шумные вздохнули мехи? Кузнеца Куэттээни, Вылетел из непроглядной мглы, Крыльями порождая шум, Чернопегий ворон зловещих небес. Глазами огненными блеснув, В полнеба пламенем полыхнув, Птица огромная с высоты Опустилась, Раздался гром, Будто с грохотом каменная скала Разлеталась вдребезги Щебнем, дресвой… Такой был грохот и гром, Что лопнула бы от него Шкура на лапах и на голове Медведицы матер ой. А как дым улетел, Как пыль улеглась, Увидел Юрюнг Уолан Удивительную адьарайскую дочь…

Порожденье бездны, Исчадие тьмы, Страшная ведьма подземных глубин, Скособочиваясь боком одним, Подолом крутя вихревым, Хвостом клубя дымовым, Плечи острые подымая, Пальцы когтистые простирая, Кривыми коленьями перебирая, Приоткрывая железный клюв, Поворачивала туда и сюда Черное задымленное лицо. Свирепая девка лихая, Кровожадная Кыскыйдаан Куо, Щеголихой у племени абаасы Прослывшая за три тысячи лет, То изгибала игриво она, То вытягивала горделиво она Семисаженную шею свою; Чтобы по нраву прийтись жениху, Она подтянула, подобрала Свой оттопыренный зад; Так и этак старалась она Выпрямить искривленный хребет, Выпячивая живот, Чтобы выглядеть важной хотун. Бойко вихлялась, вертелась она; Брякая, болтались на ней Ожерелья из позвонков Девяти шаманов древних времен; Бренчали на поясе у нее Подвески из челюстей десяти Шаманов седых времен; Постукивали бусы ее Из коленных чашечек и кистей Семи шаманок былых времен, Восьми шаманок иных времен… Распахивался, вихрем свистя, Радужный ее сарафан, Сшитый из кожи, Содранной с ведьм… Взлетали полы шубы ее Из содранных с падали шкур, Клочья кожи гнилой Летели кругом, Подымалась густая пыль… Целоваться, видать, С женихом захотев, Звонко чмокала Клювом железным она, Воздух всасывая Со свистом в себя, Синим щелкая языком; Обниматься, видать, С женихом захотев, Руки с хрустом Протягивала она, Растопыривая когти свои, Как десять кривых Верхоянских кос. Пригибаясь низко к земле, Пристально из-под ладони она Высматривала жениха, Да никак разглядеть не могла. Трижды взглядом скользнула она По макушке высокой горы И опять разглядеть не могла, Знать, не метко взгляд навела… Тут сердиться она начала, Запылали гневным огнем Страшные гляделки ее, Выкатились из-под черного лба Выпущенные белки… Летающий высоко над землей На Мотыльково-белом коне Юноша Юрюнг Уолан Улыбкою просиял, Лицом смеющимся просветлел, Взбесившейся дочери абаасы, Взъярившейся не на шутку вдруг, Чудовищной девке той Приветливо навстречу шагнул, Как подобает сыну айыы В беседе с любезной своей, Белеющими зубами блеснув, Алеющие губы открыв, Ласково заговорил, Голосом нежным пропел…

СТИХ 99

ЮРЮНГ УОЛАН

Взгляни-взгляни! Посмотри! Наконец-то встретился я С ненаглядной невестой моей… То вытягиваясь в длину, То расплющиваясь в ширину, Как мила моя будущая жена! Как мосластыми костями стройна! Столько прелести вижу я в ней, Что вот-вот разорвется печень моя… И нарядна ты, И лицом хороша! Твои щечки — прозеленевшая медь, Твой румянец — железная ржа… О, девушка-адьарай! Поглядел на тебя я — И облюбовал! Так по нраву ты мне пришлась, Что колени мои дрожат И в груди, как молот, стучит Круглое, властное сердце мое. Длинным станом играющая своим, Дивной ты кажешься мне, Будет жена в дому у меня На загляденье всем, Будет хозяйка в усадьбе моей На удивленье всем. Хоть растрепана и грязна, Но добротна ты, ловк аи ладн а… Правда, горб твой великоват, Но зато ведь шея длинна! В самом деле — лучшей мне не найти Среди девушек молодых. Я красавицы, подобной тебе, В трех великих мирах не встречал! Из чужой страны Привезу я жену, Чтобы ложе согрела мое… Из далекой страны Подругу возьму, Чтоб лежала в объятьях моих. Я по нраву невесту себе нашел, Сразу ты Полюбилась мне… Отвечай — по сердцу ли я тебе? Не огорчай отказом меня, Не отвергай, не гони, Чтоб по белым моим щекам Пятна красные не пошли, Чтоб на доброе имя мое Пятна черные не легли… Поклоняюсь трем твоим темным теням, Умоляю — стань моею женой! Согласна ли? Говори! — Звучным голосом эти слова произнес Могучий Юрюнг Уолан. А старший невесты брат, Уот Усутаакы, великан, Пяля в ухмылке черную пасть, Скаля ржавые зубы, твердил: — Пусть-ка попробует отказать, Красавца такого забраковать! Я тогда ее — дуру Мокрой рукой За нерв спинной ухвачу, Тянуть ее буду, трясти!.. — И тогда адьарайская дочь, Отдать готовая все За такого завидного жениха, Подолом крутящая вихревым, Похотью пылающая огневой, Хищница о девяти когтях, Чародейка блудливая, Девка-бой, Лютая Кыскыйдаан Куо, Бугристый свой оттопыренный зад Быстро подобрала, Прихорашиваться начала, От радости в раж вошла, Приплясывать, скакать принялась.

СТИХ 100

КЫСКЫЙДААН КУО

Алаатанг!!! Улаатанг!!! Ай, беда, ай, радость моя! Ай, неужто ты сам Пожаловал к нам, Айыы Хаана любезный сын? Ох, торговля мала, Да велик оборот! Ох ты — горе невпроворот!.. Я тебя одного, красавец, ждала, Я отказ моим женихам дала, Я пинками сватов гнала… Понапрасну меня прождал, Стужу лютую зря терпел, Скулы отморозил себе Богатырь Бэкийэ Суорун, Рожденный Кэкэ Суоруном-отцом За провалом проклятых Нижних небес, От гремящей черной Нюэрэлдин, В шею я его прогнала. Буор Мангалая свирепого сын, Старухой Суналыкы Рожденный в бычьем ярме, Мычащий силач Мэчюйэр Эртюк Ни с чем ушел от меня. Потому я его прогнала, Что тебя одного ждала. Рожденный пр оклятой высотой, Грозный Кырбыйа Боотур Отступился, рыча, от меня… Рожденный бушующей глубиной Хаан Чабыргай-исполин Ни с чем ушел от меня. Тот, что на бедственном небе рожден, Эсюктэй Суодуйа Ни с чем ушел. Я отвергла богатырей, Чтобы стать женою твоей! Как услышала я, Что родился ты — Белокожий, невиданной красоты, Кровь и желчь вскипели во мне, Я ночей с тех пор не спала, В драку лезть готова была… Лежа одна На ложе пустом, От ярости билась я, Такие корчи гнули меня, Что моя девическая постель Закрутилась вихрем, Словно метель… О, мой милый, Как долго томилась я, Ожидая, пока ты придешь! Блуждая по диким горам, Прыгая по высоким холмам, О, как долго тебя я звала! От горя Вырос горб у меня, Почернела, высохла я… Ой, беда мне! Ой, радость мне, Ой, напасть мне! Ой, счастье мне! Ты вглядись, возлюбленный мой, Приглядись, как я хороша, Видишь тело мое? Оно Для объятий твоих рождено, Для любви к тебе создана В этом теле мятущаяся душа! Не найдешь ты женщины лучше меня, Обомрешь ты от ласк моих. Как сольешься в любви со мной, Обеспамятаешь от страсти моей!.. Я заботливой буду хозяйкой-хотун В угодье богатом твоем. Наловчилась я с малых лет Ухаживать за скотом; Пятнистые телята мои, Не дожив до девятого дня, Замерзают перед кормушкой своей, Околевают у ясель своих. Сразу н агод я мясо коровье варю, А пока на стол Притащу котел — Скиснет, заплесневеет еда, Оттого она и вкусна! Я выгнала тысячи женихов, Потому что ты краше всех… Ох, по нраву ты мне! Ох, по сердцу ты мне! От любви к тебе жилы мои гудят, Трясутся колени мои, Трепещет печень моя! Дай я поцелую тебя В красные губы твои, Ведь пора, наконец, перестать Моей крови бешеной клокотать! Ох страсть, ох беда… Полюби, красавец, меня! И рожу я тебе тогда Одышливых восьмерых Плешивеньких сыновей, Золотушных девятерых Паршивеньких дочерей! — Так сказала крутящаяся, как вихрь, Клубящая, как дымокур, Черным своим хвостом, Чародейка девка-абаасы И затопала, захохотала она, Захлопала по бедрам себя, То вправо, то влево мечась, Прихорашиваясь, вертясь, Длинным клювом чмокая и свистя, Воздух всасывая со свистом в себя, Щелкая языком — чуп-чуп… А хозяин моря Муус-Кудулу, Исполин Уот Усутаакы, Стоявший невдалеке, Открыв свою пасть во всю ширь, Грохочущим хохотом Захохотал…

СТИХ 101

УОТ УСУТААКЫ

Ха-ха-хаа! Ну и смех разбирает меня! Ха-ха-хаа! Ну и диво увидел я… Ай, кривое колено, Ай, черный клюв, Ай, чертова девка, сестрица моя! Как взгляну на тебя — ну и ну! Смотри же — не упусти женишка, Зеницу лба твоего, Зубов твоих острых десну! — Умилился Уот Усутаакы, Подземной тьмы богатырь, Первый средь абаасы, Обнял за острые плечи сестру И прикоснулся черной щекой К ржавой ее щеке. Когтистая Кыскыйдаан Куо, Неистовая Куо Чамчай Визгливо захохотала в ответ И, в сторону отскочив, Сказала такие слова…

СТИХ 102

КЫСКЫЙДААН КУО

Он только тогда убежит от меня, Если погаснет вдруг Видящая зеница моя, Если иссякнет вдруг Клокочущий мой желчный пузырь… Да не будет этого никогда! Он только тогда от меня отойдет, Хотя б на длину ступни, Когда затупятся когти мои, Железные, острые когти мои! От женщины прекрасной такой, От меня отвернется он лишь тогда, Если черный мой длинный нос, Схожий с заостренной пешней, Перегниет в седловине своей И от лица моего отлетит! Да и тогда никуда От меня — могучей — он не уйдет! — Кончила она говорить — И огонь ее страшных глаз Полосою пламени полыхнул, Полоснул, как молния, в темноте Грозовой мгновенной стрелой, Блеснул, пролетел, промелькнул… А угрюмый Уот Усутаакы Тяжелодумной своей головой, Всей широкой своей спиной, Всей утробой черной своей, Думал, соображал: — Лихая будет у парня жена… Такая спуску не даст, Не упустит его из рук… Ну и пусть! И ладно ему! — Но сомнение все ж оставалось в нем, Опасение было в нем; Несуразное он поднял лицо, Безобразное — в провалах, в буграх, Переносицу сморщил, как злобный пес, Перекосил широкую пасть, Железные оскалил клыки; Словно ящерица, Семисаженный язык Высунулся из пасти его, Толстую шею Обвил, как змея, Скользнул по двум широченным плечам; И, чавкая и мыча, Порявкивая, Медведем рыча, Уот Усутаакы, Как волк, протяжно завыл, Зычно заголосил, Три хохочущих пропасти под землей Криком будорожа своим…

СТИХ 103

УОТ УСУТААКЫ

Ишь ты — важность какая! Ишь ты — беда!.. Ты — с поводьями на загривке своем Исподволь подольстившийся к нам, Искристого солнца дитя, Если ты решил убежать, Обмануть задумал меня, Умыкнуть невесту мою, Если честью не дорожишь, Ты от мести моей не уйдешь, Пропадешь, В могилу сойдешь! Ты запомни, мой Зятек дорогой, Неразумной своей головой, Ты запомни Горячим сердцем своим, Не переносящим обид, Подобное смерти слово мое В память свою впитай: Если нарушишь наш уговор, То не скроешься нигде от меня! Спереди и сзади в тебя Стрелы гибельные полетят… Я приду послушать твой смертный хрип, Посмотрю, как в твой смертный час Вырвется три раза подряд Белое дыханье твое! И пожру я нежное тело твое, Обнажу я белые кости твои, Обгложу я дочиста их, Выпью красную кровь твою, Ни на камень, ни на песок Ни капли не уроню… И пеняй тогда на себя И меня ни в чем не вини! Ну, смотри ты, девка, Сестрица моя, Ржавая харя, Жадная пасть, Коль пропустишь слова мои мимо ушей, Коль упустишь его из рук, Я, проклятая, кровью с тебя взыщу! Я заклятье древнее развяжу, Выпущу я из тебя Уймищу белых червей, Тысячи лягушек и жаб, Тысячи тысяч гудящих жуков, Чтобы ползали, прыгали по тебе, Чтобы терзали тебя… Если юноша, славный твой женишок — Юрюнг Уолан удалой Вздумает от тебя убежать, Если он высоко полетит На своем Мотыльково-белом коне, Волшебством ты его обведи, Колдовством его догони, Втягивая воздух в себя, Как пушинку его притяни, Клювом железным своим Грудь ему растерзай, Вырви сердце бьющееся его, Выпей живую кровь! Если скроется он под землей, Ты рукой когтистой своей, Ты рукой ветвистой своей Вытащи оттуда его, Вырви твердое горло его И журчащим, свистящим клювом своим Черную печень его расклюй! Если только он от нас убежит, Настанут погибельные времена, Навсегда омрачатся тогда Наши славные имена… Предсказано было мне, Что скачущий на Вороном коне, Стоя рожденном На грани небес, Стремительный Нюргун Боотур Залетит в подземный провал, Заглянет через трубу В заветное наше жилье. Если он нападет на нас — Неуемный в гневе своем, Не гостящий мирно в доме чужом, Не уходящий добром, Мира Среднего исполин, Великих соседей сын, Он шейные нам позвонки рассечет, Вырвет кровавой рукой Живые наши сердца, Ничком он повалит нас, Никому пощады не даст… А покамест я на охоту пойду, Нелегка охота будет моя, Далека дорога моя. Чтоб в изобильи пищи добыть, Чтобы много дичи набить, Чтобы свежего мяса запас Для пира свадебного притащить, Принужден я сперва истребить Тридцать шесть коварных племен, Корень вырвать скорби моей. Ближних соседей моих Я заставлю вопить и рыдать, Дальних соседей моих — Я заставлю выть и стонать. Я выкурю их из улусов родных, Не выходивших на мой призыв, Не делившихся со мной подобру Ни скотом, ни другим добром, — Ух, как я им носы утру! Сколько толстых чугунных голов Слетит с широченных плеч Дорогих моих земляков, Много крови придется пролить Родственникам моим! Хоть и жалко мне их, дорогих, Но пускай узнают они, Что последний их отпрыск, Правнучек их, Заброшенное дитятко их, Возмужал, окреп, Стал свирепым быком, Умыкнул Туйаарыму Куо, Красавицу в жены взял. Ну, мой молодой зятек, Названный мой золотой сынок, Мы две свадьбы справим — Твою и мою! Гору дичи для пира я притащу, До отвала я угощу Всех твоих худородных друзей, Всех твоих отощалых гостей… Жиру нет и на палец на брюхе у них, В жилах бледная кровь у них, Железы иссохли у них. А для достойной сестрицы моей — Для пустой утробы ее — Столько мяса я припасу, Ей такую гору еды навалю, Чтобы брюхо до тошноты Пищею набила она, Чтобы высохший свой пищевод Желтым жиром смягчила она, Чтоб трещали кости у ней на зубах, Чтобы чавкала, грызла, Смоктала всласть! — Молвив такие слова, Уот Усутаакы, Пасть прикрывая рукой, Раскатисто захохотал… Тут с пронзительным криком он Закружился, гудя, как вихрь, Обернулся змеем о трех головах — И, полыхнув огнем, Шумно к темным тучам взвился, Шипя, улетел, пропал…

СТИХ 104

УОТ УСУТААКЫ

На Мотыльково-белом коне Летающий высоко над землей, Блистающий красотой Юноша удалой, Юрюнг Уолан-богатырь, Уразумев, что погибель его Далеко теперь отошла, Глубоко, облегченно вздохнул И, обратив лицо К страшной невесте своей, Крутящей подолом, Дымящей хвостом, Грозящей железным носом-пешней, К потаскухе подземных трех пропастей, К молодухе трех тысяч отроду лет, Когтистой девке-абаасы, Неистовой Кыскыйдаан Куо, Заглянул ей прямо в глаза, Заговорил горячо.