Яма
Шрифт:
"Стоп. Стоп. Стоп".
"Только не это…"
Он оказался не готовым к тому, чтобы Кузя страдала и плакала.
Сопереживание — впервые погрузился в пучину этого чувства. Заболело в груди, словно ему со всей дури всадили в солнечное сплетение. Дополнительная нагрузка заключалась в том, что он ощутил острую необходимость что-нибудь сделать, чтобы забрать ее страдания.
Оторвал спину, чтобы двинуться обратно к Кузе, но она вдруг подскочила и сама к нему бросилась. Впечатавшись в грудь, нырнула
Тепло, запах, визуальное восприятие, ощущения — окружило.
Вроде не маленький. Вроде телом и духом сильный. Вроде жизнь понимал… А внутри развернулась бойня — массовая гибель нервных клеток. Канаты порвались, наружу вырвалась душа, в существовании которой он до знакомства с Никой сомневался.
— Что… он сделал?
По правде, не понимал, стоит ли ему это знать. Наверное, лучше нет. Забаррикадироваться. Не принимать. Не представлять. Не позволять даже мысли случайной проскочить… Ему и без того хотелось поехать в больницу, или куда там увезли этого недоноска, и закончить начатое. Размазать его, чтобы патологоанатому потом соскребать пришлось.
— Ничего, — бурно замотала головой. — Ничего больше. Закревич попытался перевести все в шутку, типа я — дурочка, что испугалась. Я сказала, чтобы он убирался. И он ушел, отпуская свои шуточки, даже в коридоре. Ну и несколько девчонок, естественно, видели, как он уходил, — говорила, не отрывая щеки от его груди. — А сегодня, прям на пороге… Катя Уварова нам с Алиной сообщила, что Стас всем рассказывает, будто мы переспали.
Скрипнул зубами. Тяжело перевел дыхание.
— Как так можно, Сереж? Я не понимаю, как так можно… Такая подлость. Как можно так жестоко обойтись с другим человеком?
Что он должен ей ответить? Цензурных слов не находилось. Да и не хотелось выплескивать на нее свой гнев. Не тогда, когда ей и так плохо.
— Все будет хорошо. Обещаю.
Ника притихла. Повисла пауза, но она не казалась Сергею неловкой. Тишина была спокойной.
— Сережа?
— Что?
— Спроси меня еще раз. Сейчас, пока я… — не хотела озвучивать свое уязвимое состояние серьезными словами. Воспользовалась самоиронией, которую подбрасывал неутомимый мозг. — Пока я вся в слезах и губной помаде.
— Что именно спросить?
— Ты знаешь, — заглянула в глаза и очень тихо попросила: — Предложи мне еще раз.
Грудь Сергея стремительно поднялась и так же резко опала. Но он себе не дал подумать, осознать и передумать.
— Будешь со мной дружить? Имей в виду, последний раз спрашиваю…
— Да, — выдохнула, не дав договорить.
Подняв руки, обняла за шею. Закрепила их дружеский союз крепкими объятиями. Градский тоже чувствовал удовлетворение. Но… он никак не мог сосредоточиться на той дружбе "привет-пока", что когда-то придумал сам.
Сейчас он чувствовал. И эти чувства весили тонну. Пытался абстрагироваться от всех возможных физических ощущений. И ничего не получалось.
Сердце топило в груди. Скорость зашкаливала.
Стучало в висках. Громыхало в ушах. И кровь неслась по венам. Неслась, как раскаленная лава.
Наверное, ему просто стоило перестать париться по поводу своих ощущений. Они же такие яркие только по новизне, а дальше, все книжки пишут — отпустит.
— Будем с тобой самыми лучшими друзьями, Сережа.
— Значит, ты больше не будешь на меня злиться?
— Буду, конечно, буду. Что за дружба без ссор?
— Супер, — угрюмо пробубнил Серега. — Я прям счастлив, что ты, наконец-то, согласилась. Два месяца фантазировал, как мы с тобой скандалить будем.
— Я просто очень упрямая. Могу вспылить, но предупреждаю заранее, это не значит, что я к тебе плохо отношусь.
— А как ты ко мне относишься?
Затаил дыхание, потому что понял, что это его как никогда сильно беспокоит.
— Хорошо.
— Хорошо?
— Да, хорошо.
— И только? У меня от тебя, Кузя, нервный тик начинается, а тебе хорошо.
Ника засмеялась.
— У меня от тебя, Сережа, тоже нервы шалят.
Спустя короткое время она вырубилась, по-другому не скажешь. Вроде говорила- говорила, на мгновение замолчала, и вдруг засопела.
Так и держал ее у себя на груди, опасаясь лишний раз побеспокоить. Сам неожиданно тоже ощутил долгожданное умиротворение. Все другие эмоции, наконец-то, притихли. Казалось, ничего не осталось.
Только она у него внутри.
Она. Его Республика.
Глава 10
Co мной все хорошо,
Просто я забыл, как дышать,
Я начал игру, но забыл, как играть…
Градский намеренно громко хлопнул входной дверью, оповещая родню о своем прибытии домой. Навстречу они не выбежали. Предположительно, готовились к его появлению, штудируя заготовленные речи.
Войдя в большую гостиную, Серега невольно нахмурился.
Могучее племя. Все в сборе. Бабушка, отец, мать, Леська и даже некровный Славик.
Остановился перед родней, ожидая, когда отец на правах вождя стартует со своими наездами.
Если мыслить, как нормальный человек, Сергей своим яростным поступком все, к чертям, завалил. В юридической плоскости, избиение человека — это уголовная статья. В его случае ситуация усугублялась еще и тем, что преступление совершено на территории университета.