Янир
Шрифт:
Обе женщины посмотрели на Исиду.
— Это другое дело, — вздрогнула Эбби.
— Нет, это не так, — перебила Эбби Ким, повернувшись к ней, когда внезапно поняла, почему Эбби чувствовала, что должна была защищать Янира. — Если ты смогла защитить Янира от одного из самых могущественных лордов Империи, то у мужчин Этрурии не будет ни единого шанса.
— Я даже не знаю, с чего начать, — прошептала Эбби.
— Начни с любви к нему, — Ким посмотрела прямо в глаза Эбби. — Ты ведь любишь его, правда? — спросила она.
— Да, — ответила Эбби. — Больше, чем я думала.
— Потому, что он теперь лорд? — спросила Ким, хотя уже знала ответ.
— Нет! Нет! — воскликнула Эбби, так напугав Дестини, что та расплакалась. И Ким немедленно поднялась, чтобы забрать ее у Исиды.
— Шшш, малышка. Все в порядке. Мама рядом, — чувствуя себя в безопасности в объятиях матери, Дестини быстро успокоилась.
— Прости, — прошептала Эбби.
— Тебе не за что извиняться. Я просто спровоцировала тебя, — сказала Ким Эбби, слегка покачиваясь, как и все женщины, когда успокаивают ребенка. — Я знала, что ты любишь Янира. Это видно в каждом взгляде, которым ты его одаривала, в том, как ты произнесла его имя. Ты выбрала его, потому что он прикоснулся к чему-то глубоко внутри тебя, к чему-то, о чем ты даже не знала, там, где было пусто, а он заполнил эту пустоту, и теперь он — все для тебя.
— Да, — согласилась Эбби.
— Тогда, когда вы добираетесь до Этрурии, ты покажешь это всем. Своими действиями, своими словами и своими делами. Возможно, мужчинам понадобится время, чтобы поверить в это, но я знаю, что ты в конечном итоге одержишь над ними победу. Тем временем вы начинаете создавать свой Дом. Благородный и достойный уважения Дом, которым будут гордиться ваши будущие потомки. Я почти завидую тебе, Эбби.
— Что? Почему?
— Потому что вам предоставляется возможность построить Дом с нуля. Вы должны решить, каким правилам вы хотите следовать, а каким нет. Ты начнешь традиции, которые будут продолжаться после того, как ты и Янир отправитесь к Богине, и все будут знать, что именно вы — родоначальники их.
Эбби открыла рот, ошеломленная словами Ким. От того, что она говорила, захватывало дух… и одновременно пугало. Эбби всегда хотела быть учительницей, потому что хотела играть хоть какую-то роль в формировании жизни молодых людей, помочь им достичь лучшего будущего. Теперь же Ким говорила ей, что она может сыграть огромную роль и тем самым изменить жизнь многих… к лучшему тем, если она поможет Янир основать их Дом.
— Но клинок? — неуверенно спросила Эбби.
— У меня есть еще один, — произнесла Ким, ловко откидывая рукав, даже не побеспокоив Дестини. — Это на случай, если я далеко от Рэя. Генерал Рейнер дал мне его на Понте. Он спас мою жизнь, когда Каитир и я были похищены на Весте, а у Лизы есть ее «Коготь Раптора».
— И ты действительно думаешь, что он мне тоже понадобится? — прошептала Эбби.
— Да, хотя бы ради собственного спокойствия. Янир не сможет быть с тобой каждую минуту, Эбби. Я, конечно, надеюсь, что тебе никогда не придется использовать его, но ты должна… — взгляд Ким стал жестким, когда она вспомнила, что Лиза воспользовалась им не только, чтобы защитить себя, но и Ким и Дестини, — принять его. Неважно для чего. Просто это уничтожит Янира, если он потеряет тебя.
— А ты бы поехала? Даже с учетом рисков, — спросила Эбби.
— Да. Жизнь — это риск, Эбби. Выбери, как и с кем ты хочешь прожить ее, потому что у тебя может не быть другого шанса.
Дестини воспользовалась этим моментом, чтобы дать матери понять, что она проголодалась, и громко и сердито вскрикнула. Когда Ким собиралась сесть, чтобы накормить ее, дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвались охранники.
— Да бросьте уже! — Ким бросила на своих охранников раздраженный взгляд, пытаясь успокоить плачущую Дестини.
— Что случилось? Почему принцесса плачет? — потребовал ответа Джакуа.
— Она голодна. Правда, ребята, вы должны перестать так реагировать каждый раз, когда она начинает плакать.
— Голодна? — с сомнением переспросил Джакуа.
— Да, — рука Ким потянулась к шнуровке у нее на груди. — Вы действительно думаете, что Рэю понравится, если вы будете смотреть на то, как я кормлю нашу дочь?
Джакуа мгновенно покраснел, когда понял, что она имеет в виду, и обернулся.
— Вон! Все вышли отсюда!
Ким все еще посмеивалась, когда отстегнула одну часть своей рубашки, затем расположила Дестини так, чтобы та могла принять грудь матери. И плач немедленно прекратился.
— Вот так. Вот так, моя милая девочка, — проворковала Ким, уткнувшись носом в головку Дестини. — Тебе нравится заставлять этих самцов подпрыгивать, не так ли? — Ким подняла глаза и увидела, что Исида и Эбби улыбаются ей.
— У нее характер манно, — призналась Ким в них. — Она уже обвила его вокруг своего пальчика, не так ли, малышка? — Ким вздохнула, наклонившись, чтобы поцеловать указанный палец. — Я не удивлюсь, если Джакуа уже связывается с Рэйем прямо сейчас, сообщая ему, что Дестини заплакала, — Ким перевела взгляд на Исиду. — Иногда ваши мужчины напоминают мне маленьких мальчиков. Вы видели, как они прибежали, а потом отступили от смущения и растерянности? Я имею в виду действительно…
— Орион был таким же, — призналась Исида, улыбаясь воспоминаниям. — Он хлопотал над каждым из своих отпрысков, по крайней мере, наедине, — обе женщины обменялись понимающей улыбкой, и Эбби поняла, что хочет быть частью этого.
— Итак, — взгляд Ким вернулся к Эбби. — Колись!
— В смысле?
— О прошлой ночи.
— Я… — Эбби не знала, что сказать, и посмотрела на Исиду, мать Янира, которая смотрела на нее так же пристально и с явным интересом.
— Торнианские мужчины отличаются от земных, — сказала Ким.
— Это ты мне лучше расскажи, — прошептала Эбби и покраснела.
— Сераи учат их очень хорошо, — кивнула Исида.
— В некоторых вещах они абсолютно бесполезны, — пробормотала Эбби.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Исида, смущенно глядя на нее.
— Ну, я не могу утверждать, что оральный секс потрясающий, — вспыхнула Эбби, глядя на Исиду, которая только кивнула. И Эбби решила, что если мать Янира не смущена, почему должна смущаться она. — Но то, что вы освобождаетесь так быстро, вместо того, чтобы наслаждаться этим процессом, — это просто какая-то чушь собачья.