Яноама
Шрифт:
Потом я узнала, что человек в широкополой шляпе был венесуэлец и звали его Систо. Я хотела подойти к белым, но вокруг толпились индейцы, и я не смогла. Индейцы принесли гостям связки бананов. Систо есть их не стал, а сказал: «Отнесите их в мою лодку». Я еще кое-что помнила по-испански и перевела его слова. Когда индейцы отнесли в лодку корзины, полные бананов, Систо стал раздавать мачете. Но он дал мачете не всем из тех, кто принес связки бананов. Потом они сели в лодку и уплыли. Индейцы, которым не достались мачете, очень рассердились. Один из них сказал: «Если они вернутся, я их убью». Те, кто получил мачете, не соглашались. Но потом все договорились в следующий раз этих белых убить.
Спустя примерно месяц эти двое белых
Наконец Систо прицелился в муравейник и хотел выстрелить, но я на ломаном испанском языке сказала ему: «Не стреляй, не стреляй! Когда вы истратите все патроны, индейцы вас убьют». Мужчины повторяли: «Шори, бум, бум». Но Систо понял меня и стрелять не стал. Он и товарищ встали рядом и направили ружья на витукайатери. «Уходите,— сказала я им.— И по дороге все время оборачивайтесь, потому что они могут напасть на вас сзади». Уже стемнело, но двое белых не уходили. Я спросила: «Что же вы ждете?» «Я тут неподалеку заметил большое дерево, из которого можно выдолбить лодку,— ответил Систо.— А такое дерево найти нелегко». Тогда я сказала: «Ночью не ложитесь спать, иначе индейцы вас убьют. Они очень злы на вас за то, что вы бананы в подарок приняли, а мачете дали не всем. Ружей из рук не выпускайте. Они боятся ружей. А если они подкрадутся к вам близко, то убьют вас из луков». В ту ночь двое белых просидели под деревом, не выпуская из рук ружей. Рано утром они раздали много мачете и уплыли на своей моторной лодке.
Потом в шапуно мужчины в шутку говорили женщинам: «Что же вы не погуляли с Систо. Тогда бы у нас был белый сын». Женщины начинали сердиться. Мужчины их успокаивали: «Не ругайтесь, мы же пошутили». Один из мужчин сказал стоявшей рядом женщине: «Почему ты не хочешь пойти с ним в лес? Приятно иметь курчавого сына». Женщина ответила: «Пошли лучше свою жену». Неправда, будто индейцы предлагают своих жен гостям. Разве что в шутку, как в тот раз. И неверно, будто беременные женщины, чтобы их дети родились более сильными, спят с другими мужчинами. Ни в одном из племен, в которых мне довелось жить, такого обычая нет.
Я снова ждала ребенка. Однажды Акаве убил крокодила. Вернувшись, он сказал мне: «Сходи за водой». Я взяла куйю и пошла на реку. Уже стемнело. Я шла по тропинке впереди, а за мной еще несколько женщин. Вдруг я наступила на что-то холодное. И в тот же миг огромная змея обвилась вокруг моего тела. Змея укусила меня в ногу, разжалась и кольцом упала на землю. Я побежала к шапуно. Змея, высоко вскинув голову, поползла за мной. Я бежала из последних сил, но змея все же догнала меня и снова укусила в ногу. С тех пор у меня на правой ноге остались два больших шрама. Я отчаянно вскрикнула. Женщины бежали сзади и тоже кричали: из двух ран сочилась темная кровь. Я вбежала в шапуно. «Во всем ты виноват! — крикнула я Акаве.— Послал меня за водой в темноте!»
В первый момент я не почувствовала боли, но потом раны стали болеть все сильнее. Подошел старик и сказал: «Разотри раны табачными листьями». Одна из женщин выжала из листьев сок и растерла им раненую ногу. Вначале боль немного поутихла, но потом стала просто нестерпимой. Я плакала, и женщины, глядя на меня, тоже плакали.
Индейцы говорят, что после укуса змеи нога может навсегда скрючиться. Поэтому я все время лежала в гамаке с вытянутой ногой, туго забинтованной куском полотна. Из ран все время сочилась желтая водица. Тогда индейцы сожгли муравьиное гнездо и растертой золой посыпали мне обе раны. Постепенно они зажили, но остались два больших шрама.
Если индейцев укусит большой муравей токандира или другое ядовитое насекомое, они туго перевязывают лианами или полотном место повыше укуса, чтобы яд не прошел дальше.
ГИБЕЛЬ РИОКОВЕ И ЕГО СЫНА
Я еще не оправилась после укуса змеи, когда в шапуно пришло несколько пишиаансетери. Они отозвали Акаве в сторонку и сказали ему: «Ты ваитери, тебя все боятся. Ты убил вайка, сражался с шириана, теперь помоги и нам. Мы покажем тебе путь к шапуно саматари, а ты отомстишь за нас. Если ты убьешь кого-нибудь из саматари, мы отдадим тебе в жены одну из наших женщин». Я лежала в гамаке и слушала. Акаве сказал мне: «Я пойду. А ты меня не жди. Я останусь с пишиаансетери». «Оставайся,— ответила я.— Бери себе в жены молодую пишиаансетери и живи с ней. Для тебя я старая. Ну что ж, можешь уходить к молодой». Потом я сказала пишиаансетери:
«Подыщите ему жену покрасивее и помоложе». Они ответили: «Мы ему сразу двух жен дадим, молодых и красивых. Вот тогда ты заплачешь с горя». «Нет, я не стану плакать из-за мужчины,— ответила я.— Я умею готовить, рубить деревья, собирать плоды, я и одна проживу».
Акаве молча взял гамак, стрелы, отравленные наконечники и ушел с этими пишиаансетери.
Потом он сам мне рассказал, как убил Риокове, вождя саматари. Когда они подобрались к их шапуно, то увидели, что Риокове вместе с женой, тещей и детьми купался в реке. Малыши ныряли в воду, плескались и громко пели: «Шамариве токо токое» (тапир, когда плюхается в воду, кричит: «токо токое»). Акаве подполз поближе, прицелился и спустил тетиву. Стрела попала Риокове в грудь. Он вскрикнул, хотел выскочить на берег, но тут же упал головой в воду. Жена с криком бросилась к шапуно. Акаве попытался ее догнать, но не смог.
Пишиаансетери еще раньше пытались отомстить саматари, но не смогли. Тогда они позвали Акаве, и он убил храброго тушауа саматари. После этого пишиаансетери сказали Акаве, что могут дать ему в жены одну девушку, но она еще совсем юная. Ее отец, низкорослый индеец с большим шрамом на лбу, велел передать Акаве: «Моя дочь еще слишком молода. Когда придет время, я скажу. А пока пусть носит мне и моей жене убитых зверей». Акаве охотился полгода-год, большую часть добычи отдавал будущим тестю и теще, но время никак не наступало. Наконец ему надоело ждать, и он вернулся ко мне.
ПОСЛЕДНИЙ ПОБЕГ
Когда Акаве вернулся, я жила у его сестры в шапуно куритатери. К тому времени у меня уже родился четвертый сын. Я все твердила, что убегу к белым. Однажды по реке приплыл к нам белый по имени Балаки. Когда потом родился сын, индейцы шутили, что он очень похож на этого Балаки. Так за моим четвертым сыном и осталось имя Балаки.
Примерно месяц спустя Акаве спросил у меня: «Ну что, сбежим к белым?» Я удивилась: «Ты хочешь бежать к белым, с чего вдруг?!» «Да, хочу, слишком многие хотят меня убить». После того как он убил Риокове, он боялся мести саматари. Да и с пишиаансетери он поссорился. «Они меня обманули»,— говорил он. Я сказала: «Если ты возьмешь всех моих сыновей, я убегу. Я не могу их оставить. Ведь потом, когда куритатери узнают про наш побег, они их убьют». «Тогда убежим вместе с детьми»,— ответил Акаве. Он очень испугался и был согласен на все.