Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3
Шрифт:
Коля. Наклонись ко мне.
Дуся наклоняется.
Всех посылай в наше убежище, в шахте, знаешь?
Дуся. Ладно.
Павло Павлович. Влетела в чужой дом, воркует, щебечет, словно никого здесь и нет! А ну, убирайся отсюда!..
Дуся. Уже иду, не волнуйтесь, вам вредно волноваться… Я вам пол не просидела, счастья не отняла, сокровища не разграбила, правда?
Павло Павлович. Сына уже украла!
Дуся.
Мотря Терентьевна(обнимает Дусю). Доченька моя милая! Увидела тебя и будто десять годов с тобой жила! Не слушай старого душегуба, побудь с нами…
Дуся. Некогда, мама, надо идти.
Мотря Терентьевна. Куда ж ты, мое солнышко?
Дуся. На войну, мама.
Мотря Терентьевна. Такая маленькая, — а на такую большую войну!..
Коля. Побереги себя, Дуся. У меня к тебе просьба. (Тихо.) Не давайся живой в плен… Ты их знаешь…
Дуся. Хорошо. (Поцеловала Колю, пошла, напевая.)
Мотря Терентьевна. Вот бы мне такую невестку в дом. Больше бы ничего не желала…
Павло Павлович. Да ведь это она и есть. Из-за нее Коля из дому ушел… Она!
Мотря Терентьевна. Слава тебе господи! Хоть бы ничего не помешало.
Коля. Если враг зайдет, мама, скажите, что у меня оспа, чтобы не подходил.
Мотря Терентьевна. Да уж сегодня столько людей заходило, что и на год хватит, то один, то другой. Лежи, сынок, спокойно, никому я тебя не отдам… Пускай сам Гитлер приходит, сукин сын…
Стук в дверь.
Коля. Спросите, мама, кто…
Стучат сильнее.
Павло Павлович. Эк его нетерпенье разбирает! Чтоб ты сказился! Поди, жена…
Мотря Терентьевна. Сам иди, невелик пан! Может, за тобой пришли: Гитлеру как раз палача не хватает!..
Стук.
Павло Павлович. Да иду же, иду, прах тебя побери! (Выходит в сени и, пятясь, возвращается в комнату, за ним входит человек с бородкой в старомодной толстовке.)
Мотря Терентьевна(укрыв Колю с головой, сунула себе в карман его оружие). Чужой…
Человек в толстовке(перекрестился на угол, стрельнув глазами по сторонам). Христос воскресе!
Павло Павлович. Вы пришли к нам на явку?
"Толстовка"(садится). Бой был жестокий. Донецкий бассейн
Мотря Терентьевна. Никого нету…
"Толстовка" Как же никого? Одеяло шевелится, словно человек дышит.
Мотря Терентьевна. Это наш сын.
"Толстовка". Когда он ранен: сегодня или давно? (Подошел, поднял одеяло: Коля лежит, закрыв глаза, опустил одеяло на лицо.) Вы правду говорите, это ваш сын?.. (Садится к столу.) Быстро летит бешеное время.
Павло Павлович. Вы не на явку?
"Толстовка"(патетично). Я пришел под кров моей сестры…
Павло Павлович(приглядывается). Неужели?! Двадцать лет тебя не было!..
Мотря Терентьевна. Леня, боже мой! (Тотчас остановилась.)
"Толстовка"(обнимает Мотрю Терентьевну). Я, сестра. Твой брат…
Коля поднял одеяло.
Павло Павлович. Леня! Вот здорово! (Целуется.) Сегодня я все время думал о тебе! Будто знал, что ты здесь. Прямо из-за границы?
Леонид (подходит к Коле). Ну, здравствуй, племянник. (Целует в лоб.) Не повезло в бою? Кто, тебя ранил — итальянец или немец?
Коля. У меня аппендицит…
Леонид. Аппендицит? Прекрасно, можешь меня не бояться… Я сам — член Коммунистической партии, веришь?
Мотря Терентьевна. А с немцами как очутился?
Леонид. Э, сестра, я птица небольшая!
Павло Павлович. Может, за переводчика пристроился?
Леонид. Угадал, дружище. Полезное дело. Много наших можно спасти!
Павло Павлович. Э-э, зачем их спасать!..
Мотря Терентьевна. И спасаешь? Может, веревкой?
Леонид. Ты мне не веришь, сестра?
Мотря Терентьевна(вглядывается в глаза). Приходится верить, коли не брешешь… Что-то у тебя глаза…
Павло Павлович. Ты, Леня, уже отвык от ее языка? Прямо на тот свет загоняет, ничего не могу поделать. И сынок, Коля, в нее пошел — то ему комсомол подавай, то он, видишь, на войну полез, покалечился… У меня на квартире их явка…
Коля (перебивает). Отец!
Леонид. От меня нечего скрываться. Я сам держу связь с коммунистами подполья. Вот я встретил старика Хому Мартыновича — партизан явный, а не признался…
Коля. Он не партизан…