Янтарин
Шрифт:
— Что она сказала? — черноволосый, не отрывая взгляда от окруживших людей, чуть склонил к бубнящей оправдания драконихе голову.
— Что понятия не имеет, о чём бормочет этот ущербный на голову, — сквозь зубы процедила принцесса, мысленно обещая себе, что при первой же возможности отвинтит безмозглую башку несносной рептилии. Заодно и Янтарина пришибёт, когда появится — чтоб не бросал, гад, неизвестно где, неизвестно с кем.
— Слышали, что сказала девушка — её дракон не ел вашу скотину, — сказал Ронгар, в ответ натягивая стрелу в лицо хозяину вил. — Этот зверь наш.
— Я тебя своими руками придушу, — одними губами прошипела
Тем временем в стане новоприбывших произошла небольшая заминка. Все они нервно дёргались и то и дело поворачивались к кустам, из которых только что появились. Разгадка явила себя в виде двух десятков затянутых в зелёные тоги молодых людей с каменными лицами, бесшумно шагнувших на вечернюю поляну сразу со всех сторон. У каждого в руке змеёй извивалась чёрная кожаная плеть.
— Этот зверь наш и нечего распускать свои загребущие ручонки, — мрачно откликнулся голос над головой и в следующий момент в кольцо кентавров спрыгнула смазанная гибкая тень.
…Свистнула плеть, кентавры дружно оскалили крепкие широкие зубы, которые наверняка отгрызли не один палец, как мимоходом подумалось Фелише. Узелок на конце плети мазнул по щеке черноволосого кентавра. Тот ощерился не хуже Оникса. Принцесса и глазом не успела моргнуть — кентавр схватил кнут и дёрнул на себя. И тотчас же нерасторопный хозяин плети, не успевший расцепить пальцев, шлёпнулся в пыль к копытам осклабившегося кентавра. Предварительно подмяв под себя принцессу, стоявшую как раз между ними.
— О, прости, я… я не хотел, — она вывернулась. Округлившиеся тинистые зелёные глаза несколько раз недоумённо моргнули, каштановые кудри упали на лицо, закрывая перебитый когда-то нос. А принц Нерререна кулём лежал на Фелише и, кажется, совершенно забыл, что вокруг роют копытами кентавры, ругаются селяне и заливается хриплым смехом тёмная дракониха Матильда. Он всё смотрел на прижатую к земле девушку — на её сочные рыжие волосы, в прошлый раз они не резали глаз таким огненным оттенком; малиновые в темноте леса глаза — раньше они были светло-карими, почти медовыми; шея вытянулась, плечи стали покатыми и хрупкими — совершенно не такими, какими он запомнил их. И совсем с братом не похожа, хотя раньше словно две капли были. А теперь: глаза, губы, талия… Глаза впились в острые ключицы и медленно опустились…
— А ну пшёл с меня! — кулачок безошибочно отыскал ребро и ткнулся костяшками, заставив бесцеремонного молодого человека скатиться со вспыхнувшего феникса. — Ещё только раз…
Архэлл мотнул головой, вытряхивая ненужные сейчас мысли, поискал глазами плеть.
— Потерял что-то? — черноволосый демонстративно щёлкнул кнутом перед носом юноши. Точнее — мазнул по щеке, оставив точно такую же метину. Кровь заструилась по щеке, тяжёлыми каплями скатываясь вниз.
Дракониха вытянула шею, втискиваясь между нахохлившимися драчунами.
— Ау, краса моя, улыбайся лучезарней, чтоб эти петухи вспомнили, как вести себя при дамах.
— Что она сказала? — одновременно выпалили кентавр и человек, не спуская друг с друга внимательных чуть надменных взглядов.
Фелиша медленно опустила глаза на ладони, с которых сорвалось несколько язычков блёклого полупрозрачного пламени. Всё горячей и горячей. Она и не заметила, как было холодно, пока внутри вдруг не вспыхнуло потухшее было пламя. Для пробы щёлкнула пальцами и залюбовалась чистым ровным пламенем, острым язычком лижущим
— Что поубивает вас к чертям, если собачиться не перестанете, — задумчиво вглядываясь в переливы огня произнесла принцесса.
Янтарин спрятал голову под повреждённое крыло и тихо сопел, растянувшись на сухой подстилке на окраине лагеря. Время от времени золотой глаз приоткрывался и бегло осматривал территорию, после чего веки закрывались и дракон опять засыпал. Дракониха, вопреки ожиданиям Фелиши, по возвращении в лагерь не умостилась вместе с Янтарином, а уползла в свой загон, долго там топталась, умащиваясь поудобней, но так и не заснула. Лежала свернувшись клубком и сверкала на нечаянно сунувшихся голубыми глазищами, ощериваясь всякий раз, как попадались совсем уж недогадливые.
— Что это с тобой? — спросила её Фелиша, безбоязненно входя в загон и без всякого страха пиная заворчавшую дракониху у основания хвоста. Та слегка отодвинулась, давая нахалке требуемое место.
— А с тобой что? Почему опять припёрлась? Шла бы к своему дракону, рядом с ним и теплее, и надёжнее — эвон какая махина, а мне здесь и самой места мало.
Принцесса привалилась ко впалому драконьему боку, зевнула в кулак.
— От него тухлятиной разит, мотался чёрт знает где, а мне теперь всю ночь нюхать, фу.
…Дракон бухнулся на поляну, стряхивая с себя зеленоватого Хольта и нескольких молодцев из его гвардии — тоже весьма впечатлённых первым (и, скорей всего, единственным) полётом на драконе. Как только договорились? Не обращая внимания ни на агрессивных селян, всё ещё требующих драконьей крови, ни на гарцующих кентавров, чхать хотевших на все требования людей, ни на нерреренцев, вытянутыми луками застывших по всей поляне, он бросился к застывшей в центре всего этого бардака девице, зачарованно таращащейся на пламя из собственной ладони. Когда в очередной раз сбитая с ног принцесса сквозь крики и улюлюканье присутствующих разъяснила начальнику тайной службы, что она не горит и огонь в руке — это нормально для феникса, вот тут-то она и почуяла, что от господина Хольта, мягко говоря, разит. Уже потом, когда они нестройной толпой топали в лагерь нерреренцев, до неё дошло, что разит, а точнее — безбожно смердит, от её собственного дракона. Янтарин хмурился, на вопросы отвечал невпопад и старательно затирал свои мысли, не пуская своего феникса дальше осознания, что он есть Янтарин, королевский дракон. Правда, в мыслях мелькали обрывки выпаленного города и раскуроченного могильника — большого и, судя по разваленным временем каменным обелискам — очень старого. Понятно, на какую "охоту" летал дракон. Ну и как рядом с таким спать?
— Ну да, лучше мне нервы трепать, это куда приятней, — хмыкнула дракониха, но точёная морда повернулась к засыпающей девчонке, окутывая озябшие плечи теплом дыхания.
Уже почти заснув, Фелиша услышала слабое бормотание такой же почти уснувшей драконихи:
— Ну да, я как всегда безотказная дура — вожусь с чужими птенцами, а потом что?.. кукиш под нос… я, видите ли… хранитель… тухлых жмуриков… сбежавших…
Когда Фелиша открыла глаза, было далеко за полдень. Лагерь шумел и жил своей жизнью. Где-то бряцали наново затачиваемые мечи, фыркали в загонах кони, шипела вода в забытом котелке, журчал ручей, пели птицы и ругались воины. Причём, ругались у самого входа в вольер…