Янтарин
Шрифт:
— Это после ожога рука никак не отойдёт, — Фелиша отняла ветошь и по-простому облизала палец, втайне надеясь, что принца передёрнет и он постарается поскорей избавиться от её общества. Ничего подобного! Молодой человек спокойно смотрел ей в глаза и, кажется, даже не заметил недостойной принцессы выходки… гад.
— Мне казалось, что фениксы не обжигаются, — заметил Архэлл. Терпеливо подождал, пока вредная принцесса особенно смачно оближет царапину, всё так же не выдав омерзения ни словом, ни жестом.
— Мы и не обжигаемся. Просто этот ожёг мне достался от двух артефактов. Янтарин тогда едва залечил. Пальцы до сих пор толком не гнутся,
Архэлл мельком глянул туда, где ещё полчаса назад перебирал струны, подбирая на слух причудившуюся во сне мелодию. Зачем на стуле оставил? И почему сидел у входа? Обычно же забивался в самый глухой угол, чтоб никто из ребят не услышал. Одному только Феликсу и попался.
…потому что она подслушивала…
Пряталась за стенкой, тихонько хрупая ветками и сдерживая дыхание. Глупышка, лучше бы гупала, как дракон, тогда, быть может, он бы и не заметил. Маскироваться она, в отличие от брата, совершенно не умела. Тот же обладал поистине вампирской способностью подкрадываться бесшумно и так же бесшумно исчезать.
— Хочешь… хочешь, я отдам тебе Матильду?
Чуть кривая улыбка.
— Ты в праве распоряжаться жизнью дракона?
Вызывающе вздёрнула нос.
— Она не осмелится ослушаться.
Тонкие брови насмешливо выгнулись.
— Откупной? Интересно за что: за лютню… или за себя?
Принцесса нервно завозилась: смущать собеседника откровенными мыслями и неудобными вопросами было её прерогативой. Архэлл выжидательно прищурился. Рассмеяться и сказать, что это он так неудачно пошутил, он явно не собирался.
— Что ты делала в моей палатке?
Фелиша покраснела. Ничего она не делала. Точнее, не должна была. Просто, любопытная, как большинство женщин, хотела посмотреть на тот инструмент, который так печально пел в руках затаившегося в недрах палатки принца. В палаце её отца музыкой не увлекались. Не то, чтобы её не было совсем, но всё же пышных празднеств не устраивали, потому и музыкантов не держали. Даже, когда король Грэхем брал в жёны Милли, было всего несколько скрипок и флейт. И ни одной лютни.
— Ну?
Он не смог сдержать улыбки — пойманная на месте преступления девчонка залилась краской до корней волос. Приятно видеть — от злости она только бледнеет.
— Не скажу, — выпалила Фелиша и рванула на выход, а вслед ей со смехом неслось:
— Постой! "Не скажу" — это про палатку или про дракона?
За два дня в лагере принцесса успела перезнакомиться со всеми нерреренцами и завязать с ними дружеские отношения. Парни оказались такими же весёлыми и добродушными, как и ребята Диметрия, разве что мускулов имели поменьше, но подвигами бахвалились совершенно одинаково. Драконы целыми днями где-то пропадали, предпочитая держаться рядом, но не вместе. Прилетали поздно вечером чумазые и вонючие, наверняка крутились поблизости раскуроченного жальника, выискивая следы остаточной магии. Кентавры, хоть и пришли в лагерь вместе с людьми, предпочитали общество соплеменников или природы. Уходя в лес легко можно было наткнуться на кого-нибудь из них, отстранённо наблюдающего, например, за полётом бабочки. В тот же вечер появившиеся селяне подобно кентаврам держались отстранённо. Звать их с собой никто не звал, но и прогонять не стали. Будучи человеком достаточно общительным, Фелиша попыталась наладить отношения и с ними, но Хольт вовремя придержал — не стоит,
А вот с Архэллом дела шли из рук вон плохо. Если не считать тот случай в палатке, с ним она ни разу и словом не перекинулась. Не то, чтобы эльфийский принц не хотел — янтарная принцесса удирала. Всякий раз, как он появлялся на горизонте, она находила повод, чтоб смыться и таки смывалась — бежала к кентаврам, если был — к Янтарину или шла к своим воинам и Хольту. А на горизонте он маячил практически постоянно. Если только не уходил в лес на охоту.
— Глупыш-шка, — усмехнулся Янтарин, когда она пожаловалась на пристальное внимание Архэлла. Они валялись на берегу небольшого лесного озера, в котором принцесса до этого старалась отмыть смердящего дракона. — Он же твой ж-шених. Вот и с-стараетс-ся парень, а ты прос-сто бес-счувс-ственный пенёк. Луч-ше помоги мальч-щику.
— Вот ещё, — она сложила на груди руки и отвернулась. Янтарин примиряюще ткнулся мордой в спину надувшегося феникса. — И не трись об меня, ящерица, не трись… не три-ись!
Дракон дурачась боднул свою всадницу, от чего та шлёпнулась, ударившись о песок коленями и ладонями.
— Оу! — Янтарин чуть скосил глаза, дёрнул отозвавшейся болью лапой. — Ч-што это было?
Девушка поднялась, тряся отбитой рукой.
— У-у, подлый, зачем опять подзеркаливаешь?
— У тебя рука болит. Дай, гляну.
— Да всё в порядке, — она раскрыла пятерню и шлёпнула её дракону прямо на влажный глаз. — Видишь? Это всего лишь тот ожёг.
Янтарин сморгнул и выдохнул клуб пара.
— Магия — странная штука, — тихонько прошептал он. — Артефакты светлые по своей природе. И всё же, отданные перед смертью, способны глубоко навредить. Хотя… — он прикрыл глаза, задумчиво шевеля губами. Раз-второй рванул лапами песок, нагребая его на себя и одновременно вкапываясь глубже. Фелиша проворно вскарабкалась ему на шею и принялась чесать ногтями гребень. Дракон расправил крылья, прогревая повреждённые перепонки на солнце, и блаженно закряхтел. — Ты что-нибудь с-слышала о с-слезах дракона?
Девушка хмыкнула. Она умылась драконьими слезами после того, как отревелась на поляне.
— Не те драконьи с-слёзы, дурёх-ха, — ухмыльнулся он, переворачиваясь на бок и лапами перекидывая себе на брюхо растянувшуюся на спине девчонку. Присутствуй при этом Хольт — и одним сердечником стало бы больше. — Это наз-свание определённой группы артефактов, некогда с-созданных нес-сколькими богами и полубогами. Вид они имели с-самый разный — каменная звезда, янтарная капля, малахитовый трилис-стник, лебединое перо, с-серебряная стрела и опаловый венец. Ни о чём не говорит?
Принцесса поудобней умостилась на брюхе друга, упёрлась локтями в полупрозрачную зеленоватую чешую.
— Венец Лиам?
— Он с-самый. Красс-сивая вещица, но опас-сная. Ос-собенно, когда теряет с-своего хозяина. Дело в том, что Лиам — вторая х-хозяйка венца. Первой была её с-сестра. Мортемир убил её и с-слеза дракона переш-шла по нас-следс-ству к малыш-шке Лиам. — Дракон чуть скривил губы. Посторонний наверняка принял бы это за оскал. Фелиша увидела лишь печаль. — Артефакт принял её не с-сразу, здорово ш-шкурку подпортил.