Янтарная комната
Шрифт:
— Шесть дней.
Доктор Руннефельдт бросил ободряющий взгляд на доктора Финдлинга.
— А вы, Финдлинг, болтаете о шести месяцах? — в ярости завопил Кох. — До сих пор не протрезвели?!
— Я должен согласиться с моим коллегой доктором Финдлингом. — Доктор Руннефельдт не боялся Коха, поскольку он выполнял поручение Гитлера, Бормана и министра иностранных дел, гневные взгляды Коха его не смущали. — Разбирать значительно проще, чем собирать. За несколько часов можно разрушить дом, а новый не построишь. Это я к тому, что панели не так-то просто установить. Комнату нужно воссоздать очень тщательно. Панель к панели, фигурка к фигурке. И нужно исследовать и внести в каталог каждую деталь. Над комнатой работали мастера различных эпох, от резчика по янтарю Готфрида Волфрама и данцигских мастеров Эрнста Шахта и Готфрида Турова в 1707 году, до Растрелли в 1760 году в Царском селе, когда комнату установили там при императрице Елизавете. А с 1763 года над янтарными панелями работали пять резчиков по янтарю из Кёнигсберга, Фридрих и Иоганн Роггенбух, Клеменц, Генрих Вильгельм Фридрих и Иоганн Вельпендорфы. Мы должны зарегистрировать каждый предмет, прежде чем начнём снова собирать Янтарную комнату.
— Наши суперспециалисты! — Кох почесал нос и погладил усы. — А вы что скажете по этому поводу, доктор Волтерс?
— Я соглашусь с предложением коллеги, господин гауляйтер, — осторожно ответил ротмистр. — Я вижу в нем единственную возможность досконально исследовать Янтарную комнату и дать ее художественно-историческую оценку.
— Иметь дело с учеными — сущее наказание! — Кох снова обратился к доктору Финдлингу: — Все работы нужно закончить как можно скорее. Иначе мы успеем победить, прежде чем установим в замке Янтарную комнату. Вы же знаете, что комнату могли отправить в Линц, в Австрию. Я добивался, чтобы это единственное в своём роде сокровище осталось здесь, в замке… навсегда! Если она останется разобранной, её будет легче вывезти, а если ее уже установят, то побоятся разбирать и снова повредить. Поторопитесь, доктор Финдлинг. А кто вырезал фигурку — мастер Такой или мастер Сякой, это без разницы!
— Но не для науки, господин гауляйтер, — смело заявил доктор Руннефельдт.
— Говорю же, вы, учёные, сущее наказание. — Кох треснул кулаком по столу, так что задрожали кофейные чашки, принесенные ординарцем. — Когда я смогу хотя бы взглянуть на янтарные панели? Это мне позволено?
— Мы откроем один ящик и вытащим одну панель. Правда, пока положим ее на пол, господин гауляйтер.
— Как вам угодно. — Кох резко поднялся.
Первое совещание по Янтарной комнате на этом было закончено. Остальные тоже вскочили.
— Когда? — спросил Кох.
— Я постараюсь сегодня после обеда.
— Постарайтесь, доктор Финдлинг. — В голосе Коха прозвучала грубая насмешка. — Куда мне прийти?
— Я предлагаю одну панель разложить на полу тридцать седьмой комнаты, где мы будем устанавливать Янтарную комнату.
— И когда мне приходить?
— Я сообщу вам, господин гауляйтер.
— Ну ладно! — Кох подошёл к двери в сопровождении своей тени, Бруно Велленшлага. — Не забудьте, что в семь вечера я ужинаю…
Он вышел. Как только дверь за ним закрылась, все облегчённо вздохнули. Доктор Руннефельдт посмотрел на доктора Финдлинга — тот побледнел и прислонился к краю стола. Доктор Волтерс жевал нижнюю губу.
— Непросто вам теперь придётся! — сказал Руннефельдт. — Конечно, вы правы но вы не боитесь его мести?
— Стоило выразиться дипломатичнее, а не так откровенно, — вставил доктор Волтерс. — Мы ведь знаем, какой гауляйтер обидчивый. Этот разговор будет иметь последствия, доктор Финдлинг.
— Речь не обо мне, а о Янтарной комнате. — Финдлинг отошёл от стола. — Даже гауляйтер должен научиться терпению, когда имеет дело с таким произведением искусства. — Он подошёл к окну и посмотрел во двор замка на восемнадцать грузовиков под охраной пяти солдат. — Вы долго здесь пробудите, коллеги?
— Послезавтра мне надо вернуться в Ригу, — ответил доктор Волтерс. — Предполагаю, что придется еще съездить в Павловск. Там только что приступили к учёту ценностей дворца.
В это время Кох остановился на широкой лестничной клетке и ткнул пальцем в грудь Велленшлагу.
— Ты это слышал, Бруно? Учёные мальчики вздумали мне указывать!
— Какая наглость, гауляйтер. — Велленшлаг лучше всех знал характер Коха и понимал его душевное состояние. — Но…
— Что но? Этот Финдлинг у меня еще будет скакать, как лягушка! А ты будешь охотится на него, как аист!
— Откровенно говоря, его не в чем упрекнуть, гауляйтер.
— Не болтай чепухи, Бруно. — Кох двинулся дальше. — Ты кое-что смыслишь в пьянках, но ничего в управлении людьми. Этот Финдлинг — такой же лакей, как и все вокруг. А лакей должен делать то, что приказано, и молчать в тряпочку.
Внезапно он остановился. По лестнице навстречу поднимался пожилой мужчина, которого Кох уже где-то видел. Он попытался вспомнить, но безрезультатно. Мужчина в поношенном костюме приближался. Что делает этот человек в запретной зоне?
Мужчина на секунду замешкался и поднял правую руку в нацистском приветствии.
— Хайль Гитлер, господин гауляйтер! — произнёс он, но прозвучало это не очень натурально.
— Кто вы? — спросил Кох, не ответив на приветствие. — Откуда я вас знаю? Мы где-то уже встречались…
— Сегодня в час ночи, господин гауляйтер. Меня зовут Михаил Вахтер. Я прибыл сюда вместе с Янтарной комнатой.
— Хранитель! — воскликнул Велленшлаг. — Музейный работник из Пушкина, гауляйтер. С родословной в двести двадцать пять лет.
— Точно! — Кох шагнул ближе и пристально посмотрел на Вахтера. — Вы из тех немногих, кто знает Янтарную комнату, как свои пять пальцев?
— Возможно, даже единственный, господин гауляйтер. Я знаю каждый фрагмент мозаики, потому что вырос в этой комнате, она часть моей жизни.
— Пойдёмте со мной! — повелительно махнул Кох. — Давайте это обсудим. Какие у вас планы?
— Планы? — не понял Вахтер.
— Комната теперь останется здесь… Чем вы хотите заняться? Вам же надо где-то работать.
— Я думал, господин гауляйтер, что мог бы пригодиться. Как раньше…в качестве хранителя Янтарной комнаты. Как работник музея. Нет никого, кто-бы…
— Я знаю. Знаю! Янтарная комната заменила вам молоко матери.
— Почти так, господин гауляйтер.
— Как думаете, сколько потребуется времени, чтобы восстановить комнату здесь, в замке?