Янтарное море
Шрифт:
Хозяин морской границы умолк. Ему оставалось только отыскать этот катер своими радарами и следить за ним издалека. На сближение с нарушителями границы шли одни чекисты.
Штаб наблюдения решили устроить на берегу, в непосредственной близости от того места, которое было указано Вилксом для высадки. И вот теперь все наблюдатели были в сборе, а где-то неподалеку от них болтался катер «Люрсен-С», одна из последних моделей гитлеровского судостроения, скороход, приспособленный специально для налетов на побережья и диверсионной деятельности.
Прозвучал короткий сигнал: катер засекли радиолокаторы.
Он шел прямо на пеленг Ужавского маяка и уже вошел в территориальные воды.
Возможно, начальник отряда «морских охотников» и был прав. Если бы он своевременно вызвал свои катера, они, наверно, сумели бы отрезать этому нахалу путь к отступлению. Но генерала интересовал именно «груз» катера; его интересовало и то, почему никто не вызывает рацию Вилкса, почему Вилкса не предупреждают, что он может уехать…
Да, по всему было видно, что это всего-навсего боковой ход англичан.
Второй сигнал сообщил, что катер остановился в трех милях от советского побережья. Третий — что катер развернулся и направился в открытое море.
Стоянка у нашего берега продолжалась четверть часа. Катер, видимо, приходил только для того, чтобы доставить «груз», а совсем не за Вилксом. Вот кто будет разочарован больше всех!
Генерал улыбнулся, но никто не заметил его улыбки. Все ждали.
— Ну что же, можно осторожно выйти, — предложил генерал. — Шлюпка при таком ветре будет добираться до берега не меньше тридцати минут. Мы даже можем просто встретить «гостей» на берегу.
Он разрядил этой шуткой напряженное молчание. Кто-то засмеялся, представив, как удивились бы шпионы, встретив на берегу молчаливую кучку «встречающих». Начальник пограничной заставы хмуро проговорил:
— Встретят и без нас. А то еще нашумим на берегу…
Но из сарая вышли все. Темное море шумно накатывалось на песчаный берег, шумел лес, рокотала вода в ручьях, скатывавшихся из болот и с лугов. По-прежнему было темно, а после яркого света в сарае темнота казалась особенно давящей.
— Значит, Вэтра может быть спокоен? — задумчиво спросил Балодис, останавливаясь под защитой сарая, где не так наваливался тяжелый ветер.
— Не думаю. Это, вероятно, тоже только еще одна проверка Вилкса и его положения в группе. Впрочем, это станет ясно через час. Если прибывшие направятся на ваш хутор, все в порядке, если же пойдут другим путем, тогда англичане не очень доверяют сообщениям Вилкса, и все мучения Вэтры и его людей еще не оплатились…
Продрогнув на сыром ветру, вернулись обратно в сарай. Радист уже ждал их.
— В лодке четверо, — шептал он, глядя на командиров хитрыми глазами. — Лодка резиновая, надувная, идет плохо, но они приближаются. Сигналов не подают, значит, их никто не встречает. Наши люди рассредоточены по всему участку высадки, приказ — не стрелять, не обнаруживать себя — знают. Чертовски холодно… — и вдруг прикрыл рот рукой, извиняющимся тоном добавил: — Это он, а не я…
— Ладно, ладно, продолжайте! — сказал генерал и обратился к начальнику заставы: — Всем принимавшим участие в операции дополнительный отдых.
Радист зашептал еще тише:
— Высаживаются. Носят груз. Много. Очень много. Шесть мест. Восемь мест. Как они все это утащат? Закапывают лодку. Маскируют следы.
За окном беззвучно текла ночь, а здесь слышался только шепот. Он то прерывался, то убыстрялся, и каждый находящийся здесь сам рисовал себе всю картину молчаливой ночной высадки.
Вот высадившиеся — четыре человека — перетащили весь груз через холмистый взгорбленный берег, вот они остановились почти у самой дороги и тут начали делить имущество: одно надо было закопать, другое взять с собой. Вот они разделились, двое пошли налево, к Вентспилсу, двое других направо, на Клайпеду. И вслед за ними разделились наблюдающие.
Голос передающего стих. По-видимому, операция сворачивалась. Там, на шоссе, оставались только те, кто должен был проследить весь путь нарушителей.
В сарае стало тихо. Каждый по-своему переживал то, что произошло. А не допустили ли они промаха? Почему бы не взять всех четверых на берегу? Сейчас они могут оторваться от своих преследователей, оторваться даже не потому, что заподозрят слежку, а потому, что их учили прежде всего скрывать свои следы. Вот успели же они сначала закопать свою лодку, затем разровнять следы на песке, укрыть свои грузы, а ведь в их распоряжении была всего лишь короткая весенняя ночь. А что они предпримут дальше?
За окном светало, но никто не хотел ни двигаться, ни разговаривать. Где-то в здании пограничной заставы шутили и пересказывали друг другу подробности тревожной ночи вернувшиеся пограничники: там длинная, тревожная ночь окончилась, а здесь время тревог и ожиданий только начиналось.
О первой неожиданности сообщили еще до рассвета. Двое лазутчиков благополучно добрались до указанного им хутора, но тут один раздумал, что ли, и вдруг ушел вдоль Венты. На открытом месте преследовать его было нельзя, и он исчез где-то в Журавлином болоте. Второй постучался на хутор и был принят хозяином.
Еще через полчаса пришел с докладом капитан, провожавший вторую пару. Эта пара остановила первую грузовую автомашину, и шофер посадил их в кузов. Но поехали они не в Клайпеду, в сторону которой шли пешком, а как раз в Вентспилс. В Вентспилсе они вылезли из грузовика и пересели на рижский автобус.
Итак, результат операции оказался совсем не таким, какого они ждали. К Вилксу был направлен всего один человек, остальные шли своими путями. Значит, какие-то сомнения в отношении положения Вилкса в Латвии у английской разведки были.