Янтарное море
Шрифт:
— У нас же сегодня сеанс двухсторонней связи, — напомнил Вилкс.
— Хорошо, я поеду после сеанса, — согласился Лидумс.
В этот вечер была принята самая важная для Вилкса радиограмма. Англичане переходили к решительным действиям. Они сообщали:
«Принимай меры по подготовке рыбака, который мог бы в одну из ночей между двадцать четвертым апреля и четырнадцатым мая вывезти тебя и назначенного руководством влиятельного человека в какой-нибудь заранее назначенный квадрат моря в тридцати милях от побережья. Встреча с нашим судном должна произойти между
Поздно вечером Лидумс поехал к оперработнику. Дела принимали такой оборот, что требовалось вмешательство руководства.
Ночью приехал Балодис-Будрис.
После доклада Лидумса он долго молчал, что-то обдумывал. Кажется, Лидумс понял, о чем думает полковник, потому что тихо сказал:
— Вилкс не согласится никого взять с собой, кроме меня. Он уже сказал мне об этом.
— Ну-ну, Викторс, — остановил его полковник, — ты уже и так натерпелся достаточно! Мы еще подумаем над этим предложением. В конце концов англичане просят «кого-нибудь». Не Вилксу решать этот вопрос.
— Но ему будет легче представить меня. Как-никак, но мы ели из одного котла почти целый год! — напомнил Вэтра.
— Я совсем не хочу, чтобы ты весь век оставался разведчиком! — сердясь на то, что Вэтра, в сущности, прав, и не желая в этом сознаться, заметил полковник.
— А не ты ли, Август, любил повторять фразу Хемингуэя: «Впереди еще пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал контракт на весь этот срок»? — грустно напомнил Лидумс. В эту минуту он подумал о том, что, кажется, и сам подписывает этот пятидесятилетний договор.
— Художники тоже нужны народу!
— Ну что ж, буду писать английские пейзажи, ходить по музеям, изучать подлинники Тернера… Я всегда интересовался английским искусством, — чуть натянуто пошутил Вэтра.
— Перестань, дорогой мой!.. Мы еще посоветуемся с Павлом Михайловичем. Утром он прилетит в Ригу и сразу приедет сюда. Давай пока отдыхать. Тебе, наверное, после встречи с Павлом Михайловичем еще придется пойти в лес и посмотреть бункер. На хуторе оставаться, и верно, не стоит. Пусть Вилкс и Эгле еще подрожат за свои шкуры, а то у них все пока проходило без сучка, без задоринки. Так недолго и привыкнуть к мысли, будто у нас тут для шпионов райское житье.
Спать легли тут же, в одной комнате, на приготовленной хозяином целой копне сена, покрытой полостью и простынями. От сена казалось, что уже наступило лето, что за окном должна быть жара, вот сейчас вскочи — и беги купаться в тихую заводь, над которой толкутся столбики белых бабочек дубового шелкопряда и синие мотыльки поденки. И сны от сена были какие-то суматошно радостные, солнечные, от которых и утром еще хотелось улыбаться.
Утром Вэтра и Балодис долго сидели за столом, лениво переговариваясь, не касались только двух тем: вызова в Англию и семейных дел Вэтры. Об Анне художник спросил Балодиса сразу, как только увидел его. Но Балодис ответил что-то слишком коротко: сказал, что редко встречает ее. Поэтому о ней лучше было молчать.
Генерал приехал в этот глухой хутор к полудню, прямо с аэродрома.
Обняв Вэтру за плечи, потряс его, словно примеряясь, он ли это.
— Ну, рассказывайте! — И плотно сел на стул, как будто рассказ должен был длиться по крайней мере до утра.
Вэтра знал, что Павлу Михайловичу все отлично известно, поэтому лишь сказал:
— Английская разведка предложила Вилксу подготовиться к выезду в море. На рандеву придет какое-то судно. Вилкс должен взять с собой «представителя подполья». По-видимому, английская секретная служба решила начать согласованные действия на нашей территории.
— На какое время назначено это рандеву?
— Между двадцать четвертым апреля и четырнадцатым мая.
— Ну, они не торопятся! — сказал генерал. — Предупреждают за месяц! Нет ли тут какого-нибудь подвоха? Когда у нас самые темные ночи?
Балодис вытащил карманный календарь, полистал его.
— Новолуние с четвертого апреля. Первая четверть с одиннадцатого, луна появляется на очень короткое время. Полнолуние с двадцатого. Последняя четверть с двадцать седьмого.
— Вы дали им возможное место высадки? Места для укрытия?
— Да, две недели назад.
— Охрана места высадки и укрытий налажена? — генерал обращался к Балодису.
— Особых мер не принимали, но эти места указаны после согласования с пограничниками.
— Возможное место для высадки воздушного десанта указано?
— Да, в той же радиограмме и в отдельном письме. Это место взято под наблюдение.
— Все это хорошо, но чует мое сердце, что англичане готовят какой-то подвох! — с сердцем сказал генерал.
— Но почему? — воскликнул Вэтра. Теперь, когда он столько времени потратил на охрану шпионов, когда через его руки проходила вся переписка их с разведцентром, он чувствовал себя обиженным этим недоверием Павла Михайловича, как будто Павел Михайлович не очень верил, что он, Вэтра, все сделал хорошо.
Генерал задумчиво говорил:
— Англичане когда-то считались королями разведки. Еще бы, им надо было наблюдать чуть не за все миром, чтобы хоть как-то сберечь свое влияние. У них под наблюдением были индусский мир, мусульманский мир, христианский белый царь, немецкий кайзер, итальянский король и, наконец, растущий дядя Сэм. И во всех случаях они действовали сразу двумя способами: фронтально, то есть ища сближения с недовольными чем-то в разведываемом мире, и с черного хода, засылая своеобразный контроль для проверки этих самых «сблизившихся». Этот метод вполне себя оправдывал, когда они ссорили между собой племена и магараджей Индии, арабские племена, натравливали пакистанцев на Афганистан, а пуштунов на пакистанцев или, наконец, ставили ставки одновременно на наших белогвардейцев и на господина Савинкова, на эсеров и на Колчака. Я не думаю, чтобы они очень переменились теперь, хотя империя их весьма поубавилась — не по их воле и желанию… Думается, они еще устроят проверку и вашей «лесной группе», и вашему подшефному Вилксу.
— Что же делать? — недоуменно спросил Вэтра. — Ждать их где-то в другом месте? Закрыть нашу контору по охране шпионов?
— Ну, ну, зачем же такие крайние меры? Ждать в другом месте будем мы, а охранять своих подшефных — вы. И все очень скоро выяснится. Во всяком случае, до двадцать четвертого апреля! О всех своих планах они вашему Вилксу или нашему Линису все равно не расскажут. Кстати, кто, по-вашему, должен пойти с Вилксом?
— Я! — Вэтра выпрямился, настороженно глядя на генерала. — Полковник Балодис уже знает, что Вилкс предпочитает взять с собой именно меня.