Янтарные бусы для Валентины
Шрифт:
– Валя, я правду знать хочу, понимаешь? Если мой сын насильник – это одно, а если не виновен – это другое, тогда я жизнь положу, что бы ему помочь. Валя, – из глаз Риммы потекли слёзы, – он сказал, что если его насильником объявят, он жить не будет, удушится после суда.
Честно сказать, Валя и сама не верила, что Алёшка мог женщину ударить, не такой он был, с этим Валентина была согласна.
– Ладно, – вздохнула она глубоко, – попробую посмотреть. Но врать не буду, что увижу, то и расскажу.
***
Утром она долго обдумывала свой сон. Потом
– Ну, ты как Алешка Куркуль огораживаешься, – фыркнула Валентина. – Колючую проволоку по верху ещё пусти
– И пущу! – синяки на лице Дуськи цвели уже всеми цветами радуги. – Чего пришла? Закрыта у меня сегодня лавочка.
– Не нужна мне твоя самогонка, давай присядем, разговор есть.
– Ну, давай, чего надо то тебе?
– Мне – ничего, вот только скажи, совесть у тебя есть? Зачем Алешку Баева оговариваешь?
Дуська вскочила.
– А тебе почем знать? Посмотри на меня, она повернула лицо так, чтоб Вале были видны все синяки. – Нравлюсь? Могу еще кофту снять, и там посмотришь. – Дуська принялась расстегивать пуговицы.
– Не надо, Дусь, я все знаю. Те, кто это сделал, должны за все ответить по справедливости. Но Алешка тебя не трогал, и если бы не он, может, ты и в живых бы не осталась. Задушил бы тебя Серега Ивашенцев, и не забор бы ты сейчас возводила, а на погост тебя бы несли.
– Чего тебе надо, Валька? – Дуся села на порог.
– Измени показания, не обвиняй невиновных в насилии. Напиши, как было, по совести. Пусть осудят, но не как насильников, а по справедливости.
– А мне-то зачем это? Не буду я ничего менять я в показаниях, злая я на весь мир.
– Ну, тогда я показания дам, – тихо сказала Валя. – Скажу следователю, где у тебя литровая банка с кольцами, серьгами да цепочками зарыта. И все село узнает, что нет у тебя на самом деле ни чести, ни совести, берёшь ты золото втихаря у алкашей.
– Ах ты… – Дуська вскочила, потом снова села. – Нет у меня никакого золота, кто тебе это сказал? Брешут злые люди.
Потом наклонилась к Вале и зашептала:
– Ладно, доеду завтра в район, скажу следователю Куницыну, что Лёшка меня не трогал, жалковал. Ведь ты не отстанешь.
Только ты про банку молчи!
Я поняла, ты ведь про золото во сне увидела, да?
– Вот и хорошо, вот и правильно, перепишешь заявление – и я молчать буду. – Валентина развернулась и вышла со двора. Мужики остановили работу и с любопытством смотрели Вале вслед.
– Чего вылупились? Я вам за что деньги плачу? – Набросилась Дуська на мужиков. Те снова дружно застучали молотками.
Римма поджидала Валентину возле дома.
– Ну, что увидела, Валя?
– Иди домой, Рим, Лёшка твой Дусю не трогал, будь уверена. Я с ней поговорила, должна изменить показания.
– Захочет ли? – засомневалась Римма.
– Захочет, – улыбнулась Валя, – я волшебное слово ей сказала.
***
На другой день Дуся сидела напротив следователя.
– Вы понимаете, что мы вас можем привлечь за дачу ложных показаний?
– Понимаю, товарищ следователь, но и вы меня поймите. Я в тот день была не в себе от произошедшего. У меня всё в голове перемешалось. Не было Алексея Баева в ту ночь среди насильников.
– Ну как же не было? Его отпечатки есть и на бутылке с самогоном, и на столе с закуской.
– Да, приходил он днем, просил выпить, ну налила я ему и закусить дала, без денег, по доброте душевной. Вот откуда отпечатки. А потом у меня в голове всё перепуталось. Потому я и показала на Алёшку.
– А сейчас, значит, распуталось? – усмехнулся следователь.
– А сейчас распуталось! – и Дуся написала на чистом листе «Заявление».
***
– Баев, на выход с вещами!
За Алешкой захлопнулась дверь камеры.
– Везучий сукин сын! – Мишка Пронин плюнул Алешке вслед.
– Свободен, – следователь протянул Баеву пропуск.
– Как свободен? – опешил Алексей. – Совсем?
– Совсем. И что б духу твоего в селе уже завтра не было.
– Так куда ж я денусь? – не понял Алешка.
– Собирай вещи и на призывной, я в военкомат уже позвонил. Они тебя там ждут завтра с утра.
– Спасибо, товарищ следователь! – радостный Алёшка схватил заветную бумажку. – Так я пошёл?
Куницын махнул рукой. – Иди уже.
На следующий день Римма проводила сына на призывной пункт.
– Достойно служи, сынок! – перекрестила она Алешку и поцеловала в рыжие кудри.
***
Мишке Пронину и Сереге Ивашенцеву дали по совокупности по 6 лет за нанесение телесных повреждений средней тяжести и групповое изнасилование, Ваське Огурееву два года условно.
Мишку в тюрьме через полгода убили. Что и как – подробностей никто не знал. Серёга вернулся в родное село, но в сгорбленном, вздрагивающем от любого громкого голоса человеке трудно было узнать того дерзкого и самоуверенного парня, каким он был до тюрьмы. Ваську с судимостью в армию не взяли, он стал пить и в конце концов отец выгнал его из дома, велев убираться куда подальше и не позорить семью. Больше Ваську в Семёновке никто не видел.
Алёшка отслужил два года в стройбате, остался на сверхсрочную и женился на местной девушке.
Римма не уставала благодарить Валентину за сына. А что же Дуська? А Дуська огородила двор высоченным забором, завела огромного злющего кобеля, который теперь бегал по всему двору наводя жуть и днем и ночью, и снова принялась продавать первоклассную самогонку, но теперь только на заказ и только для своих.
Глава 5
Шестнадцать лет назад, как ни ждала Валентина любимого Валька из армии, как ни готовилась к разговору с ним, встретились они совершенно неожиданно. Просто открылась дверь в избу – и вошёл Валентин, повзрослевший, выше ростом и шире в плечах, в красивой форме пограничника, с зелёной фуражкой в руке. Как назло, родителей дома не было. Вскочила Валентина, прижалась спиной к дверной притолоке, лицо краской залилось. – Валя, – Валентин шагнул к любимой и обнял её. Ой, как сердце рвётся из груди, как трудно оттолкнуть, когда руки обнять хотят. Но нет, нельзя, она всё решила. Вытянула руки, упёрлась кулачками в грудь, не дала прижать к себе.