Янтарный ветер
Шрифт:
Через короткое время то ли от выпитого отвара, то ли по команде нуждающегося в восстановлении организма его снова накрыл глубокий и крепкий сон.
Глава 3
ВОПРОС: расскажите, для каких военных или полицейских действий был сформирован 21-й Лиепайский полицейский батальон, куда вы вступили добровольцем?
ОТВЕТ: с первых дней моего нахождения в батальоне командование заявляло, что на обучение азам военного дела необходимо три месяца, поскольку большинство добровольцев 21-го Лиепайского батальона состояло из необстрелянных молодых людей, не имеющих никаких военных навыков. То есть обучение должно было закончиться где-то в конце мая, но уже с середины марта на уроках политической подготовки нам стали говорить, что фюреру в срочном порядке нужны солдаты на восточный фронт, поскольку человеческий ресурс у большевиков неограниченный и они упорно сопротивляются немецкому оружию. Мы не знали тогда про провал
Наши инструкторы не говорили нам, на какой участок восточного фронта нас готовят для боевых действий, но по многим особенностям нашей военной подготовки мы понимали, что нас ждёт отправка на северо-западный восточный фронт, тем более все наши немецкие военные инструкторы были приписаны к различным подразделениям, входившим в группу армий «Север» [9] , которая в то время воевала под Ленинградом.
В процессе обучения нас готовили обычному военному делу, но поскольку в состав батальона были прикомандированы немецкие инструкторы из числа военной полиции, нам, конечно, также преподавались некоторые полицейские навыки, но основной задачей нам ставилось умение воевать в регулярных войсках вермахта…
ВОПРОС: расскажите об отправке на фронт и о начале военной деятельности 21-го Лиепайского полицейского батальона против войск РККА, где вы лично принимали непосредственное участие?
ОТВЕТ: как я уже рассказал ранее, обучение бойцов Лиепайского 21-го батальона должно было закончиться где-то в конце мая, но уже в самом конце марта нам объявили о необходимости привести в образцовый порядок униформу и собрать по-походному личное оружие и вещи.
Перед самой отправкой на фронт батальон в полном составе под личным командованием подполковника Теодорса Рутулиса принял участие в параде в городе Лиепае, и практически сразу после него мы загрузились в вагоны на Лиепайской железнодорожной станции и с пересадкой в Риге, а затем в Дно батальон был переброшен на станцию Красное село, расположенное в нескольких километрах от линии фронта. Прибыли мы туда в первых числах апреля, и до начала июля батальон проводил боевую подготовку и укреплял линию фронта. До начала июля активного участия в боевых действиях мы не принимали. Некоторые роты батальона были задействованы также в полицейских операциях, но ни я, ни другие добровольцы 2-ой роты батальона не принимали участия в карательных операциях против местного населения.
В начале июля 1942 года 21-й Лиепайский батальон в полном составе был передислоцирован и размещён на фронте, на участке шириной около 6 километров к юго-востоку от Урики. Все батальонные части находились на фронте, в резерве никого не осталось.
Первая атака противника на линии фронта, которую защищал батальон, произошла 1 июля. Бой приняла 1-я рота батальона под командованием лейтенанта Грауманиса. Эта первая атака противника не была многочисленной, скорее, носила характер разведки боем, не была подкреплена артподготовкой и бронетехникой, поэтому была успешно отражена 1-й ротой батальона. После отражения атаки 1-я рота насчитала несколько человек с различными степенями ранения, но убитых не было.
Кровопролитные бои начались 20 июля. После артиллерийской атаки превосходящие силы Красной Армии прорвали фронт в районе расположения 21-го Лиепайского полицейского батальона, и, чтобы остановить противника, на наш участок фронта были переброшены также 115-й батальон немецкой полиции и 19-й Латгальский полицейский батальон, которым не удалось остановить прорыв, и нашим оставшимся в живых бойцам пришлось отступить и занять позиции в нескольких километрах от предыдущей линии фронта, рассредоточившись между немецкими и голландскими частями. Бои на нашем участке фронта продолжались до 28 июля, в ходе которых 21-й Лиепайский полицейский батальон понёс большие потери убитыми и ранеными. Всего в результате этих боёв батальон потерял 35 человек убитых, 140 раненых и 20 пропавших без вести.
Моя 2-я рота батальона была почти полностью уничтожена. В строю остались только 6 бойцов, включая меня. Командир 2-й роты батальона, капитан Знотен, также был убит во время отражения атаки танков противника…
9
Группа армий «Север» (нем. HeeresgruppeNord, «Наземная группа армий "Норд») включала в себя 18-ю, 16-ю армии и 4-ю танковую группу вермахта под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба. Задача группы армий «Север» – захват Прибалтики и Ленинграда. Общий состав на декабрь 1941 года: 793000 человек – 23 пехотных дивизии, три танковых и три моторизованных дивизии, 646 танков, 830 боевых самолётов, 1200 орудий. В состав группы также входил 1-й воздушный флот Люфтваффе под командованием генерал-полковника Альфреда Келлера.
За окном избы приветливо заскулила собака, приветствующая своего хозяина. Хозяин её, очевидно, откуда-то пришёл и задержался во дворе, гладя пса. Послышался его голос:
– Lacis, noker davanu, es tev atvedu kaulus! [10]
Лацис, благодарный хозяину, пару раз тявкнул и, по-видимому, занялся принесённым ему подарком.
Александр проснулся и решил осторожно сесть в кровати, ожидая прихода в избу хозяина. Но при попытке подтянуть ноги понял, что ему что-то мешает. Старая, местами ржавая железная цепь была перекинута через проушину ножного изголовья металлической кровати, два раза обёрнута вокруг лодыжки его правой
10
Лацис, лови подарок, я тебе кости принёс! (Лат.)
Когда хозяин избы умудрился приковать его, он абсолютно не помнил и не почувствовал. Это было странным и немного испугало.
Он, обследовав эти своеобразные кандалы, понял, что самостоятельно освободиться не получится. Прикован он был добросовестно и со знанием дела.
Скрипучая дверь избы открылась, и вошёл Карлис с походным немецким вещмешком за плечами. Увидев, как Александр изучает замок цепи, быстро сказал:
– Не мучайся, сам не откроешь. Извини, но от греха подальше решил на тебя цепь повесить, чтобы ты глупостей не наделал, пока я отсутствую. Цепь и замок надёжные, сам проверял. На закрытых дверях избы висели, а ключ под стрехой был. Видишь, как пригодились. Но длины тебе хватит, чтобы сесть или по малой нужде встать.
Карлис снял вещмешок и, положив его на стол, стал развязывать верхние тесёмки, чтобы достать содержимое. Продолжил говорить, не прерывая своего занятия поклажей:
– Чтобы дурные мысли к тебе в голову не лезли, придётся пока на цепи побыть – я ведь вижу, что на поправку быстро идёшь, и прекрасно отдаю себе отчёт, что при первой возможности ты попытаешься меня нейтрализовать или ликвидировать, даже несмотря на моё предложение тебе. Но ничего, время есть, попробую переубедить тебя.
После некоторой паузы Карлис продолжил:
– Сходил на хутор и курицу принёс. Такая редкость в наше время! Я уже и вкус курятины забыл. Сделаю настоящий куриный суп, тебе, кстати, очень полезно для восстановления.
Пытаясь осознать своё новое, прикованное положение, Александр в ответ буркнул недовольно:
– Ты меня уже «полезным» отваром напоил, таким, что я даже не почувствовал, как ты меня, как сторожевого пса, на цепь посадил.
Улыбнувшись, Карлис продолжил:
– Ну да, добавил в отвар травяной сбор, который мне дед с хутора дал. Ты знаешь, он настоящий латышский лесной колдун! Всё про травы и другие растения знает. Спишь после такой заварки как младенец. Я, когда пришёл сюда, почти совсем спать не мог по разным причинам. А сейчас только иногда пользуюсь, правда, с более слабой концентрацией, чтобы расслабиться и выспаться. Ты знаешь, на фронте счастлив был лишнему часу для сна. Как только закрывал глаза, сразу засыпал и успевал выспаться и восстановиться. Теперь же лежишь, ждёшь этого чёртова сна, и не уснуть никак, мысли всякие в голову лезут. Уснёшь под утро и встаёшь разбитым, а мне очень надо быть отдохнувшим и бодрым. Тебе, кстати, в твоём положении такой сон только на пользу, так что не жалуйся. Лежи, выздоравливай и жди ужина.
То, что уже подходило время ужина и наступал вечер, Александр понял по начинающему темнеть свету через единственное окно избы. Всё более удлиняющаяся сентябрьская ночь побеждала тёплый свет дня бабьего лета. «Стало быть, я в беспомощном состоянии проспал целый день», – подумал Александр, мысленно пытаясь внести какие-то будущие коррективы в дальнейшие действия исходя из своего нового положения. Он спросил, при этом показательно дёрнув ногой и звякнув цепью:
– Не хочешь меня в свои планы посвятить, тем более знаешь, что помешать тебе не смогу!
Карлис занимался курицей, ловко орудуя немецким, остро наточенным ножом, разделывая её на куске доски, лежащей на деревянном столе. Уже была затоплена железная печка, засунутые туда дрова начинали потрескивать. На печке стоял почерневший котелок с недавно налитой туда водой в ожидании кипения. Не отвлекаясь от своих дел, Карлис спокойным голосом ответил:
– Не время ещё, пока продумываю варианты. Когда буду уверенным, тогда, конечно, поделюсь с тобой. Ты бы сам рассказал о себе – откуда и куда ехал хотя бы. А то пока наш разговор имеет только форму монолога с моей стороны или даже допроса. Но, если помнишь, ты меня уже допрашивал. Но, уверяю тебя, больше на допрос я не попаду! Ни в каком случае! Дорога сейчас у меня только в одну сторону – или я спасусь, или живым в руки не дамся!
Последние слова были сказаны Карлисом уверенным тоном, не дающим сомневаться в решительности говорящего.
Александр ответил ему:
– Ну, никакой военной тайны тут нет: ехал с ординарцем из Берлинской военной комендатуры в Ригу, в Прибалтийский военный трибунал. По приказу командования надо было заехать и передать кое-какие документы в Мемельскую (Клайпедскую) и Лиепайскую комендатуры. Радиатор нашего старичка «Опеля» был ещё раньше по дороге пробит пулей в Северной Пруссии, наскоро заделан и подтекал. Как назло, когда уже проехали южную границу Курземе, мотор начал закипать, и ординарец решил свернуть с дороги к озеру. По карте посмотрели, что до озера всего несколько километров. Думали быстренько искупаться, наполнить радиатор и канистры водой и так дотянуть до Лиепаи. Что произошло на лесной дороге по пути к озеру, ты знаешь лучше меня.
Карлис, подумав, с сомнением спросил:
– Хорошо, это понятно, ехали по дороге от поста к посту. Но зачем же в лес свернули без сопровождения? Знали ведь наверняка, что сейчас в лесах беспокойно? Ваши ведь численностью меньше роты не суются в глубинку.
Александр постарался ответить как можно спокойней, насколько это ему удалось, но в памяти всплыло немного простодушное, но очень доброе веснушчатое лицо его ординарца – водителя, погибшего, в общем-то, по его, Александра, вине. Он командир, и его решение последнее, не согласись он свернуть с дороги к озеру, кто знает, как бы жизнь распорядилась. Может, и водитель был бы жив, и сам Александр не попал бы в такую сложную ситуацию.
– По донесениям, которые я получил на последнем посту, этот район уже был зачищен истребительными батальонами и здесь давно не было никаких столкновений с «лесными братьями». Судя по карте, где-то сразу за озером расположена пограничная застава, и ближайший участок морского побережья патрулируется пограничниками НКВД. К тому же мой водитель сам был из местных, родом из Лиепаи. Дорогу он, в общем-то, и без карты знал. Он сказал, что до ближайшей реки, где можно долить радиатор, километров сорок. Поэтому не дотянем, закипим. Время было дневное, рассчитывали, что успеем до Лиепаи ещё засветло добраться. Вот и свернули на свою голову.