Янтарный ветер

Идея написания этой книги возникла не сегодня, а довольно давно, ещё в 90-х, когда волны противоречий начали биться о два противоположных берега отличных друг от друга мнений о Великой Войне на территории, разделённой ныне, но когда-то общей и Великой Страны. Актуальность этой темы возникла сразу после обретения независимости республиками Прибалтики. Впрочем, по мнению автора, актуальность её была остра и раньше, будет остра и в ближайшем будущем, до той поры, пока, не дай бог, всепоглощающая волна глобализации не сотрёт грани идентичности народов. Пока серому, ядовитому туману всеобщей интеграции не удастся вытравить из душ нового поколения национальную гордость и память о своих предках, после того, когда последний воин той Великой Войны уйдёт на вечный покой.

Дети и внуки поколения людей, разведённых тогда по разные стороны фронта, не примирились и ныне по разным причинам, будучи уверенными в исключительной правоте своих предков, вынужденных стрелять друг в друга в то трагическое время. Потомки эти в большей степени не желают слышать и принимать доводы противоположной стороны даже по прошествии нескольких десятилетий, несмотря на то что большинство из немногих ещё оставшихся в живых седых ветеранов – участников тех событий – давно уже дали своё объяснение и оправдание национальных трагедий – «мы все выполняли свой воинский долг, но на противоположных сторонах».

Соответствует ли это истине и исторической справедливости? По мнению автора, возможно, но только в некоторой степени. Несомненно, была огромная разница в исполнении воинского долга между насильно мобилизованным солдатом – рутинным винтиком военной машины – и гитлеровским добровольцем, фанатически исполняющим звериные приказы командования другого государства, руки у которого по локоть в крови мирных жителей, подчас своего народа. Найдётся ли какое-либо оправдание и для таких людей? Стоит ли вообще заниматься поисками внешних или внутренних причин, которые подвигли этих добровольцев выбрать себе такую судьбу? Были ли у них возможности пойти другой, своей дорогой в то страшное время?

Ответов на эти вопросы у автора нет, но при написании этой книги он попытался быть объективным и беспристрастным, насколько это было возможным для человека, воспитанного в неукоснительном уважении к ветеранам Красной Армии – Армии победителей, оба деда которого сполна хлебнули фронтового лиха Великой Войны.

В то же время автор, долгое время проживший в Прибалтике, имел возможность от первых лиц услышать другое, отличное мнение, которое вряд ли может быть оправдано, но, несомненно, имеет право быть услышанным.

Автор не ставил себе цели написать исторически выверенное, документальное произведение. Задача, которую он поставил себе, – это попытка узнать и, возможно, понять характеры и мировоззрение главных героев этой книги – рекрутов Великой войны, каких были многие тысячи. Тех, чьи судьбы были изменены и переплелись благодаря этой ужасной войне.

Главные герои настоящей книги являются собирательными образами, но созданными на основе настоящих, реально существовавших людей – воинов Великой Войны, выполнявших свой солдатский долг на противоположных сторонах.

Основные детали повествования соответствуют исторической правде, подтверждённой полностью или частично архивными данными.

По замыслу автора, эта книга написана не для историков-специалистов, где многое им может показаться спорным. Эта книга для читателей, мало знающих или не знающих вовсе о ходе войны в Прибалтике и событиях того времени, показавшихся автору наиболее значимыми.

Выбрать свою сторону исторической правды в описываемых событиях предстоит читателю этой книги самостоятельно.

Примечание: поскольку подлинные, архивные протоколы допросов, использованные при написании этой книги, изложены сухим, протокольным текстом, указывающим, как правило, только краткие факты и даты, как требовалось следствием «СМЕРШ» [1] в то время, автор взял на себя право несколько литературно дополнить изложенные детали, в основном оставив кроме главных героев подлинными имена значительных участников, названия и хронологию упоминаемых в протоколе событий.

Почти нет на Курляндском, ныне называемом Курземским, побережье Балтики ветров с красивыми названиями вроде баргузина, самума и сирокко. Хотя ветра дуют здесь триста дней в году, крайне редко и практически только в летнее время переставая атаковать побережье с разных сторон, когда устанавливается недолгий штиль.

Названия почти всех балтийских ветров Курземского побережья просты и лишены какой-либо романтики: преобладающие западный и северо-западные ветра называются «моряной» и «финский», именно эти сильные ветра приносят штормы и бури, в которых нередко гибли латышские моряки и рыбаки, испокон веков жившие на побережье Лиепаи, Павилосты и Вентспилса.

Восточный «земной» и юго-восточный «козлиный» ветра не так сильны и злы, но не особенно и часты на побережье песчаных дюн.

Но есть балтийский ветер с красивым названием, который пруссы, в течение сотен лет жившие раньше по соседству, но чуть южнее, на Куршской косе, называли по-немецки Bernsteinwind – «янтарный» ветер. Этот ослабевающий северо-западный ветер с моря при помощи морской зыби гонит водоросли с вымытым со дна янтарём к берегу.

В мирное время балтийский «янтарный» ветер имеет свой, присущий только ему цвет – яркий янтарный и ласковый цвет солнца, которое наконец-то проглянуло через тучи, затянувшие небо во время штормового «моряного» или «финского» ветров. Янтарный цвет ветра всегда вселял жителям побережья надежду на будущее – на скорое затишье, на хорошую погоду, на рыбацкое счастье, на безмятежную жизнь.

Но пришла Большая война, и цвет надежды «янтарного» ветра изменился на целых четыре года – теперь он нёс опасность и опустошение. Именно при таком ослабевающем ветре после штормового перерыва начинались авианалёты сначала немецких, а затем и советских бомбардировщиков, несущих смерть жителям этого янтарного края, и без того сполна хлебнувшим лиха братоубийственной войны в эти годы – войны, которая прокатилась по этой земле в обоих направлениях, сметая всё на своём пути и сея ненависть друг к другу ещё на долгие годы вперёд.