Январежки
Шрифт:
Отчаянно припоминаю адреса, куда я продавал цветы, понимаю, что не смогу припомнить их все…
– А вы припоминайте… – король сжимает мое плечо, – умоляю… припоминайте…
Мне кажется, сейчас он упадет передо мной на колени.
Нет.
Не падает.
– Ваше Величество…
– …не видите, занят я?
– …список…
Король тут же отворачивается от заморского посла, бросается к свитку в моей руке.
– Здесь всё?
– Я
– Думаете или…
Выдыхаю:
– Д-да.
– Ну… спасибо… не забуду…
Бросает мне золотой соверен….
…вижу силуэт королевы на фоне свечи, она читает мой свиток, чувствую, сейчас бросит в огонь…
…нет, не бросает.
Бережно сворачивает листок, уходит прочь. Перевожу дух, похоже, успокоилась, кто их поймет, этих женщин…
– Они сгорели… сгорели…
Оторопело смотрю на короля, повторяю:
– Клянусь честью, я не сжег ни одного кустика, я продал их…
– Да нет же… кто-то сжег цветущий сад герцогини Сассекской… и две деревеньки близ Глазго…
Меня передергивает, холодеют руки, я даже не говорю, что продавал цветы туда…
Не говорю…
Хлопаю себя по лбу:
– Ваше Величество… я же ещё одно место забыл… Чарльстон-Холл…. Я продал туда два куста…
Король набрасывается на меня:
– Ты… ты не записал в свиток?
– Н-нет…
Монарх разворачивает свиток, бегло просматривает, выдыхает.
Бросает мне еще один золотой соверен.
Сбегает по лестнице, сам распахивает массивные двери, кричит кучеру:
– В Чарльстон-Холл! Быстро!
Догадываюсь, что нужно делать дальше, бегу в конюшню, подрезаю подпруги, рессоры, Брауни тревожно фыркает, чешу его за ухом, тише, тише, всё хорошо…
Возвращаюсь в замок, буквально сталкиваюсь с королевой.
– Ваше Величество…
…вздрагиваю от пощечины.
– Как… как ты посмел? – она срывается на визг.
– Ч-что, Ваше Величество? Сию минуту, высажу, что прикажете… прополю… полью…
Новая пощечина.
– Ты не сжег… не сжег… – бросается в двери, – экипаж! Живо!
Понимаю, что пора прятаться. В библиотеке. В комнате для гостей. В зале для танцев. На чердаке. В подвале… да, на чердаке, вот там-то точно…
…взлетаю по лестнице, пробираюсь на чердак, отсюда из окна виден лес, кусочек океана, крыши Чарльстон-холла на горизонте.
Я жду.
Вспыхивает пламя.
Там.
Далеко.
Больно сжимается сердце.
Пламя умирает, убитое людьми, что-то подсказывает мне, что розы спасены.
И что король уже там.
Я так и не понимаю его, я так и не сказал ему, что ему ничего не мешает дарить своим любовницам цветы например… да хоть бы покупать их у уличной торговки, что ли…
Стук башмаков по лестнице.
Скрываюсь за шторой.
Королева находит меня в считанные секунды, её лицо покраснело от гнева:
– Вы… вы…
– Ваше Величество, я…
Ожидаю очередной пощечины.
Не ожидаю, что она толкнет меня в окно, что я полечу кувырком с головокружительной высоты…
…нет.
Не успевает.
Кто-то оттаскивает королеву, резко, грубо, кто-то хлещет её колючими ветвями роз, кто-то шипит – да как вы смеете, черт побери, я никогда не слышал у человека такого голоса…
Королева визжит, бросается прочь с чердака, мне тоже хочется броситься прочь от того, что я вижу, это не человек, это…
…жадно вдыхаю аромат роз, у него на лице три распустившихся цветка, еще пять нераскрытых бутонов…
Спрашиваю то, что и так очевидно.
– Вы… их сын?
– К вашим услугам, добрый господин.
Непонятный акцент, какой-то шипящий, шелестящий, так шелестят розовые кусты. В комнату входят еще двое, цветочный запах усиливается.
– Пойдемте с нами, – он протягивает мне руку в перчатке, стараюсь не думать, что может быть под этой перчаткой, – пойдемте… мы отведем вас в безопасное место… где королева вас не найдет… у вас будет свой дом… с розовым садом… Садовник вам, я думаю, не понадобится.
Оказывается, они умеют смеяться…
< image l:href="#"/>Краденая весна
Они украли у меня весну.
Они.
Все.
Их много, гораздо больше, чем я один.
«Большинством голосов март в этом году объвлен зимним месяцем».
Я их неннавижу.
Они это знают.
Они белые. Как снег.
Большинством голосов весна отменяется…
– …нет, ну ты эгоист законченный, ты о других подумай…
Это они мне.
– Зачем тебе эта весна? Зачем, скажи?
Это они тоже мне. Я их ненавижу. Я же не спрашиваю, зачем им зима.
Я уже знаю, что у меня отнимут лето.
«Вопрос о проведении лета в этом году решается…»
Так всегда говорят в январе. И в феврале. И в марте. А потом:
«Управление склоняется к переносу лета на более поздние месяцы или к сокращению лета…»
Это уже в апреле и в мае.
А потом:
«Большинством голосов лето в этом году отменяется».
Я молчу.
Их много, я один.
Только каждый раз поднимаю руку, когда спрашивают, кто за.