Янычары
Шрифт:
– Когда Осман-гази завоевал Караджи-гиссар, – продолжал Хайр уд-Дин, – и поручил его своему кадию и своему субаши, явился человек из бейлика Гермиян и сказал:
– Я готов отдать тени Аллаха на земле столько-то и столько-то динаров, чтоб, как прежде, собирать бадж с базарных торговцев.
– По какому праву ты будешь брать деньги с торгующих на базаре? – возразил Осман-гази. – Не рост ли это? Ведь, поистине, Аллах разрешил торговлю и запретил рост . В Коране сказано: «Давай же близкому его право, и бедняку, и путнику. То, что вы даете с прибылью, чтобы оно прибавлялось в имуществе людей, – не прибавится оно у Аллаха!» Разве полученная кем-то выгода может принадлежать другому? – И Осман-гази разгневался, отказываясь брать эти деньги, и велел человеку из Гермияна уходить, дабы гнев
– Отец не понимал, что значит караванный путь через государство. Он не видел, какие выгоды и каким образом этот путь может принести, и потому не ценил его, – воскликнул Орхан. – Но мы, сделавшие заботу о путешествующих по караванным тропам своей заботой? Мы трижды должны подумать, как и какую подать взыскивать с них, пришедших издалека с товарами в наш город!
– Это мудро и справедливо! – подтвердил Хайр уд-Дин. – Хвала Аллаху, речи окружающих тогда же пролили свет мудрости в сердце Османа. Поистине, такой сбор установлен падишахами всех земель, и никого из тудджаров не отпугивает, – сказали тогда ему. – Берется же он не по праву сильного, но для того, чтобы на эти деньги обеспечить охрану караванов от разбойников и устроить в самом городе лавки и склады для товара. Но Осман отдал откуп в Гермиян... Мы не должны повторить его ошибок!
Торговля – занятие рискованное, но она и стоит того. Мои шпионы доставляют мне кое-какие цифры... Вот – ширазский купец Ходжа Шамс уд-Дин Мухаммед: получил в Сарае среднюю прибыль динар на два динара на проданный жемчуг, китайский шелк-сырец, шелковую камку, амбру, сандал, эбеновое дерево, индиго, перец, имбирь, мускатный орех. Закупив здесь шерстяные ткани из Европы и русское льняное полотно, он получил на эти товары в Гургандже и Герате от полутора до четырех динаров на динар! Четыре динара! Если бы мы смогли искоренить разбой на торговых путях, каждый купец был бы готов заплатить за это любые деньги – те, что они сейчас платят наемной охране. Впрочем, это охрана порой бывает такова, что... купец должен быть умелым воином – и всегда быть начеку....
Бадж хорош еще и тем, что он позволит блистательному и могучему избавиться от ненужных товаров, чтобы помочь своим мастерам, и привлечь нужные. Ибо если нам не хватает рабов, то достаточно прокричать на майдане, что повелением султана сбор за ввоз рабов отменяется – и со всех концов рабов будут приводить в наш благословенный город, надеясь получить большие деньги, даже продавая рабов дешевле. А если наши медники не находят сбыта для своих кумганов и чайников, то блистательному довольно повысить сбор за ввоз в город чеканной посуды, и торговцы не будут везти ее сюда! Я уже подготовил нужный фирман! В нем указан и человек, который возглавит дело откупов и контроль за финансами, – дефтердар... А чтобы правильно определить бадж, пусть шейхи таифа и хирфов встречаются время от времени во дворце. Это будет называться «диван» , и, поистине, на него сможет опираться блистательный имам, строя свое государство. Ислам – это известь, соединяющая камни в надежную крепость; а камни эти – таифа! Поистине, султан, возвышающийся над другими правителями как путеводная звезда, может и обязан соединить сотни тысяч подданных в единый организм, указав каждому его место в соответствии с его способностями и вознаграждая каждого по справедливости!
– Клянусь Аллахом, я поставлю свою тугру на этом фирмане!
– Да соблаговолит блистательный склонить свой слух и к другому моему слову! Теперь, когда гази со всех сторон стекаются к вашей счастливой столице, собираются под знаменем султана, нам нужно подумать, чем им платить.
– Я – владетель моей страны, и я награждаю гази-героев, наделяя их тимарами или даже мюльками .
– И это неправильно: я говорю эти слова в полной готовности за них расстаться с жизнью! Благодеяния забываются, и на следующее утро малик , царь и бог в своем мюльке, может не вспомнить, кому он обязан этими землями. Раздавая мюльки, блистательный, возможно, закладывает основу завтрашнего развала государства! Не проще ли рассчитываться с воинами должностями при дворе – разумеется, с соответствующим денежным содержанием? Или давать в тимары не сами земли, а лишь доходы с них?
– М-м-м... Это надо обдумать! Но продолжай!
– Зазорно правителю, обладающему правом хутбы , в своей стране рассчитываться со своими воинами монетами, оставшимися от прежних владетелей! Поистине, султан имеет право чеканить монету. Монетный двор ждет указаний могущественного.
Хайр уд-Дин протянул Орхану пробный серебряный дирхем. На одной стороне ее значилось арабской вязью: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его», на другой – «Султан величайший Орхан ибн Осман. Да сохранит Аллах его царство!»...
Орхан некоторое время завороженно глядел на монету, перевернул ее в пальцах и еще дольше глядел на реверс...
– Он такой же, какими были дирхемы Кей-Кобада! Поистине, эти резвые посланники в мошнах купцов и сумках дервишей разлетятся по всем странам мусульманского мира, свидетельствуя, что родилось новое государство, взявшее на себя охрану ислама и заботу о торговле! Клянусь Аллахом, ты обрадовал меня!
Но не это волнует меня – меня заботит Восток! Сегодня в наших руках этот удж ; слепой дервиш пересечет его поперек, пока новорожденная луна достигнет полноты . Но Македония Зу-ль Карнайна была не больше! Будут ли ильханы завтра платить дань нам? Падут ли они к копытам моего коня? Поистине, один лишь Аллах – слышащий, знающий!
– Да услышит могущественный султан: ничего не будет, если не согнуть сегодня шеи уджбеев! Они смотрят врозь, ищут своей выгоды, а Абу-Сеид – вернее, Тимурташ, его ставленник, – пользуются этим! Но Абу-Сеид, а следом за ним и его наместник закусили поводья; даст Аллах, эти поводья и станут для них поводьями отъезда!
У ильхана большие проблемы! Когда к власти пришел Абу Сеид Бахадур-хан, возникли такие стеснения земледельцев, и особенно христиан-несториан, что они учинили бунт. Что творят кадии! Налоги взыскиваются по два раза! «Поистине, число месяцев у Аллаха – двенадцать месяцев в писании Аллаха в тот день, как Он сотворил небеса и землю. ... Вставка – только увеличение неверия; заблуждаются в этом те, которые не веруют; они разрешают это в один год и запрещают в другой, чтобы согласовать с тем счетом, который запретил Аллах. И они разрешают то, что запретил Аллах. Разукрашено пред ними зло их деяний, а Аллах не ведет народа неверного!», – сказал пророк . Люди прятались от сборщиков налогов, но те, если не могли захватить мужчин, забирали их жен, гнали их, как стадо овец, к налоговым чиновникам. Те подвешивали их за ноги на веревке и избивали; стенания и жалобы женщин поднимались до небес...
А вот еще пример бид'ат , которые стали мезалим . В канун-намэ ресм-и арусие, или, как мы говорим, чизме бахасы , определен так: «И пусть взимают за девственницу 60 акче, за вдову – 30 акче». Но они желают взимать этот налог натурой, что сокращает поступления в казну!
Карта
– Ты говоришь лишние слова! Какое нам дело до денег в чужой казне! Какое нам дело до изнасилованных и подвешенных в чужом государстве женщин! В земли улуса Хулагу, покорившего территории от Индии до Малой Азии, ведет Великий шелковый путь, тот самый, другой конец которого уходит в Византию! Там, на востоке лежат Хорезм, Багдад, Дамаск... А я хочу, чтобы средоточием мусульманского мира стал наш султанат! И Чингиз-хан, и первые Чингизиды заявили, как сейчас заявляем мы, что их главная цель – сокрушить все барьеры на пути свободной торговли – от земель Солнечного Восхода до Средиземного моря. И они достигли этого! Нам десять раз нужно подумать, с какого конца приступать к освобождению от власти ильхана, чтобы не разрушить удобства торговли!
– К несчастью, о блистательный, Османлы лежит не в центре мира! А если и в центре, то не все торговые пути идут через нее!
Хайр уд-Дин хлопнул в ладоши. Вбежал оглан в широчайших шальварах, неся на серебряном блюде заранее приготовленную карту . Хайр уд-Дин давно готовился к этому разговору!
Его палец пополз по украшавшим многоцветную нарядную карту изображениям львов, горных козлов и странных чудовищ: людей с одним глазом и одним громадным ухом, людей с лицом на груди... Одно из таких изображений – кинокефал, человек с собачьей головой, – находится на территории Заволжья.