Япония: путь сердца

Григорьева Татьяна Петровна

Разрушительная стихия обогащения не обошла Японию, проникла в «тело государства». У Японии не было иммунитета против дьявольской власти денег (самураи презирали наживу). Рабиндранат Тагор, поначалу поверивший в обновленную Японию, писал: «Азия показывает все признаки пробуждения от векового сна. Япония благодаря своим контактам и конфликтам с Западом заняла почетное место на мировой арене, тем самым доказав, что она живет современностью, а не туманными преданиями прошлого. За ней вступают в новый век и другие азиатские страны» [129] . Но вскоре надежда сменилась разочарованием: «Безобразный дух коммерции проник через море в прекрасную страну Японию. И это угрожает гению нации, это надругательство над лучшим, что сделано и что должно быть сохранено не только для ее спасения, но для процветания всего человечества». Тагор приходит к неутешительному выводу: «Западная цивилизация не признает таких понятий, как честь. Нечеловеческая жестокость стала предметом бесстыдной гордости. И мы видим, как японцы, лучшие азиатские ученики европейцев, стараются в Корее и Китае перещеголять своих учителей» [130] .

129

Там же. – С. 17.

130

Тагор Р. Собр. соч.: В 12 т. – Т. 11. – М., 1965. – С. 300.

Измена национальному Пути не проходит бесследно: неминуема расплата за содеянное – по закону национальной Кармы, и писатели XX века свидетельствуют об этом. Нобелевский лауреат Оэ Кэндзабуро с горечью говорит об утрате национальной и личной идентичности. Писатель Сэридзава Кодзиро в «Божественной серии» пишет о моральном падении японских солдат во время японо-китайской войны. А Куникида Доппо описал ужасы этой войны в «Письмах любимому брату» (1895): «Война – страшное, смрадное слово. Проклятие дьявола человеку. Как змея, ползет она из века в век, из страны в страну. Мы привыкли произносить слово „смерть“, но не можем себе ее представить. Лишь увидев трупы людей, узнаешь, что это такое». Его очерки имели успех, несмотря на патриотический бум: верность Жизни оказалась сильнее верности долгу.

Итак, непросто приобщалась Япония к неведомой цивилизации. Но дело не в цивилизации самой по себе, а в ее направленности. Если цивилизация отпадает от Культуры, она, действительно, становится дьявольской, подминает под себя человека, уподобляя его машине. Что ни говори, поклоняясь капиталу, теряют себя; мельчают души, человечество деградирует. Деньги, как наркотик, губит неокрепших – одержимостью к накоплению денег или острых ощущений. О последствиях потребительской цивилизации, которую называют то «техногенная», то «дьявольская», всерьез задумываются ученые. Превращаясь в стихию, цивилизация становится враждебна всему живому. Об этом говорят уже открыто: выбросы в атмосферу, расщепление атомной энергии вызывают не только стихийные бедствия – наводнения, тайфуны, но и притупляет человеческий разум. Больные младенцы – расплата за неуемную страсть к экспериментам. Вслед за разумом исчезает инстинкт самосохранения. Самозащита Природы. Получается, что хомо сапиенс, человек разумный, движется не вверх, как ему назначено Божьим Промыслом, а вниз, отягощенный грехами, в самую Преисподнюю. Такова его свобода выбора: стихия властвует над ослабленным умом.

Говорят, «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Но гром уже грянул, сполохи молний возвещают беду, а мужик не спешит, ждет новых предзнаменований. Дело, видимо, не в цивилизации, а в происках нечеловеческого разума. Но и это поддается осмыслению, если учесть опыт цивилизаций, избежавших антропоцентризма, скажем, китайской или японской. Можно понимать цивилизацию как нечто заданное изначально, «постоянное Дао», к которому приближается или отдаляется дух народа. Если отдалится, то погибнет, за ненадобностью, как не выполнивший своего назначения.

О национальных цивилизациях размышляют авторы третьего выпуска альманаха «Цивилизации и культуры» [131] . Остановлюсь на этом выпуске, хотя и предыдущие заслуживают внимания. Речь в нем идет о цивилизации, освященной духовной культурой. Классические цивилизации «осевого времени» имеют в своей духовной основе разрыв и дуализм между Небом и Землей, повседневностью и вечностью, считает Б. С. Ерасов. Вместе с тем во всех цивилизациях духовными компонентами были отрицание государства, неприятие здешнего мира и признание универсальности духовной общности. По Н. Я. Данилевскому, всякая цивилизация имеет индивидуальный и замкнутый характер, но механизм всех цивилизаций одинаков: цивилизации вырождаются, когда вырождается общество, в отличие от органической культуры, независимой от времени. Он приводил в пример культуру Китая: наука и знание нигде не пользуются таким высоким уважением, как в Китае. А славянофил А. С. Хомяков ставил Конфуция «выше всех философов в целом свете».

131

Цивилизации и культуры / Под ред. Б. С. Ерасова. – М., 1996. – Вып. 3.

Возможно, и так. В начале пути возвышенные идеи, благие порывы вдохновляют. Но с некоей неизбежностью происходит переворачивание ценностей: второстепенное, частный интерес становится над главным, «общим делом». Побеждает логика мелкого человека – сяожэня, для которого выгода выше Истины. «Биологически – прогресс состоит в поглощении младшим старшего, – по Николаю Федорову, – психологически он – замена любви к отцам бездушным превозношением над ними. самое безнравственное вытеснение сынами отцов» [132] . Тогда и превращается цивилизация в свою противоположность, в варварство. И все же, цивилизации «осевого времени», к которым принадлежит и Россия, «запрограммированы на бессмертие и обнаруживают способность к трансформации и возрождению» [133] .

132

Цит. по: Петров П. Н. Ф. Федоров и его учение // Журнал «На Востоке». – Токио, 1935. См. Приложение к книге: Григоръева Т. П. Чарующая радость жизни. – М., 1998. – С. 199.

133

Цит. по: Ерасов Б. С. Цивилизационная теория и евразийские исследования // Цивилизации и культуры. – С. 13, 17.

Российская цивилизация, действительно, не исчерпала своих возможностей. Двигаясь по ухабам, разрушая то, на что вчера молилась, ищет выхода. Цивилизации, выполнившие свое назначение, такие, как египетская, называют мертвыми цивилизациями: они переселились в другие земли, оголив собственные. Но почему погибали одни цивилизации и не погибали другие – индийская, китайская, русская? Я уже задавала этот вопрос, не потому ли живы те цивилизации, которые следовали или пытались следовать Срединному Пути, который предписан Небом, Богом?

Но как следовать Срединному Пути, если сознание не поднялось до Мудрости? Ответ лежит за пределами обычной логики, но доступен целостному (голографическому) мышлению. Срединный Путь нелинеен, многомерен, движется туда-обратно (шунь-ни), сверху вниз и снизу вверх – пульсирует, как все живое. «Одно Инь, одно Ян и есть Путь». О труднопостижимости его свидетельствует интересная статья А. С. Панарина, одного из авторов названного альманаха, в частности, его сетования в связи с кончиной «парадигмы Отца». С одной стороны, он признает синергетичность, то есть согласованность, сопряженность разнокачественных начал – ключевое понятие православновизантийской традиции, в отличие от западного субъект-объектного принципа. Славянский тип мышления есть как бы промежуточная ступень «между восточным Дао и западноевропейским Логосом, между пантеистической восприимчивостью и картезианским формализмом» [134] . С другой стороны, он не может смириться с тем, что современные радикалы постмодерна объявили о «смерти Отца» в культуре; страдают от «власти Отца», тяготятся авторитетом как таковым и пытаются ниспровергнуть его любой ценой. Его можно понять. «Смерть Отца» означает, что норма как источник ограничений утратила силу и «мы вступаем в „эпоху свободы" – свободы от всякой традиции, в том числе и моральной. Не приведет ли „смерть Отца“ в культуре к безудержному нигилизму планетарного масштаба?» [135]

134

Панарин А. С. Пределы фаустовской культуры и пути российской цивилизации // Цивилизации и культуры. – Вып. 3. – С. 41.

135

Там же. – С. 31.

Илл. 46. Дорога в святилище Касуга-Тайся, Нара

Считаю, что приведет, если и дальше будет властвовать «парадигма Отца», исчерпавшая в одиночестве свое творческое, янское начало. И не приведет, если уравновесится иньской интуицией, материнским милосердием. Такова логика Срединного Пути. Не пришло ли время полагаться не столько на нормы, «ветхие одежды», сколько на сердечный разум? Уже более десяти лет назад я писала в статье «Иньская фаза Эволюции» [136] , о том, что Закон двуединой природы приложим и к понятию «Эволюция». Существуют два вида Эволюции, как два Дао – извечное, небесное и временное, человеческое – в соответствии с двумя планами Бытия. Сторонники «универсальной эволюции» ведут речь о смене аграрной, индустриальной и наступлении «информационной цивилизации». Но это все – человеческое измерение, «явленное Дао». Цивилизация такого рода уступает место следующей, выполнив свою функцию. Информационная цивилизация, не зная Великого Предела, превращается в свою противоположность: избыточная информация становится дезинформацией. Не говоря уже о том, что человек, полагаясь на информацию, перестает думать самостоятельно, а стало быть, сопереживать.

136

Григоръева Т. П. Иньская фаза Эволюции // Алтай – Космос – Микрокосм. О духовно-экологической цивилизации ХХ1 века: Тезисы конференции / Алтай – Барнаул, 1995. – С. 18–26.

Небесный порядок задан, как его ни назови – Богом, Логосом или великим Дао, – задан в виде идеального образца, к которому приближается земное существование. Но приближается он не только усилиями человека, но и по закону предустановленного Пути, чередования Инь-Ян. Если же этого не происходит, наступает стагнация. Земля ведома Небом, а не наоборот. Об этом и говорит Лао-цзы в начале «Даодэцзина». Следуя разными Путями, человечество восходит к единству высшего порядка – нераздельному и неслиянному. Известно, что человеческая история движется зигзагами, по спирали, и может отставать от Небесного Пути на шаг, а может навечно. Дао безостановочно, и на высшем плане происходят Перемены, только в ином, вселенском ритме.