Япония: путь сердца
Шрифт:
Нисида возражает Аристотелю: «являющееся субъектом не является предикатом». Можно вспомнить, что говорил Уэда Есифуми об абсолютном субъекте. Сознание первично, от степени его развития, его открытости зависит степень развития общества. Оттого зашел в тупик западный индивидуализм, что отпал от Единого, пренебрег Справедливостью. Когда Природа – объект вожделений, сам человек превращается в объект. По мысли Нисида, наше Я не только не существует вне духовной Реальности, но не существует и вне конкретного места и времени. Но конкретное и есть абсолютное: все недвойственно. В мире абсолютного Ничто горы есть горы, вода есть вода, и все существует как существует. Таково и Время: течет из вечного прошлого в вечное будущее. Время рождается в вечности и исчезает в вечности, и все в истории движется из вечного прошлого в вечное будущее. Настоящее есть та точка, где будущее и прошлое соединяются [101] . И это – главная мысль Нисида: в мире Ничто нет противоречий, и Нирвана, которую обычно понимают как рай, куда попадают после смерти, есть состояние абсолютной недвойственности, отсутствие противоположностей. У Дайсэцу Судзуки: «Каждый миг человеческой жизни – в той мере, в какой он становится выражением внутренней сущности, – изначален, божественен, творится из Ничто и не может быть восстановлен. Каждая индивидуальная жизнь, таким образом, есть великое произведение искусства. Сумеет или не сумеет человек сделать ее совершенным, неповторимым шедевром, зависит от степени его ощущения Пустоты (Шуньяты), действующей в нем самом» [102] .
101
Nishida Kitaro. Intelligibility and the Philosophy of Nothingness. – Tokyo, 1958. – P. 137, 145.
102
Suzuki D. T. Mysticism: Christian and Buddhist. – London, 1957. – P. 31.
Пустота, незаполненность априорным, непредубежденность, по Нисида, доступна лишь «логике Небытия» или логике Целого, проникающей в сердцевину явлений. Целое недоступно дискурсивному уму, одномерной логике, но открывается целостному уму. Единое пронизывает все явленное и неявленное, самого человека. «Наше истинное Я есть основная субстанция универсума. Когда мы узнаем свое истинное Я, мы не только соединяемся со всем человечеством, но соединяемся с субстанцией универсума, сообщаемся в духе с Божественным Разумом» [103] . Будучи отражением Божественного творения, человек сам творчески движется; отличаясь от единого Творца, составляет с Ним целое. Всякая индивидуальность, таким образом, есть проявление абсолютного Небытия (абсолютно творческой жизни). Не только субъект неотделим от объекта, но и чувство от разума. Развитие общества зависит от правильного отношения Небытия и человеческих индивидов, от отношения «я» и «ты».
103
Нисида Китаро. Размышления о Добре (Дзэн-но кэнкю). – Токио, 1924. – С. 261. (на японском языке).
Идея изначального Небытия предопределила тип мышления японцев, законы искусства, таинственно-прекрасного. Небольшое эссе Нисида «О Красоте», идеи которой отражены в книге «Искусство и Мораль» (1925), позволяет ощутить разницу с западным мышлением [104] . Под красотой западные эстетики понимают то, что может доставить человеку удовольствие, но это лишь отчасти так. Удовольствие могут вызывать и сомнительные вещи, например слава, богатство, которые вряд ли можно назвать эстетическими. Истинное чувство прекрасного доступно лишь тому, кто преодолел вожделение, – чистой душе, ушедшей от эго, устремленного к выгоде. Добро и Красота едины с Истиной и в ней воплощаются. Красота недоступна рациональному уму, когда с одной стороны субъект, с другой – объект. Лишь в состоянии «не-я» (муга), возвращения к себе истинному, можно испытать чувство прекрасного. Даже одаренный художник, продолжает Нисида, не станет великим мастером, если у него недоброе сердце. Самоотрешенность рождает удовольствие: грусть превращается в радость, большое и малое вызывают чувство прекрасного. Говорят, что само «место, куда направляется добродетельный человек, излучает радость». Там забывает человек себя и там приходит к нему «божественное вдохновение». Но почему? Многие понимают, что Красота есть Истина, но не в том смысле, как думает Александр Готлиб Баумгартен – представитель школы Лейбница [105] . Они не мыслят прекрасное вне логической истины. Однако если следовать подобной логике, то на высшей ступени искусства окажется анатомический рисунок, что само по себе вызывает улыбку.
104
Nishida Kitaro. Art and Morality. – Honolulu, 1973.
105
Баумгартен А. Г.(1714–1762) – немецкий философ, ввел понятие эстетики как науки о чувственном познании.
Истина, пребывающая в Красоте, не постижима рациональным умом. Истина интуитивна, является внезапно, из глубин сердца. Истина, которую Гете назвал «явленной тайной», не выразима человеческим языком, но открыта тому, кто, забыв себя, стал един с другими. Можно сказать, что это – Истина глазами Бога. Интуитивная Истина проникает в тайны вселенной, в отличие от логической истины обыденного сознания. Возможно, настанет время, когда ученый мир потеряет интерес к великой философии Канта и Гегеля, но не к Шекспиру и Гете – зеркалу человеческих сердец.
Итак, заканчивает Нисида свое эссе, – приобщиться к прекрасному может тот, кто свободен от эго. Красота или интуитивная Истина освобождают человека от бремени забот. Возвышенная Красота отбрасывает мир различий, выводит на Великий Путь, как и религия. Различие в том, что самоотрешение (муга) в прекрасном есть муга момента, а муга религии – вечна. По сути, и Мораль вытекает из Великого Пути самоотрешения. Мирское же царство с его различиями, с его идеей долга – разделяет одно с другим, отделяет добро от зла. И когда господствует такая мораль, теряется величие и религии, и искусства. Но если неустанно следовать Морали, можно достичь наслаждения, о котором говорил Конфуций: «Пойти искупаться на реку И, послушать, как свистит ветер у алтаря дождей. А потом вернуться домой, читая нараспев стихи» (Луньюй, 11, 26). И нет разницы между моралью и религией!
На трех страницах философ изложил концепцию Истины как Красоты и Красоты как Истины – основу японского искусства. Понять, почему искусство для японцев есть религия, помогает глубина таинственно-прекрасного, скрытого в Небытии. От ощущения Небытия – манера недосказанности, незавершенности художественного стиля и тайна его притяжения. Все соприкасается в невидимом мире, и ничто ничему не мешает. Нет раздвоения на абстрактное и конкретное, вечное и временное: все «здесь и сейчас». Конкретное абсолютно, потому неисчерпаемо. На Красоту можно лишь намекнуть, пережить в состоянии «не-я» (муга), «не-мыслия» (мусин). «Если хочешь узнать, что такое истинное Не-Я, опусти руки над бездной», – говорит поэт Хакуин. А на языке Бердяева: «Всякое знание абсолютного бытия есть акт самоотречения отпавшего индивидуального разума во имя Разума универсального, и благодать интуиции дается этим смирением» [106] .
106
Бердяев Н. А. Философия свободы. – М., 1989. – С. 120.
И согласно Веданте, освобождение – это соединение индивидуума со всем Космосом. Каждый человек божественен. Истина не познается расчетами – лишь язык сердца знает, где живет великая Правда, которая, несмотря ни на что, ведет человечество к восхождению, – скажет Николай Рерих. А француз Ромен Роллан поведает об этом на языке адвайты. Существует одна Реальность – Брахман, который присутствует в каждом. В потоке призрачных «я» есть Я настоящее. Писатель сравнивает идеи веданты с досократиками, «беспредельным» Анаксимандра, из которого вышло все; с Единым вне множественности Ксенофана.
Рамакришна утверждал, что все течения мысли, пережившие время, дополняют друг друга. «Вы ищете Бога? Ну так ищите его в человеке! Божественность проявляется в человеке больше, чем в чем-либо другом». Единый Атман пребывает в каждом существе: «Он представляется одним или во множестве, словно (отражение) месяца в воде» (Брахмабинду упанишада, 12). И еще в упанишадах сказано: «Кто непонятлив, неразумен, всегда нечист, // Тот не достигает того места и возвращается в круговорот бытия. // Кто же понятлив, разумен, всегда чист, // Тот достигает того места, откуда он больше не рождается» (Катха упанишада, 3, 7–8).
В этом смысл буддизма и индуизма. Будда есть Сознание, сказано в сутрах, сознание пробужденное, открытое Любви. Оборотной стороной Мудрости – Праджни является Сострадание – Каруна, а их единство – Путь в Нирвану. Об этой зависимости разума от состояния души самое время подумать: «сон разума рождает чудовищ». Страшный грех – убить в себе душу, потерять связь с Единым. «[Мирами] асуров называют те миры, покрытые слепою тьмой; // В них после смерти идут люди, убившие в себе Атмана. // …Поистине, кто видит всех существ в Атмане // И Атмана – во всех существах, тот больше не страшится» (Иша упанишада, 3–6). Убить Атмана – значит убить свою душу.
Итак, внутреннее Я открывается, когда преодолено внешнее эго, в состоянии анатмана (муга). Знаток Японии Лафкадио Хэрн называет это «божественным в каждом существе. По-японски оно называется „Муга-но тайга“ – „великая личность" без себялюбия. Иной истинной „личности" не существует» [107] . Известна верность японцев общим интересам, долгу перед группой, что позволяет их логику называть групповой. Однако это разные уровни одного и того же Я. Каждый истинный мастер Дзэн не только внутренне свободен, но независим от веяний века, установок сознания, от воли сюзерена. Испокон веку следует он не себе, а повинуется «кисти» или внутреннему Я.
107
Хэрн Л. Душа Японии. Кокоро. – М., 1997. – С. 269.