Япония: путь сердца

Григорьева Татьяна Петровна

Поворот от Инь к Ян и наоборот есть закон Эволюции. Солнце – Ян взаимодействует с Луной – Инь, как Небо с Землей. Если же связь нарушена, то наступает Упадок. Представьте, что было бы, если был бы только вдох и не было выдоха, прилив – без отлива, мужчина – без женщины. Прекратился бы род человеческий! Но до сих пор одно властвовало над другим, со времен Аристотеля: «Так же и мужчина по отношению к женщине: первый по своей природе выше, вторая – ниже, и вот первый властвует, вторая находится в подчинении. Тот же самый принцип неминуемо должен господствовать и во всем человечестве» (Политика, 1, 2).

Илл. 47. Н. К. Рерих. Мать мира

Так и повелось на протяжении двух с половиной тысячелетий, пока не взбунтовалось женское начало. Но всякий бунт есть нарушение Пути. Заблудшее Ян нуждается в иньском начале, чтобы не воспламениться. Таков Закон: ничто не может существовать за счет другого без ущерба для себя. Затянувшееся Ян теряет связь с высшим Разумом, приходит к тотальному безрассудству, решая проблемы силой, которая исчерпала себя. Сама сила становится стихией, разрушающей Жизнь. Разумная энергия Огня или Воды превращается в неразумную. Всякая стихия, самоуничтожаясь, уничтожает и все вокруг, как величайший вулкан. Противостоять этому может лишь сила Духа, высшей Мудрости, выводя сущее к спасению.

ХХ век завершил «парадигму Отца» не лучшим образом, обрушив на человечество войны и революции. XXI век являет бессилие силы. Но приходит осознание, что существуют высшие Законы, не зависимые от человека, с которыми он не может не считаться. Эволюция идет своим чередом – не ждет, пока человек образумится (выйдет на правильный аттрактор, – по слову синергетиков) и начнет решать свои проблемы не физической силой (согласно поговорке «сила есть – ума не надо»), а Любовью, заповеданной Богом. Инстинкт самосохранения взывает к иньскому началу – к интуиции, милосердию, соучастию. Сознание поворачивает от внешнего к внутреннему, и этот процесс необратим. Примиряются пары, доселе враждующие: наука и религия, чувство и разум, Восток и Запад.

Наступающая иньская фаза не означает власть женщины, возвращение к матриархату. Инь не вытесняет Ян, а дополняет его – в устремлении к целому человеку. В этом особенность наступающей эпохи – выход к целостному существованию без борьбы, которая лишь взбаламучивает энергию, нуждающуюся в покое [137] . Роль миротворца выполняет Жена: Мудрость – Праджня, взывающая к Состраданию. О наступлении эпохи Великой Матери возвещали мудрецы Индии, надеясь предотвратить распри XX века. Вечная энергия, или Божественная Мать, даст человеку то, в чем он более всего нуждается: любовь, радость, стремление к свету, – увещевал Рамакришна. Для него Пресвятая Мать и есть Абсолют, единое и множество. «Мать – не есть ли это наше глубочайшее Я, которое мы несем в себе?» Вивекананда в 1893 году на Парламенте религий в Чикаго призывал: нам нужны «взаимопомощь, а не борьба. Взаимное проникновение, а не разрушение. Гармония и мир, а не бесплодные дискуссии». Так заповедано Матерью мира, которую Елена Ивановна Рерих называла Матерью Рождающей, духовной сущностью Материи.

137

Фритьоф Капра называет невежество (авидья) беспокойным состоянием сознания: «Когда сознание беспокойно, продолжается множественность вещей; но когда сознание обретает покой, множественность исчезает». См.: Капра Ф. Дао физики. – СПб., 1994. – С. 19.

Вечные Истины не могут не осуществиться со временем. Для Лао-цзы Мать есть Дао: «То, что возникает из Единого, прежде Неба и Земли родившееся. О, беззвучная! О, не имеющая формы! Одиноко стоит, не меняется. Повсюду действует и не знает преград. Назову ее Матерью Поднебесной. Не зная имени, назову ее Великое Дао. Великое в бесконечном движении не достигает предела. Не достигая предела, возвращается к истоку» (Даодэцзин, 25). Материнская любовь не дает перейти предел, впасть в крайность, вражду, за которой конец.

Дао подобно Воде – Инь, в которой все зарождается, как в материнском лоне. Вода – высшее благо, «приносит пользу всем существам и не борется с ними. Вода похожа на Дао» (Даодэцзин, 8). Вода – орошение, успокоение, утоление. «Сострадая и помогая, Дао ведет к Добру» (Даодэцзин, 41). Лао-цзы не раз возвращается к мысли: «Начало сущего – Мать Поднебесной. Когда поймут Мать, поймут и ее детей. Когда поймут детей, с благоговением отнесутся к Матери. Не будут знать беды» (Даодэцзин, 52). Японцы комментируют: «То, что все порождает и хранит в единстве, называется Матерью мира. Кто видит Мать, тот видит Путь». Недаром Дайсэцу Судзуки называет западную цивилизацию «мужской», а восточную – «женской». О том же пишет Ромен Роллан: концепция Матери существовала в Индии во все времена, как на Западе концепция Отца [138] . Не случайно знания древней мудрости воплотили в одно и то же время такие женщины, как Елена Петровна Блаватская, Елена Ивановна Рерих, в Японии – Накаяма Мики, основательница Учения о Небесной Истине (Тэнри). По мере того, как будет восходить иньское, примиряющее начало, акцент будет смещаться с Цивилизации (Ян) на Культуру (Инь). Но это не значит, что одно будет существовать за счет другого. Каждое займет свое место в процессе Эволюции к Духу.

138

Роллан Р. Опыт исследования мистики и духовной жизни современной Индии // Собр. соч.: Жизнь Рамакришны. Жизнь Вивекананды. – Т. 19. – Л., 1936. – С. 105, 124.

Навык Культуры (в Японии)

Японию можно назвать одной из самых культурных наций – не потому, что она помнит древние тексты, а потому, что чтит духовную культуру. Можно иметь высочайшую литературу, музыку, философию – и не быть культурной нацией. В России, в частности, разрыв между духовной культурой и массовым сознанием, высокой мыслью и беспутными нравами так и не преодолен. Отсюда ее беды – экономические, демографические. Если корни Культуры уходят в глубину, они не могут исчезнуть; рано или поздно они возвращают человеку то, что ему принадлежит. В конечном счете Жизнь и есть то, чему поклоняются японцы. Культура же – условие Жизни: вне культурного поля души высыхают, из живых становятся мертвыми.

Для японцев Культура – это все: деревья, цветы, голоса птиц, шум ветра, сияние луны; но главное – благородство тех, кто хранит заповеданное, – «человек культуры» (бун-дзин). Культура унаследована от богов – ками, в ней путь к спасению – ками нагара-но мити, что значит «оставлять все на волю богов», не вмешиваясь в Татхату – высшую Реальность. «Мы, люди, не можем превзойти ее, как бы яростно и отчаянно ни упорствовали. – Это можно счесть некоей покорностью. Но японцы не жалуются, не проклинают, как большинство людей Запада; они просто принимают это – с бодростью духа и с юмором» [139] . В этом рассуждении Дайсэцу Судзуки есть сермяжная правда или вечная мудрость. «Гибель богов» стала причиной затмения разума, взаимоуничтожения людей в конфликтах мирового масштаба.

139

Судзуки Д. Т. Дзэн и японская культура. – С. 261–262.

Судзуки уточняет: под термином «ками нагара-но мити» понимают возвращение, сохранение, восстановление того порядка вещей, который был при богах до того, как появились люди. «Это был путь свободы, естественности и спонтанности. Как же мы удалились от него? В этом заключается фундаментальная религиозная проблема. Отсутствие свободы – причина всех бед, всех страданий, всех конфликтов, которые происходят в мире» [140] . И с ним трудно не согласиться. Конечно, и японцев не миновала всеобщая напасть, и их экология под угрозой, проблема «когай» – проблема загрязнения среды – встрепенула души. Но чувство вины, стремление спасти Природу говорит о непреходящей любви к ней. В Японии старое дерево подвяжут, чтобы не рухнуло, на цветы молятся. Ханами (любование сакурой) – национальный праздник. И на крышах небоскребов, и в крохотном дворике можно увидеть ухоженный садик. Урбанизация изменила облик городов, но не души людей, по крайней мере, не всех.

140

Там же. – С. 419–420.

Природа любит тех, кто ее любит, хотя время от времени взыскует, как строгий Учитель, чтобы не отступали от Пути правды. Боги ценят усердие, заботу о сотворенном ими в начале Пути. Не оттого ли живут японцы дольше других, верят не в «конец света», а в бессмертие, бесконечность Жизни, которая не завершается с уходом человека, а лишь меняет форму. Потому и не развился у них эгоцентризм, не появилось чувства отчуждения, разъединения с Природой и с остальным миром – «домом Бытия».

Все в этой жизни не напрасно. От вековой культуры японцы унаследовали образ жизни, манеры, стиль общения: деликатность, умение слушать – не столько высказаться самому, сколько дать сказать другому. Культ предков, культ Природы, культ чистоты – не только в быту, но и в мыслях. Ничего лишнего, располагающего к праздности, суетности. Об этом немало написано, о том, что своими успехами Япония обязана культуре нравов. Но, пожалуй, более всего японцев возвышает чувство прекрасного. Не любовь к роскоши, изобилию, а умение видеть малое, очарование незаметного, скрытую красоту вещей (моно-но аварэ). В одном цветке увидеть все цветы; в одном звуке услышать все звуки. Три тысячи миров – в одной мысли. (Это и позволяет говорить о сингулярном сознании японцев.) Конечно, не все японцы причастились Красотой, но «народ» – понятие качественное, не количественное: «то, что думает Бог в вечности». О национальной душе японцы не забывали ни в какие времена.