Яркая Искра забытой любви
Шрифт:
Возвращение к жизни
Я не могла определить свое состояние. Выныривая из беспросветной мглы, я тут же утопала в такой же страшной и липкой темноте. Я чувствовала себя затухающим огоньком и объяснить самой себе своих ощущений не могла. Всё, что мне было подвластно — осознание, меня нет. Нигде нет. И вот в этом страшном и черном «нигде» я и находилась сейчас. Не чувствуя запахов, не слыша звуков, не в состоянии даже закричать и позвать на помощь, словно у меня и рта-то нет. Меня в принципе нет.
Сколько длился этот кошмар забвения, я не могу судить. Ведь тут нет времени. Может быть, день, может час, а может быть я в этом аду уже века? Схожу с ума от неизвестности и собственной беспомощности.
Кто я? Этим вопросом я почти не задавалась. Ответов все равно не было. Но было ощущение. Я маленький и тусклый огонек в окружении этого страшного места «нигде»
В какой-то момент понимаю, что я перестала быть одна. Я не вижу, кто тут. Но рядом определенно кто-то есть. Давящая темная аура окружала меня. Жестокая, рассерженная тьма. А еще… вокруг меня страх. Нет, не мой. Чужой страх. Такой же темный, как и его обладатель. Почему я не могу увидеть, кто пришел ко мне? Да потому что нечем мне видеть, я же всего лишь огонек. Да и смотреть наверняка не на что. это просто игра воображения. Интересно, глаз у меня нет, а воображение есть? Кажется и маразм тоже есть. Потому что тьма вокруг перестала быть безликой. Я чувствую ее, как зверя. Дикого, жестокого, своенравного. Кто бы не прятался во тьме вокруг меня, он опасен и властен. По моему тусклому свету пробежала испуганная рябь, и тьма встревожено поскуливает, обнимает меня, укрывает собой и своей лаской. Нашептывает что-то, но я не могу разобрать что. Это даже не слова, это скорее эманации.
А потом он уходит. Кем бы ни был мой гость, каким бы невозможно темным и жестоким он не был, но без его подавляющей энергетики мне становится неуютно, холодно и тоскливо. Зачем он приходил? И кто он? А я кто?
Странное ощущение сгустившейся тьмы то нарастает, то пропадает, снова оставляя меня в одиночестве в страшном «негде»
Сколько это длится уже?
***
Странное ощущение. Слепящий свет резанул мне по глазам. Да, у меня, оказывается, есть глаза и я только что их почувствовала. Давящая темная аура тоже здесь. Не могу понять своих ощущений. Раньше такого не было. Смаргиваю влагу с глаз и щурюсь, силясь увидеть хоть что-то, кроме этой бесконечной мглы. Надо мной появляется темный силуэт, подсвеченный сзади ярким светом, оттого и не видно ничего. Чувствую прикосновения к лицу, слышу голос, но понять, что мне говорят не в силах.
Снова проваливаюсь в свою уже привычную темницу в черной неизвестности. И снова я надолго брошена в одиночестве, мерцать тусклым огонечком.
Открываю глаза, слыша свое дыхание, слишком громкое и сопящее, а еще раздражающий слух писк. И такие это прекрасные ощущения! Я вижу. Я слышу. Я чувствую. Я чувствую скованность на лице и дискомфорт в теле. В разных его частях по-разному.
— Девочка моя, — склоняется надо мной женщина. — Ты меня слышишь?
Слышу, конечно. Только сказать не могу. Снова нахлынуло ощущение рядом Тьмы. Но не той безликой. А той Тьмы, в которой скрывался жестокий зверь с давящей аурой. Передо мной появляется мужское лицо. Кто он?
— Жасмина, ты меня слышишь? — задает вопрос мужчина, обдавая меня аурой силы. — Моргни, если слышишь, — просит он. И его участливый тон, и бархатистый голос никак не вяжутся с эманациями Тьмы, кружащими вокруг. Я послушно моргаю, желая сказать, что слышу вас и вижу и понимаю, только… не узнаю. — Ты чувствуешь? Я касаюсь твоих пальцев.
Я чувствовала, да. Потому тут же моргнула. И получила в награду очаровательную улыбку мужчины.
— Сожми пальцы, если можешь, — просит он. И я послушно пытаюсь исполнить команду, но по его тревожным переглядываниям с женщиной поняла, что не получилось. Почувствовала, как дрогнула мужская ладонь, держащая меня за пальцы. — Ничего, Малышка, прорвемся, — склоняется ко мне ближе мужчина, — а теперь спи…
И я действительно усыпаю. То есть не проваливаюсь обратно в то ощущения полнейшего забвения, а уплываю на мягких волнах сна, погружаясь в красочные картинки, похожие на моменты чье-то жизни, только я никак не могу вспомнить чьей. И кто этот мужчина с такой страшной сутью внутри, но очаровательной улыбкой?
Не столь тяжело было работать, изо дня в день просиживая часами возле Жасмины, копаясь магией в ее мозгу, сколь тяжело было само ожидание. Мы все, словно замерли, ожидая результатов. Жизнь застопорилась, сузившись до одной единственно важной сейчас точки.
В периоды отдыха между лечением, я пытался помочь Прайдону найти Алину. Но девка словно в воду канула. С камер наблюдения больницы мы получили четкую картинку, где прекрасно видно ее спокойное лицо, с каким она давала яд Жасмине. И с каким равнодушием следила двумя часами ранее, как Лилия пьёт отравленный чай, принесенный ею же. Это создание… она должна получить по заслугам. Имея на руках неопровержимые доказательства преступления ведьмы, мы с Кириллом выдвинули требование ее Старшему Круга выдать мерзавку. Но демон, искренне выказав свои сожаления по поводу трагедии, развел руками. Где рыжая ведьма, он не знал. На зов клятвы она не отзывалась. Контроль объявил ее в розыск. Сейчас, никто из магического сообщества не посмеет ей помочь, если не хочет быть казнен за компанию. Никто из подКонтрольного магического сообщества. Но есть ведь и отщепенцы, дикари, экстремисты. И отлов этих группировок пора уже поставить под серьезным таким восклицательным знаком.
Пока же дело застопорилось. Сволочь легла на дно. И меня очень беспокоит, что лежит она на том дне в обнимку с недоартефактами Игрика. Фактически обезьяна с гранатой!
Курьера принесшего Жасмине цветы мы нашли. Но парень оказался обычным посыльным. Заказчика, как и должно не запомнил. Я бы не придал значение этому подарку. Да, жасмин в большой концентрации в замкнутом помещение может быть ядом. но его действие — это общее недомогание, интоксикация не критичная, раздражение слизистых, головные боли. Ничего смертельного. И мало ли, кто из ее друзей, да хоть бы из тех же оборотней, мог прислать ей корзину цветов, созвучную с именем. Но, в сжатой судорогами девичьей ручке Кирилл обнаружил записку, неоднозначно говорящей, что послание не от друзей и явно с умыслом навредить. Поэтому прорабатываем еще и с этой стороны ситуацию.
Но самое гадкое, что приходиться сидеть и ждать, где всплывет Алина. Раньше, чем она оступится, мы ее не найдем. И боюсь, что оступившись, она херакнет боевые артефакты, не скупясь на жертвы.
Отдельным неприятным элементом возник Градацкий, что днем и ночью дежурил под палатой моей Искорки. И хотя я уверен, что он не полезет, дабы не навредить, нервишки все равно расшатывались.
— Снова ты! — Рычу я, выходя в очередной раз от Жасмины, и натыкаясь на требовательный взгляд конкурента.
— Я — уверенно заявляет он и тут же хмурится, — как она?
— В коме, — отрезаю я, — зачем ты пришел?
— Ортайл, правда, это жестоко. Я хочу знать, как идет лечение. Я же наводил справки о тебе, я знаю, что это твоя стихия — вытягивать безнадежных.
— Что ты хочешь, Арт? — Раздраженно поворачиваюсь к нему. — Она в коме. Мозг поврежден. Я по крупицам восстанавливаю клетки. И не могу даже самому себе дать какие-то обещания или гарантии. Что я должен тебе сказать?
— И что, никакого прогресса? — Упавший голос демона.