Яркие краски для Бесполезной
Шрифт:
— Это дерево называли Плакальщицей. Оно особенное, когда оно расцветает, с его листьев на землю падают слезы и увлажняют почву. Порой казалось, что под деревом идет вечный дождь, но именно такую влажность обожает стеколка, из листьев которой мы создавали витражи. Когда прежняя госпожа ушла в комнату Покоя, дерево уснуло, и стеколка увяла. Некоторые деревья выкопали и развезли по другим поместьям, но я слышал, стеколка нигде не прижилась, да и наша тоже вся погибла.
— А это дерево точно спит? — я впервые видела такого гиганта, его крона шла вширь и покрывала тенью
— Если госпожа приглядится, то можно увидеть почки на ветвях, да и сама кора дерева живая.
Несмотря на довольно обильное переплетение корней, постаралась подойти как можно ближе к дереву и положила на него левую руку, под ладонью неожиданно почувствовалось тепло, и я осознала, что дерево действительно спит. Махина словно тихо дышала, и, убрав руку, я зачаровано осмотрела дерево. Даже без проверки, была уверенна, что стань мы вокруг него все вместе, то едва сможем обхватить полностью этот огромный ствол. Ветви раскинулись на высоте пятиэтажного здания, и я задирала голову, чтобы разглядеть их.
Невероятное ощущение, что я маленькая девочка и стою рядом с великаном, наполнило меня, и я поспешила к остальным, побоявшись нарушить этот сказочный сон. Странные эмоции и ощущения вызывали во мне тревогу, потому что это было новым для меня, и, кажется, такое ощущала только я. Во всяком случае Эйран с интересом осматривал сухие деревья, а Шаир внимательно наблюдал за мной, а Гордон и Нир что-то смотрели по карте.
— И когда оно проснется? — тихо спросила я у Шаира.
— Трудно сказать, может, неделю или две, а может и вовсе не проснуться. Это дерево очень старое.
Еще раз, оглядев это странное место, мой взгляд зацепился за сухостой. Его обязательно надо отсюда убрать. Как будет свободная минутка обязательно это сделаю. Сама. Так будет правильней.
Обернувшись к управляющему, предложила направиться дальше. Оранжерея встретила нас выпавшими стеклами, покосившимися дверями и растениями, что прятались в сорняках. Нир предупредил, что за оранжереей перестали присматривать сразу после смерти прежней госпожи, и сейчас там явно картина не из лучших. Несмотря на мое желание попасть внутрь, Гордон остановил меня, предупредив, что здание из перекрытий и стекла очень старое и может обрушиться. Предложил обойти его кругом и вернуться сюда через пару дней после того, как Тан все вычистит и поправит двери и укрепит сами перекрытия.
Вредничать я не стала и с удовольствием обошла это сооружение вокруг. Оно было великолепным. Огромный купол состоял из прозрачного стекла и витражей. Один из них привлек мое внимание. Несмотря на кусты и высокую траву, пропуская мимо ушей беспокойство Шаира, я подошла как можно ближе. На двухметровом прямоугольнике было изображено огромное сухое дерево, стоящее среди пустыни. Оно так напомнило мне Плакальщицу, что я немного растерялась. От витража веяло странным чувством тоски и потери. Словно древо специально скинуло свои листья, печалясь о прошлом. Подойдя еще ближе, коснулась стекла, витраж был собран из разных кусочков разноцветного стекла, странным образом скрепленных между собой. Неожиданно стекла
Дерево на витраже вдруг ожило, ветви слегка зашевелились, словно от дуновения ветра, но это не все, земля под деревом стала зеленеть, и сам витраж стал светлеть и становиться боле прозрачным, вернее чистым. Пыль, что осела на нем со временем, сейчас исчезала и давала лучше увидеть, как на ветвях стали проклевываться бутоны.
— Что это? — восхищенно спросила я, отступая, чтобы лучше видеть это великолепие.
— Это Тианские витражи, — тут же пояснил Нир, с восторгом смотря на оживший витраж. — Я же говорил, что мы изготавливали их в нашем поместье.
— Красиво. Это магия? — решила уточнить я, видя, как на дереве распускаются чудесные бледно-розовые цветы.
— Да, госпожа, — улыбнулся мастеровой, — это магия, и, если вы захотите, я покажу, как она создается.
— О! Да! Хочу! Раньше я рисовала, как думаете, у меня получится создать нечто подобное?
— Если сможем вырастить стеколку, несомненно.
— Стеколку?
— Да, это растение, листья которого при обработке становились магическими стеклами. Мы видели их остатки у подножия Плакальщицы. Если она оживет, как на этом витраже, то и мы сможем возродить производство.
— Надеюсь, она оживет, — высказалась я, видя, как на витраже дерево стало ронять тонкие серебряные капли.
— Предлагаю пойти к озеру, — предложил Гордон, уже становиться жарко, там будет по свежее.
Вообще-то я хотела увидеть другие витражи, посмотреть, как они оживут под моими пальцами, но, заметив мои исцарапанные о кусты ноги, Шаир рухнул на колени, умоляя поберечься. Обещая, что завтра сам расчистит это место, чтобы я могла налюбоваться витражами.
Его беспокойство было искренним, и я быстро сдалась.
— Хорошо. Идем к озеру.
Пока мы шли по дорожкам, Нир подробно рассказывал, что находится в поместье. Помимо мастерских, озера и оранжереи, были поля для хозяйственных нужд, скотный двор и несколько хозяйственных построек.
— Прежняя госпожа не хотела зависеть от внешнего мира, — пояснил Шаир. — Хотя изготовление витражей все же привлекало внимание, госпожа избегала общения со свободными.
— Почему?
— Госпожа любила это место и тот покой, что оно ей дарило. Часто она говорила, что Свободные — это отголоски прошлого, которое она хочет забыть и вычеркнуть из своей жизни, — Шаир растерянно закрыл рот руками.
— Госпожа, говорить о прошлых хозяев не принято, — тут же вмешался управляющий Гордон. — Это основной запрет, нарушая его мы подвергаемся наказанию.
В подтверждении своих слов он шагнул к старому гаремнику и поднял его ошейник, на коже отчетливо виднелись красные пятна.
— Почему вы не сказали об этом раньше?
— Это внутренние правила рабов, госпожа, это не должно нарушать вашего желания.
— Но раньше вы упоминали прежнюю хозяйку, — заметила я.
— Это касается ее поместья, земель и дел, чем тут занимались, но о личности самой хозяйки говорить нельзя.