Ярко-алое
Шрифт:
— Если вы желаете попасть на тот берег, высокородный владыка, вам придется все же перейти по мосту. Точнее попытаться.
— Благодарю вас, советник, — сдержанно поклонился князь. — Я все же повременю.
Тимур нахмурился. Что-то было не так.
Застыл в горле вдруг отвердевший воздух.
Один — отвлекает внимание.
Повернулся на каблуках, сорвался прочь, назад. Еще не покинув моста, отдал деревянным планкам команду на полное самоуничтожение.
Второй — связывает боем.
Оттолкнулся
Назад.
Обратно.
Зная, что уже опоздал. Потому что…
Третий…
Великие ками, чтимые предки, господин мой Реона, пожалуйста, нет!
… бьет в спину.
Асано Акира стоял по бедра среди буйного многотравья. В руках его смертельной дугой изогнулся лук. Наложенная на тетиву стрела смотрела точно в лицо поднятой на материнских руках владычицы Кикути.
Кимико не видела ничего. Она застыла, вытянувшись, с закрытыми глазами, поднимая к небу смеющегося ребенка.
Асано мерно вздохнул, прищурившись вдоль древка стрелы на тянущую ладошки к солнцу цель. На долю волоса сместил наконечник. Напряглись удерживающие натянутый лук плечи.
И медленно расслабились, опуская оружие.
Тимур огненным соколом упал между тем, кого знал когда-то как своего соратника Сайто, и той, в которую тот сейчас целился. Ударился о землю, поднялся, отбросив все лишнее, точно покинувший ножны клинок.
Господин советник Асано оглядел его взъерошенную, сияющую внутренней решимостью фигуру. Убрал стрелу в колчан, без слов показывая, что он думает о подобном противнике.
Злодейские его брови приподнялись, придавая породистому лицу выражение недоброе и неуловимо тревожащее.
— Кикути, конечно, надо истребить, как вышедший из-под контроля вирус, — размышлял вслух с той привычной насмешливостью, которая вечно не давала окружающим понять, шутит он так или говорит всерьез. — Но я еще не настолько забыл самого себя, чтобы убивать беспомощных младенцев.
Один из самых, без преувеличения, жутких людей Аканы отвернулся. Была прямая узкая спина его, точно ночной кошмар, медленно отдаляющийся за заботами дня. Асано уходил прочь, боевым длинным луком раздвигая цветущие травы. Бросил через плечо:
— Если я когда-нибудь настолько себя позабуду… Ты, Неко, взрослей поскорее. Пока такие задачи тебе не по плечу.
Тимур лишь сейчас начал дышать. Сглотнул с явным трудом. Мысленно повторил услышанное.
Подавил неуместное желание запустить в удаляющуюся спину чем-то таким… С плеча, в общем. Чтоб этот мерзавец Асано не нависал больше над ними, точно занесенный для удара клинок.
У края поляны Акира остановился. Сдернул сеть, под которой бестолково и как-то потерянно затанцевало скопление солнечных зайчиков. Советник Асано склонил на мгновение голову, кошачьи брови печально опустились. Жест
— Выше гор, крепче скал верность твоя господину.
Син, понял Тимур. Они же служили вместе. Тогда, еще при дворе Садао. Два самурая Кикути, выбравших две такие разные дороги. Несколько минут господин советник и новорожденный ками разговаривали о чем-то, неслышном для окружающих. Акира опустился на колени, коснулся не обретшего пока постоянной формы и аватары существа. Застыл, точно потерявшись в памяти и свете.
А потом, так и не сделав напоследок ожидаемой Тимуром гадости (четвертый — бьет по площадям!), этот-мерзавец-Асано вышел из сайта. Просто растворился без следа в полуденном зное.
Какое-то время Неко не верил. А когда получил из ставшей вдруг полностью открытой Сети подтверждение, чуть не упал под тяжестью навалившейся усталости. Медленно, неуклюже повернулся к Кимико.
Она ничего не заметила. Она вообще была не здесь. Там, глубоко в Сети. В многослойных, безграничных, безмерных тенетах Великой Паутины.
Бабочка-профиль расправляла крылья. И, великие ками, как, как можно вместить подобное в одно лишь сознание, один только разум?
Божественные приложения были везде. Начало всех сетей, база всех программ, основа всех врат. То, что столь небрежно называли Протоколами Кикути, составляло, по сути, каркас любого аканийского закона, будь то конституционное положение о равенстве разума или же губернский циркуляр об очистке спамовых фильтров. Владыка Кикути становился немым свидетелем коммерческих договоров, брачных контрактов, клановых соглашений. Гарантом клятв и присяг. Последним, недоступным судьей, что стоит вне системы и одновременно является определяющей ее частью.
В архивах, профилях, аватарах. В протоколах действий и должностных инструкциях. В структурном программировании ками, во имя всего разумного! Заключенные века назад соглашения между древними ари и Кикути Нори вписаны были в сам изначальный код реальности — и паролем к доступу являлся разум правящего владыки.
Тимур смотрел расширившимися, потерявшими способность видеть и воспринимать информацию глазами. Смотрел на водоворот слетающихся со всей Паутины запросов, откликов, подтверждений. А крылья раскрывались и раскрывались, уходили все дальше, все тоньше, все глубже. Он представил, что, должно быть, творится сейчас «на рубежах», как взметнулся пыльцою бабочки царящий там свет. Но зачем представлять? Вот он, свет, в Акеми, в Кимико, расплескался от их фигур, превращая их во что-то…
Это как разделяющаяся цепочка ДНК. Как выстраиваемый согласно неведомому коду новый организм.
Иной. Непостижимый. Качественный скачок.
И — видением, мороком, новой информационной волной — врата.
Жестким каркасом, опорой в реальности — хранимые избранными провайдерами узлы, о существовании которых обыватели толком даже не знали. И другие, не столь мощные, но бесчисленные — впаянные в стены, одежду, мебель, в живые человеческие тела — мириады сенсорных точек.