Ярость дьявола
Шрифт:
– Совсем испортился прогноз погоды?
– Враг прибывает к моим берегам и приносит шторма.
– Ты пришла рано, мне еще предстоит несколько исповедей. Могу я попросить тебя об одолжении? Твоя мама оценила бы.
– Хорошо, конечно, – Кейн была в изумлении, но не показывала этого.
– Когда выйдешь, прочти пять раз «Богородице-дево, радуйся» и пять раз «Отче Наш», за меня. А если у тебя есть свободное время, я с удовольствием попил бы с тобой утреннего чаю.
– Я все, что угодно, сделаю, лишь бы мама там, наверху, улыбнулась, глядя
Молитвы читались легко, Кейн помнила каждое слово с тех пор, как еще совсем ребенком слышала их от матери. Та, как любая добрая католичка, хотела, чтобы, когда дети начнут говорить, они обратились к Богу. Кейн нечасто возвращалась к этим мыслям, но признавала себя верующей. Какая-то часть ее души хотела надеяться, что существуют и рай, и ад, даже если однажды ей предстояло там оказаться в ближайшем соседстве с теми, кто будет страдать за боль, причиненную ее близким.
Джо и Лайонел были в шоке, увидев, как Кейн склонилась перед алтарем, сложив руки. Они с удивлением наблюдали за движениями ее губ, узнавая слова молитвы. Поведение Кейн оказалось для агентов чем-то новым, интересным и едва ли постижимым.
Глава тридцать шестая
Эмма смотрела на мужчину с тележкой, наполненной различными предметами искусства. Ситуация казалась совершенно абсурдной, Эмма даже не обращала внимания на происходящее вокруг. А почему я должна переживать об этом, когда есть тот, кому следует делать это за меня? Она оглянулась на верного Лу. Машина с оборудованием для наблюдения, на которую Кейн ей указала, была еще рядом, поэтому Эмма держала свои комментарии при себе.
Хуан Луи и трое его людей выбежали из ближайшего магазина и обступили машину раньше, чем Лу успел выхватить пистолет.
– Доброе утро, Эмма, – ухмыляясь, проговорил Хуан. На нем был темный костюм и белая рубашка с темно-красным галстуком. Он походил, скорее, на президента банка, чем на торговца наркотиками. – Не желаешь выпить со мной чашечку кофе?
– А я думала, что вчера отчетливо дала понять, что не желаю с вами общаться. И, кстати, меня зовут госпожа Кэйси. Неужели так сложно запомнить? Или у вас с английским проблемы?
– Дай-ка я объясню тебе то, во что твой горилла, полагаю, уже врубился. Я спросил просто из вежливости, и, вообще-то, отказ не принимается. А что касается «госпожа Кэйси», мы оба знаем, что титул этот чистая фикция, так что я буду называть тебя, как мне захочется.
Эмма взглянула в зеркало. У Лу на лице было написано, что он готов ее убить за то, что она продолжает издеваться над Хуаном.
– И что же, господин Луи, в вашей стране женщинам нравится такое обращение? – не сбавила сарказма Эмма.
– Да любая женщина в моей стране умерла бы за возможность оказаться сейчас на твоем месте. А ты первая женщина, расположения которой мне хочется добиться, – он
Эмма с видом женщины, которой все на свете надоело, рассмеялась. Она помнила, как преподаватель с курса испанского в колледже объяснял, что для латиноса было бы огромным оскорблением, если бы дама, которую он добивается, стала бы насмехаться над его ухаживаниями.
– Почему же я не могу ответить «нет»? – повторила она, заходясь хохотом. – Да легко! Я не из тех женщин, которые хотели бы оказаться на таком месте. Если вдруг я вчера не достаточно ясно выразилась, то повторюсь. Я принадлежу Кейн. И я с ней не только потому, что люблю ее и у нас общие дети, но еще и потому, что я лесби. И, если бы много лет назад я не влюбилась в Кейн, в моей постели была бы другая женщина, так что спасибо за приглашение.
– Ты еще поймешь, что, на самом деле, тебе просто не хватало…
– О, нет-нет-нет, только не заканчивай эту фразу словами «хорошего мужика».
Эмма мгновенно помрачнела, и проговорила упавшим голосом:
– Едем, Лу. Даже, несмотря на то, что господин Луи не из Штатов, я уверена, он знает, что бывает, если начать стрельбу на оживленном перекрестке. Ох, как довольны будут власти Нового Орлеана, что им подвернется такое дело с массой свидетелей: не успели завести, уже можно закрывать!
– Не так быстро, – крикнул Хуан. Он поднял руку, точно ожидая повиновения, как будто он мог контролировать ситуацию. Но этот жест не заставил Лу выключить зажигание. – Я сказал, стоять!
Лу лишь приветственно помахал новой участнице шоу, которая уже направлялась к машине. Эмма была уверена, что идет Кейн, и искренне удивилась, когда увидела, как ему в ответ помахала… Шелби. Когда она подошла, Хуан и трое его мордоворотов спрятали стволы за спину.
– Госпожа Кэйси, можно вас на пару слов? И тебя тоже, Лу.
– Эмма, как видите, занята, так что проваливайте отсюда, – сказал Хуан, поворачиваясь к Эмме.
– Неужели настолько занята, что не уделит немного внимания федеральному агенту? – Шелби достала корочку и сунула под нос Хуану. – С теми, кто отказывается сотрудничать, у нас разговор короткий.
– Чем я могу вам помочь, агент Филлипс? – спросила Эмма. Утречко летело к черту, подумала она.
– Всего пару минут вашего времени. Если, конечно, у вас нет неотложных дел.
Эмма хмыкнула и направилась обратно, к Caf'e du Monde.
– Почему бы и нет, черт возьми.
– Мы не закончили, Эмма, – бросил Хуан ей в спину, когда Эмма переходила улицу.
– Послушайте, нам заканчивать нечего, раз ничего и не начиналось. Я вчера вечером пыталась вас предостеречь, но теперь мне точно придется доложить Кейн о вашем идиотском поведении. Может быть, после разговора с ней вы поймете, что, правда, мне не интересны.
– Меня никакая великая и ужасная Кейн не напугает, так что не надо пустых угроз.