Яростные тени
Шрифт:
Хэдли наклонилась и присмотрелась.
– Мои родители нашли это захоронение в некрополе рядом с Фивами в 1895 году, всего за три года до моего рождения. Интересно, не послужило ли это источником вдохновения для моей матери, когда она решила припрятать перекладины?
– Только эти сосуды принадлежат к другой эре, чем заказанные ею канопы, – заметил Лоу.
– Да, и все же представляю, как она входит сюда, злясь на отца за намерение убить Ноеля. Ее обуревает отчаянное желание сохранить мир между компаньонами, чтобы из собственного эгоизма не потерять мужа и любовника. И тут ей на глаза попадаются эти канопы, – Хэдли постучала ноготком по стеклу.
– Решение проблемы: спрятать перекладины в том, что люди будут хранить и ценить, – согласился Лоу, заглядывая поверх плеча Хэдли и с удовольствием обнимая ее за талию.
– Точно. – Хэдли коснулась обнимающей ее руки, тихо выражая свое одобрение. – И я подумала, что если мы хорошенько их рассмотрим, увидим нечто, что поможет нам расшифровать две последние пиктограммы.
Как Лоу ненавидел эти нерешаемые пиктограммы. Ему хотелось послать и их, и мать Хэдли к чертям. Лоу вдохнул чистый запах ее кожи, ощущая мыло и благоухающий шампунь, под которыми скрывался естественный аромат. Пьянящая Хэдли. Он едва сдерживался, чтобы не зарыться лицом в ее волосы и не поцеловать в затылок.
Она слегка вздрогнула, но, чуть задыхаясь, продолжила свои рассуждения:
– Знаешь, отец подарил Кошатницу музею в связи со вступлением на пост директора департамента.
– Ммм. – Лоу поцеловал ее пару раз в шею, остановившись у первой пуговки закрытого черного платья, преградившей ему путь. – Возможно, поэтому доктор Бэкол решил, что я буду в восторге от возможности стать его преемником.
Хэдли погладила двумя тонкими пальцами его запястье под краем рукава. От этого легчайшего прикосновения Лоу пробрало вплоть до паха.
– Ты ведь не передумал? Предупреждаю: нарушишь наше соглашение, и я похороню тебя под десятью люстрами.
– Обожаю твою романтическую натуру, – ответил Лоу, стискивая ее крепче и прижимаясь к ягодицам.
Хэдли дернулась и застонала.
– О боже!
– О да!
Лоу чуть прикусил кожу за ее ушком.
– Какой у вас крупный гобелен, мистер Магнуссон.
Он рассмеялся ей в волосы.
– Я чуть не упал, услышав такое из твоих уст в кабинете доктора Бэкола. Рифмовать ты не умеешь, а еще ученая дама из Стэнфорда.
Хэдли фыркнула, усмехнулась и выдохнула:
– В мой кабинет…
– Ты ведь хотела, чтобы я взглянул на канопы. – Он отпустил ее талию и потянул за собой. – Наклонись и упрись в витрину.
– Здесь? Нас заметят.
– Очень на это надеюсь, – обеспокоенно и в то же время счастливо выпалил Лоу. – Тогда мы перестанем скрываться, будто занимаемся чем-то постыдным. Ну-ну, нет уж, – пожурил он Хэдли, прижимая ее к стеклу. – Руки сюда и не двигайся, пока не скажу.
– А то что?
– А то позову охрану и расскажу, что ты спятила и пытаешься украсть вечного компаньона Кошатницы. Не шевелись. – Он надавил одной рукой на ее поясницу, а другой приподнял край платья, чтобы ощупать красивую попу. – Что у нас тут? – Ярко-синие трусики, усыпанные золотистыми звездочками с переплетенными полумесяцами в центре. – Твой экстравагантный вкус в белье не перестает меня изумлять. Выглядишь, как эротическая картина Ван Гога.
Хэдли усмехнулась, оглянувшись на Лоу, а стоило ему скользнуть рукой под расшитую ткань, резко втянула воздух и улеглась на витрину. «Боже, какая мягкая кожа». Лоу благоговейно ощупал сначала одну округлость, потом вторую, потянул шелк, пока трусики не скользнули между ягодицами, обнажая нижнюю часть бледной попы. Красота. Ему особенно нравилось, как Хэдли вздрагивала под его ласками. Ее реакция подействовала на него будто красная тряпка на быка. Член явно оценил открывшийся вид.
Лоу не спеша стянул звездные трусики. С этого угла ее попа выглядела как перевернутое сердце. Но привлекало его то, что находилось у нее между бедер.
– Подними ногу, – хрипло приказал Лоу, отбрасывая белье, и попросил: – Разведи ноги шире.
– Лоу…
– Тс-с. – Он скользнул на колени позади Хэдли и поцеловал верхний край чулок. Облизнул ямочки под округлыми ягодицами. Хэдли тихо, хрипловато стонала. И только в нетерпении переступила с ноги на ногу, как он раздвинул ее бедра обеими руками. – Боже мой.
Он увидел влажную, возбужденную, розовую плоть в обрамлении мокрых черных кудряшек.
Опьяненный ароматом ее женственности, он склонился и принялся медленно облизывать, пока Хэдли не застонала и не согнула колени. И продолжил, пробуя теплую влагу, сочащуюся из ее лона. Такая влажная, и вся для него.
– Пожалуйста, – прошептала Хэдли.
О, как же ему понравилась ее мольба. Если она станет повторять это слово ежедневно всю оставшуюся жизнь, он умрет счастливым. И Лоу попытался помедлить, чтобы снова услышать эту просьбу, но сейчас ему так же отчаянно хотелось испытать наслаждение, как и Хэдли.
Он коснулся кончиком языка маленького бутона, несколько раз двигая его из стороны в сторону, чтобы оценить реакцию. И как только Хэдли вскрикнула и приподняла бедра, чтобы дать ему больший доступ, полностью отдался процессу и подарил ей желаемое. Он размеренно вылизывал ее сверху вниз и снизу вверх, посасывая и щелкая языком. Обводя клитор по часовой и против часовой стрелки. Пока он держал ритм, Хэдли дарила ему восхитительные звуки.
И какое-то время Лоу верил, что может просто давать, а не брать, но ноющая боль в яичках стала невыносимой. Боже, Хэдли превратила его в бешеное животное, неспособное себя сдерживать. Никто его так сильно не привлекал. Ее запах, вкус, фигура. Смех. Ледяной взгляд. Аристократический акцент. То, как она щурила один глаз, решая проблему. Все это его возбуждало. Слава богу, Лоу не встретился с ней в семнадцать, когда едва выдерживал несколько часов в школе без оргазма. Он бы никогда не получил среднего образования.
Раскрыв ее складки одной рукой, дрожащими пальцами другой он расстегнул ширинку, откуда выскользнул тяжелый и твердый как сталь член. Проведя по нему рукой, Лоу почувствовал облегчение. Проклятье, он не мог больше ждать.
Не обращая внимания на возражение, он поднялся, расставил ее ноги и с прерывистым стоном направил член в ее влажное жаркое лоно. Хэдли напряглась и вскрикнула, выгнувшись и оторвавшись от стеклянной поверхности.
– Погоди! – предостерег Лоу, нажав рукой на спину и снова укладывая ее на витрину. Он начал двигаться быстро и решительно, совершенно не сдерживаясь. Просто несся к забытью, непременно желая довести Хэдли до новых высот. Завоевать и овладеть ею.