Яшмовая трость
Шрифт:
Поэтому я счел более правильным дать собранию этих рассказов новое название. То, которое я выбрал, не имеет вполне точного смысла, но оно мне показалось приятным для слуха и воображения. Таким-то образом на лаковом подносе, каким пользуются для подачи безделушек или записочек, подношу я тем, кто пожелает их прочесть, эти коротенькие эпизоды, взятые из жизни или сочиненные в соответствии с ней и имеющие единственной целью развлечь своими фигурками или позабавить своими арабесками.
ВОЗМУЩЕНИЕ ТАЙ ПУ
После того как Тай Пу, совершив одиннадцать положенных поклонов и три
— Выслушай меня, о Тай Пу! Я видел сон. Этой ночью мне явился бог подозрения. Я отчетливо видел его два лика с двойной косой и отчетливо слышал его голос. Вот что прошептал он мне на ухо: «Бесспорно, твой министр Тай Пу добродетельный и ученый советник. Это мудрейший человек в твоем государстве и тончайший ум во всем Китае. Он верно служит твоей славе. Но убежден ли ты, что он питает всю ту любовь, какая полагается, к твоей небесной особе? Уверен ли ты, что нет в мире вещи, которую бы он предпочел тебе? На твоем месте я бы подверг его какому-нибудь испытанию, чтобы измерить глубину его преданности». Так говорил хитроумный бог. Что думаешь ты, о Тай Пу, об этих ночных словах?
Желтое лицо Тай Пу расплылось в широкой улыбке. Все черты его, от косых глаз до извилистого рта, выразили столь чистую радость, что император должен был бы успокоиться. Тем не менее шепот таинственного голоса продолжал звучать в его памяти, пока Тай Пу говорил:
— Великий и славный государь, двуликий бог прав, и твой смиренный слуга Тай Пу готов дать тебе доказательство любви и покорности, какое ты сочтешь нужным от него потребовать. Его жизнь и жизнь его близких принадлежат тебе. Располагай ими по твоей прихоти. У Тай Пу нет других желаний, кроме твоих, нет иной воли, кроме твоей.
Император Хо Хей подумал с минуту.
— О Тай Пу, я благодарю тебя за то, что ты мне таким образом предлагаешь рассеять сомнения, которые лукавое божество зародило в уме моем. Они изгладятся в памяти моей, если ты принесешь мне завтра отрубленную голову твоего старого отца. Тогда, о Тай Пу, я поверю любви твоей.
Тай Пу молча поднялся с желтой подушки и распростерся ниц перед императором. На следующий день он принес Хо Хею истребованный дар.
Но бог подозрения продолжал мучить императора. Хо Хей вновь омрачился, и когда однажды Тай Пу осведомился о причине печали своего повелителя, тот ему ответил:
— О Тай Пу, ночной посетитель снова явился. Недавно ночью, после того как я привел ему доводы, тебе известные, он принялся смеяться и воскликнул: «О простодушный император, попроси у Тай Пу голову его любимой супруги, прекрасной Кьянг Си, и ты увидишь, что она ему дороже твоего спокойствия». Так говорил требовательный дух. Что думаешь ты, о Тай Пу, о его отравленных словах?
Император поставил на лаковый поднос тонкую фарфоровую чашку, в которой дымился божественный чай. Тай Пу допил свою чашку и удалился, не произнеся ни слова.
Через два дня на последнюю ступеньку императорского трона выпала из мешка красного шелка отрубленная голова прекрасной Кьянг Си.
Император Хо Хей сказал своему министру Тай Пу:
— Он опять явился мне этой ночью, но я едва узнал его. Он был лишь бледной тенью, и голос его был так слаб, как голос больного. «Тай Пу сильнее меня, — еле слышно прошептал он. — Он
Тай Пу приложил руки свои к сердцу. Две крупных слезы скатились с морщинистых век на плоские щеки его. В продолжение трех дней он не возвращался во дворец. Лишь под вечер третьего дня посланец принес в закрытой корзинке две круглые головки близнецов, которые кривая сабля сняла с их нежных шей.
У Тай Пу был в северном квартале Пекина великолепный дом, окруженный обширными садами. В доме Тай Пу было бесчисленное множество ценных ваз тончайшего фарфора и лепной бронзы. Равным образом Тай Пу собрал у себя со всех концов империи самые дорогие шелковые ткани и редчайшие вышивки. Благородная роспись украшала стены его комнат, число которых равнялось числу дней в году. Среди этих прекрасных предметов, удовлетворенный в своих желаниях, Тай Пу жил счастливо со своим старым отцом, своей добродетельной супругой Кьянг Си и двумя детьми-близнецами. И отсюда исторгла его милость императора, вознесшая его на высшую ступень власти.
Но еще более, чем дом Тай Пу, славились сады его величавостью деревьев, простором вод, причудливостью лестниц и мостиков, сложностью дорожек, симметрией цветников. Тай Пу любил прогуливаться там в ярких халатах и останавливаться у одного пруда, обнесенного зеленым нефритом. Этот пруд, содержавший всевозможных удивительных рыб, различной формы и окраски, был усладой Тай Пу. Там были рыбы, одни похожие на огонь, другие совсем золотые, словно с инкрустированными драгоценными камнями, иные, казалось, сделанные из смеси таинственных металлов. Подвижный блеск их чешуи чаровал взоры Тай Пу, который наслаждался тем, что следил в прозрачной воде это чудесное зрелище.
У этого пруда застал император Тай Пу, погруженного в созерцание. Хо Хей осведомился о его здоровье и сказал ему несколько приветливых слов. Он выразил ему свое восхищение его рыбами. Одна из них особенно привлекла его внимание. Она была такого странного строения и такого необычайного цвета, что император, никогда не видевший ничего подобного, сказал Тай Пу:
— О Тай Пу, правая рука моей власти и половина моего сердца, я от тебя получил уже слишком многое. Однако я убежден, что ты не откажешься присоединить к прежнему еще эту дивную рыбу. Отошли ее на мою кухню; я хочу узнать, так же ли вкусна она, как красива.
Император Хо Хей, прождавший лишь три дня, чтобы получить головы детей Тай Пу, шесть раз увидел закат солнца, прежде чем Тай Пу исполнил его новое желание. Лишь на утро седьмого дня доложили ему о приходе Тай Пу. Император приказал немедленно впустить его. Тай Пу нес в корзинке чудесную рыбу. Но как только император наклонился, чтобы взять ее за жабры, припадок смеха заставил его схватиться за толстый живот. Рыба была эмалевая и так тонко сделанная, что сходство было полнейшим. Император запрокинулся, чтобы удобнее было смеяться, но внезапно смех его перешел в глухой хрип. Кинжалом, спрятанным в рукаве, Тай Пу пронзил ему горло, из которого хлынул поток крови.