Ясновидящая
Шрифт:
— Вот она! — Раскатистый, громкий голос его был под стать фигуре. Он сжал ее в объятиях. Тори к этому приготовилась, и все же у нее дух захватило, когда дядя поднял ее в воздух и стиснул в медвежьих объятиях. И, как всегда, она рассмеялась.
— Дядя Джимми. — Тори уткнулась лицом в его бычью шею и наконец-то почувствовала, что вернулась домой.
— Джей Ар, вы ее сломаете, как прутик.
— Она маленькая, — и Джей Ар подмигнул Бетси, — но зато жилистая. Устрой так, чтобы нас несколько минут не беспокоили, хорошо, Бетси?
— Нет проблем. Добро пожаловать домой, Тори, — добавила Бетси и закрыла за собой дверь.
— А теперь садись. Хочешь чего-нибудь. Кока-колы? Чаю?
— Нет, ничего не хочу. Все отлично.
Она не стала садиться.
— Мне надо было вчера вас навестить.
— Не сокрушайся. Ты же пришла.
Он прислонился к столу. Росту в нем было шесть футов два дюйма. Рыжие волосы не поседели, в них проблескивали иногда лишь редкие серебристые нити. Зато щеточка усов, придававшая круглому лицу несколько залихватский вид, стала совсем серебряной, и кустистые брови тоже. Глаза у него были скорее голубые, чем серые, и всегда казались ей такими добрыми.
Внезапно он широко улыбнулся:
— А ты стала совсем городской. И такая хорошенькая и ухоженная, будто телезвезда. Бутс будет приятно тебя продемонстрировать своим приятельницам.
Тори невольно зажмурилась, и он рассмеялся.
— Ну, ты ей пойди немного навстречу, ладно? У нее никогда не было дочки, а ей страстно хотелось ее иметь. От Уэйда толку мало, никак не женится, не хочет подарить ей внучек, которых она могла бы наряжать и баловать.
— Но если она захочет надеть на меня кружевной передник, у нас будут неприятности. Я непременно навещу ее, дядя Джимми, но сначала мне надо устроиться, начать дело. Через несколько дней уже должен поступить товар.
— Значит, уже собираешься работать?
— Не дождусь, когда начну. Я давно уже мечтаю об этом. Надеюсь, «Прогресс Бэнк энд Траст» откроет мне счет.
— У нас всегда найдется местечко для нового вклада. Я сам этим займусь буквально через минуту. А ты, детка, как я слышал, арендовала старый дом?
— У Лисси Фрэзир, наверное, самый длинный язык во всем Прогрессе? — усмехнулась Тори.
— Она бежит ноздря в ноздрю с еще некоторыми леди. Я не собираюсь нажимать на тебя, но Кейд Лэвелл не будет держаться за эту аренду, если ты передумаешь. А мы с Бутс хотим, чтобы ты поселилась у нас. Места у нас достаточно, слава богу.
— Я признательна вам, дядя Джимми, но…
— Нет, подожди. Не отказывайся сразу. Ты взрослая женщина. Глаза у меня есть, и я это ясно вижу. Ты уже несколько лет живешь самостоятельно. Но то, что ты живешь на отшибе, не может мне нравиться, и то, что живешь в этом самом доме. Не вижу, какие тебе это дает преимущества.
— Дело не в преимуществах, а в необходимости. Он меня бил в том доме.
Джей Ар закрыл глаза. Тори подошла ближе.
— Дядя Джимми, я это сказала не для того, чтобы уязвить вас.
— Да, мне надо было тогда вмешаться. Я должен был вытащить тебя оттуда. Вас обеих.
— Но мама бы не захотела уйти. — Теперь Тори заговорила мягче. — Вы же знаете.
— Но я не знал, насколько все это было скверно, тогда не знал. Не очень-то вникал. Однако теперь я все знаю, и мне не нравится то, что ты поселилась там и все время вспоминаешь о прошлом.
— Я помню об этом, где бы ни была. А, живя на старом месте, я чувствую, что могу жить дальше, даже вспоминая о том, что было. Больше я его не боюсь. И не хочу позволять себе бояться.
— Но почему тебе не пожить там несколько дней…
Он только вздохнул, когда Тори покачала головой.
— Таков мой крест: жить в окружении упрямых женщин. Ладно, присядь, пока я подготовлю документы на твой вклад.
В полдень зазвонили, возвещая об урочном часе, колокола баптистской церкви. Тори отступила на шаг и вытерла пот с лица. Ее витрина сверкала, как бриллиант. Она вынула коробки из машины и внесла их в кладовую. Она размерила стены для полок и прилавков и составила список требований к риелтору. Тори составляла еще один список на скобяные товары, когда кто-то постучал в треснувшую стеклянную дверь. Тори подошла, чтобы открыть, и внимательно оглядела мужчину в рабочей одежде. Темные, хорошо подстриженные волосы, гладкое красивое лицо с легкой, немного кривой, усмешкой, темные очки.
— Извините, магазин еще не открыт.
— Такое впечатление, что тебе требуется плотник и стекольщик. — Мужчина постучал по трещине на двери. — Как идут дела, Тори?
Он снял очки. Глаза у него были темные, пристальные, под правым виднелся крошечный, похожий на крючок, шрам.
— Дуайт Фрэзир.
— Я тебя не узнала.
— На пять дюймов повыше, на несколько фунтов полегче с последней нашей встречи. Я подумал, что, как мэру, мне стоит приветствовать тебя, а также взглянуть, не могут ли понадобиться услуги моей строительной компании. Не возражаешь, если я на минуту зайду?
— Да, разумеется. — И Тори подалась назад. — Но пока еще смотреть не на что.
— Здесь много места.
Он легко двигался — заметила она, — совсем не тот неуклюжий толстый подросток, каким был когда-то. Не было зубных шин и стрижки наголо, на которой настаивал отец. Дуайт выглядел спортивным. Преуспевающим. Он так преобразился, что узнать его было невозможно.
— Солидное здание, — продолжал он, — с прочным фундаментом. И крыша хорошая.
Дуайт повернулся к ней, сверкнув белозубой улыбкой, за которую его протезист приобрел роскошнейший джип.
— Я точно знаю, мы ее крыли два года назад.
— Теперь я знаю, к кому обращаться, когда она протечет, — пошутила Тори.
Он рассмеялся и зацепил темные очки дужкой за воротник тенниски.
— Фрэзиры строят надолго. Тебе понадобятся полки, прилавки, витрины?
— Да, я как раз сейчас снимала мерку.
— Могу послать тебе хорошего плотника. Он все сделает быстро и за разумную цену.
Это было бы уместно и опять же патриотично — использовать местную рабочую силу. Если, конечно, она впишется в ее бюджет.