Ясным летним утром
Шрифт:
Крамер, возраст которого уже подбирался к шестидесяти, начал свою карьеру телохранителем у Роджера Тахи. Он медленно поднимался по иерархическим ступеням преступного мира, пока не был избран членом «Корпорации убийц», которая стальной рукой сдавила горло профсоюзам хлебопекарной и молочной промышленности. Бандюга и головорез сколотил состояние в шесть миллионов долларов. Он тщательно скрывал свои доходы и не платил и цента налоговому управлению.
Хотя ФБР и догадывалось, что Крамер занимает высокий пост в мафии и является главным организатором многочисленных ограблений и прочих «акций»,
Но наступило время, когда Крамер решил отойти от преступного бизнеса. Обычно боссу гангстеров не так легко устраниться от дел подобного рода. Слишком много он знает, чтобы «братья» отпустили с миром. Крамола выжигается огнем и вырубается мечом – таковы правила. Однако Крамер не был простофилей. Он заранее обезопасил себя, решив выделить из своих доходов два миллиона отступного. Два миллиона – такова была цена безопасности и будущей спокойной жизни. Этих денег, как считал Крамер, ему хватит, чтобы выйти из организации и… остаться живым.
С четырьмя же миллионами долларов и Лукасом, который вел все его финансовые дела, он мог не опасаться за свое будущее.
Крамер купил себе роскошную виллу в Парадиз-Сити, недалеко от Лос-Анджелеса, и зажил полной удовольствий жизнью крупного отставного бизнесмена.
В то время, когда он еще ворочал делами, Крамер женился на певичке из ночного клуба. Элен Дорс была стройной большеглазой блондинкой, которая понятия не имела, чем занимается муж, и не гналась за его деньгами. Странно поверить в это, но несчастная женщина любила сукина сына.
Выйдя из организации, Крамер стал, на удивление, милым человеком. Он превосходно играл в гольф, любил коротать время за игрой в бридж, пил умеренно, не портил настроения окружающим, незаметно проник в высшее общество Парадиз-Сити, и многие, кто не знал о его преступном прошлом, охотно приглашали симпатягу на свои приемы и вечеринки. В их глазах он был преуспевающим бизнесменом, удалившимся от дел. Высший свет Парадиз-Сити также принял и Элен Дорс, которая хотя несколько располнела и поблекла, но все же сохранила остатки былой красоты. У нее был приятный, хорошо поставленный голос. Сев за рояль, Элен с удовольствием импровизировала, но никогда не вспоминала вульгарные куплеты – те, что она пела на подмостках «Кантри-клуба».
Бывали времена, когда старый волк тосковал по прошлому. Элен уезжала в Лос-Анджелес за покупками, дождь мешал игре в гольф… И в Крамере просыпался гангстер.
Хотя он и сожалел о былой власти, но ничего не предпринимал, чтобы вернуть ее. Сейчас он был чист перед законом, что редко бывает у людей подобного сорта. Даже всесильное ФБР сложило зонтик своего внимания. Солли успешно вкладывал деньги, прибыль текла рекой… Зачем рисковать и совать нос в осиное гнездо? Откупился, отмазался – сиди, чистенький, и грейся на солнышке.
Умом Крамер понимал все выгоды своего нынешнего положения. Но сердце… Оно все еще принадлежало тому миру… И в минуты затишья Крамер строил планы то киднеппинга, то ограбления… Он выверял их до мельчайших деталей – как шахматист оттачивает свое мастерство атаки и защиты. Крамер, например, разработал ограбление «Чейз Нэйшенэл банк» в Лос-Анджелесе, и вкратце его план сводился к следующему: пятеро мужчин входят в банк и выходят оттуда с миллионом долларов.
Или вот, однажды, когда Элен коротала время в обществе таких же, как и она, бездельниц, Крамер придумал план похищения дочери техасского миллиардера, выкуп за которую составил бы несколько миллионов долларов.
Эти упражнения «по криминалистике» не только не утомляли его, но и позволяли держать мозг в полной боевой готовности. Головорез и грабитель на пенсии, он не собирался претворять их в жизнь и никогда не говорил Элен, о чем думает, долгие часы проводя у камина в полном молчании и уставясь на полыхающий огонь. Если бы она проникла в его мысли… Слава Богу, Элен ничего не знала.
В то утро, когда Солли решил уйти из жизни, Крамер провел один из своих лучших раундов в гольф. Вместе с партнером он зашел в бар клуба и заказал двойной джин с лимонным соком.
Удобно устроившись за столиком, он потягивал напиток, и в этот момент бармен позвал его к телефону.
– Мистер Крамер, вам звонят из Лос-Анджелеса.
Крамер поднялся и прошел в телефонную кабину, тщательно прикрыв за собой дверь. Он поднял трубку, не имея никаких дурных предчувствий. Хриплый, грубый голос Эйба Джекобса, клерка Солли Лукаса, сообщил ему ошеломляющую новость.
– Застрелился? – переспросил Крамер, почувствовав вдруг образовавшуюся внутри себя пустоту.
Он знал Солли тридцать лет. Он знал его как блестящего и изворотливого адвоката, который мог почуять запах денег за милю. Но он знал его и как человека, помешанного на женщинах, да еще к тому же и азартного игрока. Нет, Лукас ни за что бы не свел счеты с жизнью, если бы его финансовые дела были в порядке.
На лбу Крамера выступил холодный пот. Внезапно он почувствовал дикий страх: а что, если его кровные – кровавые – денежки пошли прахом?..
Почти две недели ушли на то, чтобы досконально разобраться в причине самоубийства Солли. Кроме Крамера, у него были три очень важных клиента. Каждый из этих клиентов доверил ему распоряжаться огромными суммами. Лукас использовал эти деньги по своему собственному интересу. Но ему не везло. Или же он стал слишком стар для спекуляций на бирже. Лукас тратил все больше и больше, но земли, недвижимость, акции – все утекало сквозь пальцы. Он растратил девять миллионов долларов, включая четыре миллиона Крамера. Лукас очень хорошо знал Крамера. Он знал, что Крамер ничего не забывает и ничего не прощает, и понимал, что бывший гангстер без сожаления убьет его. Тогда он предпочел убить себя сам.
Крамер не сразу осознал тот факт, что человек, который столько раз спасал его от тюрьмы и тридцать лет считавшийся его другом, в одночасье лишил его средств к существованию. Кроме пяти тысяч долларов в банке, драгоценностей жены и небольшого количества акций больше у него не осталось ничего. Смерть Лукаса отобрала спокойную, сытую жизнь.
Крамер сидел в огромном, роскошно обставленном кабинете напротив Эйба Джекобса – высокого тощего человека с яйцеобразной головой и ничего не выражающими суетливыми глазами.