Язва на полставки
Шрифт:
Нет. Не пойдет так. Не хочу быть мышкой.
Пытаюсь отпихнуть Игнатенко, но меня без особого труда перехватывают за запястье, сложным взглядом разглядывая россыпь татуировок по руке до самого локтя: молнии, звёздочки, надписи, крестик, булавку. Кристально чистые голубые глаза скользят выше, какое-то время рассматривают сизо-жёлтый расплывшийся на плече синяк (собственно, его же подарок), после чего встречаются с моими.
Сердце сдувается как воздушный шарик: с протяжным присвистом, заставляя вздрогнуть. "Глаза в глаза" длятся недолго. В какой-то момент
В приглашающем жесте чуть приоткрываю рот, обнажая влажную дорожку зубов.
– Попробуй. Вдруг понравится, – предлагаю я, поражаясь собственной смелости. Нет, я не из робкого десятка, и с ровесниками никогда не трусила, если дело касалось всяких там лямур-тужуров, но с ним всё иначе. Он другой. Взрослее, взыскательней, требовательней, однако… Однако я бы хотела, чтоб он меня поцеловал…
– Ты даже не представляешь, о чём просишь.
– Поэтому и хочу попробовать, – в горле пересохло, так что говорить удаётся с трудом. Дышу рвано и часто, присвистывая через раздувающиеся ноздри. Грудная клетка вообще ходуном ходит. И не поймёшь, от чего так колбасит: от страха или в надежде.
– Я просто так не целуюсь, – слышу его шёпот над ухом. – Уверена, что готова идти до конца?
Идти до конца? До конца – это… я правильно поняла, да? Нет. Разумеется, нет. Перебьётся. И не потому что не хочу, а потому что лучше он пускай думает, что офигеть как много может потерять, чем обнаружится, что всё до печального уныло. Мой опыт в соблазнениях прочно обосновался где-то в зоне низких температур. Он не скромный – он никакой. Резиновая Зоя в магазине для взрослых лучше флиртует, чем я. Да и не только флиртует.
С запретами отца и комендантскими часами было не так много возможностей прокачивать сексуальность. Поэтому та теперь и болтается лишним прицепом: пыльная и незадействованная. Короче, запомниться мне особо нечем. А раз нечем, то лучше сидеть на жопке ровно и делать вид, мол: "ты упустил шанс на лучший секс в своей жизни, а второго я не даю, так что катись рулетиком".
Снова молчу. На этот раз хочу и могу много всего наговорить, чтоб прям шлифануло хорошенько по его харизме наждачкой фирмы "накусь-выкусь", но молчу. Ходячий мем к анекдоту: ёжики кололись, но продолжали жрать кактус".
Тишину воспринимают по-своему.
– Я так и думал, —Игнатенко отступает назад, запах сигарет и одеколона практически исчезает, уносимый усиливающимся ветром. – Это к лучшему. Нам не стоит начинать то, чему всё равно нет продолжения.
– Потому что я не в твоём вкусе?
– Потому что ты сестра моего друга. Ну и да, от моего вкуса ты далека. Уж извини.
– Извиняю.
Ауч. Как больно кусает за пятку уязвлённое самолюбие. Да он просто мастер на невербальные оплеухи. "Малолетка". "Ребёнок". "Не в моём вкусе". Так чё ж тогда только что жался ко мне со своим стояком? Будто я не чувствовала.
– И куда ты
Округляю глаза, всем видом намекая, что он дебил.
– В туалет, – развожу руками, словно это подразумевается само собой. – Забыл? Я не шутила. Мой мочевой пузырь требует релаксации.
Не верит? И правильно делает. Это отговорка. Мой мочевой пузырь вполне может подождать, а вот желание кусать локти от обиды хлещет через край.
Не сразу, но получаю согласный кивок.
– Пошли. В саду был.
И мы идём. Правда идём. Будто сама я до сортира дойти не способна. Так и хочется поинтересоваться: будут ли мне туалетную бумагу под дверцу просовывать с таким же рвением?
Уходим с Вознесенского проспекта на Адмиралтейский, дожидаемся зелёного светофора и попадаем в большой Александровский парк. Уютный, цветущий, разукрашенный яркими клумбами и усыпанный множеством разбегающихся паутинкой песчаных дорожек.
Одноэтажное строение общественного заведения находится без проблем. Поразительно, но внутрь мне благодушно разрешают отправиться одной. Хоть в чем-то доверяют. Демьян остаётся на улице, тормознув в паре шагов от палатки, торгующей магнитами, брелками и прочей сувенирной ерундой. Идеальная точка для бизнеса, потому что туристов в этом месте проходит уйма. В одной только очереди в туалете передо мной четыре японки и одна европейка. Стоят, щебечут на своём. Так прикольно их слушать.
В женской уборной на два работающих унитаза зависаю дольше, чем планировала. Особенно после того, как пропускаю вперед мелких девчонок, вцепившихся матери в юбку. Эти уже наши, руссиш. К тому моменту, когда выхожу из ароматного ада со слезящимися от рези глазами, обнаруживаю свою свиту в полном составе.
Кристина с мягкой улыбкой протягивает мне рюкзак. Даню замечаю у киоска с мороженым. Игнатенко, усевшись на низкий заборчик, окружил себя ореолом табачного дыма и опять ковыряется в телефоне. Блин, да что у него там такого важного? Приложение для знакомств? Порнушка? Персонажи в Симс вечно голодные?
– А где цветы? Где вспышки камер? Красная ковровая дорожка? – насмешливо интересуюсь. – Я на меньшее не согласна. Хочу фанфар. Я выжила и не провалилась в толчок. Разве это не сенсация? Иначе причин такой встречающей меня делегации не понимаю.
– "Лакомка" сгодится? – вернувшийся брат протягивает нам с Кристиной по мороженому. – Со сгущёнкой не было.
– Сгодится, – выбор одобряю. Лучшее средство от депрессии – шоколад. Депрессией пока, конечно, не пахнет, но профилактику никто не отменял. – Вы тут что забыли? Не могли на травке подождать?