Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)
Шрифт:
«Против сталинизации» [название заметки] (Возрождение. 1937. 20 нояб. № 4107).
Тяжел был соловецкий измор в дальнейшие пять лет «френкелизации», когда каторга, по проекту, поданному заключенным (!) Френкелем, была обращена в доходную статью советского бюджета (Возрождение. 1937. 10 апр. № 4073).
3. Если в русском языке в 1920–1930-е гг. появились производные на – ция, мотивированные конкретными существительными, то в эмигрантской прессе нам встретился один окказионализм: сифилизация (< сифилис). Это слово, встретившееся на страницах анархического издания, входит в группу метафорических обозначений с общим, гиперонимическим, значением «болезнь современного общества»; такой тип наименований был вообще характерен для «левых» изданий как один из стилеобразующих элементов. Ср.:
[Обманщики
Производных на – фикация, которые активно развивались в советском языке для обозначения технических понятий, в эмигрантской прессе нами не зафиксировано.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. Слова на – ция в эмигрантской прессе сосредоточены главным образом на обозначении социально-политических, общественных реалий.
2. Особенностью эмигрантских публицистических текстов является частотность слов, образованных от этнонимов, что обусловливалось актуальностью для эмигрантов тех или иных социальных явлений.
3. Производные от личных имен (сталинизация, френкелизация) образованы от антропонимов советских работников и (вследствие этого) имеют негативные коннотации.
4. Производные от конкретных существительных единичны, представляя публицистические окказионализмы (сифилизация).
5. Производные на – фикация не получили развития в эмигрантском языке.
Суффикс – чина/-щина. Суффикс – чина/-щина для образования отвлеченных существительных имеет значение «характеристические общественно-политические явления, идейные течения с отрицательной окраской» [Виноградов 1986: 122]. Пика своего развития (словообразовательной активности и экспрессивной силы) данный суффикс достигает «в начале XX в. и в нашу революционную эпоху» [Виноградов 1986: 122]; это мнение близко к позиции А. М. Селищева, относившего активизацию слова на – щина к последнему десятилетию XIX в. преимущественно в среде революционно-настроенных групп [Селищев 1928: 178]. Ю. С. Сорокин отодвигает границу активизации суффикса и считает, что об этом словообразовательном процессе можно говорить даже начиная с 60-х гг. (при нарастании к 90-м) XIX в., поэтому словообразовательная и стилистическая популярность слов на – щина в первые десятилетия советской власти – это языковое наследие демократической публицистики той поры. А. М. Селищев полагал, что распространение слов на – щина в языке русских революционеров произошло под влиянием термина обломовщина: «это образование было экспрессивным и влиятельным. По его образцу возникают и другие имена на – щина. Любили пользоваться такими образованиями и революционные деятели», причем именно «в 900-е годы в революционной среде возникало много имен на – щина в связи с современными явлениями, к которым революционеры относились отрицательно, враждебно» [Селищев 1928: 177]. Яркий характеризующий «шлейф» суффикса – щина, окрашивающего термины и понятия в отрицательные экспрессивные тона, подчеркивает и Л. А. Булаховский. [41]
41
«Классовая борьба нашей эпохи дала широкое применение этим суффиксальным образованиям, направив их против враждебных классов, и уже к эпохе великой социалистической революции относятся, напр.: керенщина, деникинщина, махновщина» [Булаховский 1952: 140].
В эмигрантской прессе слов с суффиксами – щина/-чина немного; преобладает суффикс – щина, вариант – чина представлен только в слове советчина (< советская власть, советская идеология). Ср.:
Сейчас Сталин спохватился, поняв, что самое наличие верующих в СССР, на 21-м году революции, есть отрицание смысла советчины… (Возрождение. 1937. 20 нояб. № 4107).
В русском языке метрополии производные на – щина с пейоративной окраской были в широком ходу после революции, возникали производные от нарицательных существительных, называющих какие-либо факты и явления социальной жизни: собесовщина – «неуместное пользование социальным обеспечением» (< собес), чайковщина (< подачка на чай) [Селищев 1928: 178]. В эмигрантской публицистике таких окказиональных производных от социальных реалий нам не удалось зафиксировать.
Довольно активно эмигрантами используются слова, мотивированные именами собственными: врангелевщина (< Врангель), деникинщина (< Деникин), керенщина (< Керенский), колчаковщина (< Колчак), столыпинщина (< Столыпин), пильняковщина (< Б. Пильняк).
У нас уже сообщалось о реприманде, полученном Горьким. Он буквально не щадит себя, лишь бы угодить начальству, а сибирские литераторы, – как сообщает теперь «Комсомольская правда», – ему не верят и считают его выступления «выступлениями изворотливого, маскирующегося врага, защищающего всю советскую пильняковщину и т. д.» (Руль. 1930. 1 янв. № 2766).
Любопытно, что эмигрантские газеты не содержат индивидуально-окказиональных производных на – щина, в отличие от советских газет, наполненных такими модельными формами, которые часто и легко возникали по случаю как в центральных, так и в региональных газетах. Большое количество таких неузуальных образований как от фамилий советских работников, так и деятелей искусства приводит А. М. Селищев: барматовщина (< Бармат), аксельродовщина (< Аксельрод), богдановщина (< Богданов), кореньковщина (< Кореньков), свистуновщина (< Свистунов), пильняковщина (< Пильняк), ахматовщина (< Ахматова), серапионовщина (< «Серапионовы братья»), маяковщина (< Маяковский), воронщина (< Воронский), осинщина (< Осинский) и др. [Селищев 1928: 178]. В эмигрантской прессе нам встретилось только одно производное, мотивированное именем (фамилией) советского передовика, – стахановщина (с негативной окраской).
«Стахановщина»… – не только очковтирательство и «подбадривание» эксплуатируемых (Единый фронт новой России. 1936. 19 янв. № 19).
Кроме того, Селищев отмечает появление новой семантической группы производных на – щина, образованных от топонимов, где происходило (произошло) какое-либо значительное событие или случилось какое-либо происшествие: дымовщина (< с. Дымовка [42] ).
42
Это название в Советской России было у всех на устах в 1920-е гг.: в селе Дымовка, неподалеку от г. Николаева, 28 марта 1924 г. был убит селькор Г. Малиновский, решивший через печать повести борьбу с дымковской местной властью. И. Сталин выступил на заседании Оргбюро ЦК РКП(б) с докладом «О “Дымовке” в связи с обсуждением вопроса о событиях в селе Дымовка и следующих из этого выводах».
Таким образом, в эмигрантской публицистике словообразовательная модель на – щина/-чина не является столь активной, как в русском советском языке. Можно полагать, что в советском языке такое широкое распространение этой словообразовательной модели было напрямую связано с легализацией партийно-большевистских печатных изданий, формирующих новые языковые особенности советского публицистического стиля. В отличие от советского публичного языка, эмигрантский узус не обнаруживает особой активности в создании производных на – щина для именования и характеризации советских реалий.
1.1.2. Суффиксация собирательных существительных
Суффикс – ство. В революционные годы активизировался суффикс – ств(о) для обозначения лиц по политическому, социальному, имущественному, национальному, религиозному признаку. А. М. Селищев фиксирует в своей книге следующие слова: батрачество, кулачество, нэпманство, пастушество, середнячество, эсерство, трудовичество (= трудовики) [Селищев 1928: 181–182], отмечая, что суффикс – ство являлся «довольно продуктивным в языке революционеров» и до 1917 г. [Селищев 1928: 181].